Не тревожь моё небо (СИ) - "Kiki25"

— Я… — стоит мне только рот открыть, дабы оправдаться перед ним, как Александр перебивает меня, не желая даже слушать мои объяснения и отговорки, и продолжает читать нотации, которые, я уверена, будут длиться целую вечность, если его вовремя не заткнуть.

— Ты хоть понимаешь чего мне стоило тебя здесь найти? Да я буквально весь город!..

На сей раз его перебиваю я. Дабы не выслушивать его недовольство, я медленно встаю со скамьи и, ничего ему не сказав, обнимаю, благодаря чему он в итоге умолкает. Поскольку я просидела, по всей видимости, почти час на улице в мокрой одежде, я ужасно замёрзла. И когда я смыкаю руки на его спине под влажной от дождя куртки, я чувствую всем телом его тепло. Сам Кинг не сразу обнимает меня в ответ. Будто ему понадобилось некоторое время, чтобы осознать и поверить в то, что такой человек, как я, вообще способен на такое. Но спустя несколько секунд он обнимает меня в ответ и явно отмечает про себя то, как я замёрзла, поскольку он начинает поглаживать мою спину, чтобы согреть. Так мы и стоим посреди дороги некоторое время в полной темноте и молчании. Александр бережно, но крепко прижимает меня к своей груди, а я, как могу, оттягиваю конец объятий, ведь прекрасно понимаю, что мне затем придётся оправдывать очередную жалость к себе. Не могу же я ему прямо сказать, что я чувствую себя настолько паршиво, что сейчас мне необходима его поддержка. Поэтому, когда Кинг после долгих и молчаливых объятий медленно отстраняется, я говорю просто наитупейшую вещь, которую я когда-либо говорила в своей жизни, из-за чего чувство стыда накрывает меня с головой.

— Холодно просто, — не знаю, что со мной не так, но я только что в самом деле пыталась оправдать эти объятия тем, что замёрзла. — Машина недалеко? — я быстро спрашиваю, прежде чем Александр успевает одарить меня изумленным взглядом и вопросом: «Ты дура?».

— Эм… нет, я пешком шёл, — в его голосе слышится непрозрачная растерянность, но он, к счастью, не изводит меня непонимающими взглядами и вопросами.

К отелю мы идём в гробовой тишине, разве что сильный ветер колышет кроны деревьев, из-за чего раздаётся приятный для слуха гул. Благо, что отель находится меньше чем в десяти минутах пути, иначе наше с ним молчание казалось бы куда напряженней и нелепей, нежели сейчас. Разумеется, я надеюсь, что Александр сейчас думает о чём-то своём, а не о том, в какую плаксивую тряпку я превратилась. Мне самой не нравится, что в последнее время я только и делаю, что думаю о своей семье и плачу, но ничего не могу с собой поделать. Свои чувства и эмоции крайне сложно держать под контролем, когда речь заходит о них. Для меня это всегда было болезненной темой, но ранее мне казалось, что моя боль осталось в прошлом. Но, как оказалось, ничто не забыто. Не могу точно сказать, что меня больше ранит — правда о родителях или предательство бабушки. На враньё моей тётки мне плевать, я даже не думаю о ней, но вот бабушка… Я знала, что ангелом во плоти она никогда не была, но мне казалось, что меня она любила. До сих пор не верится, что она могла так со мной обращаться, а я, будучи глупым и наивным ребёнком, всё оправдывала и забывала. Даже стыдно становится от того, что я воображала себе, будто более любящего человека на всей Земле не сыскать. А теперь из-за этого ангелка мне и нестерпимо больно, и до ужаса обидно. Да так, что я готова на всё, лишь бы избавиться от этих терзаний. А родители… От одной лишь мысли, что я являюсь ребёнком клиента моей матери, которая всю сознательную жизнь была проституткой, мне хочется вопить от отвращения к самой себе. Мне самой противно и стыдно от того, что я являюсь ребёнком такой пары. Без преувеличения могу заявить во всеуслышание, что это самое главное разочарование в моей жизни. Я бы могла понять, если бы они выпивали, воровали, но проституция и наркоторговля… Нет, против этого восстаёт всё моё естество.

Когда мы, наконец, добираемся до отеля и оказываемся в нашем номере, я коротко говорю Александру о том, что иду спать, ведь, в отличие от него, я по приезду в город даже не дремала. Кинг, конечно же, сперва предлагает мне хоть что-нибудь поесть, прежде чем ложиться в постель, но я отказываюсь. Не сейчас. Естественно, что плакать, уткнувшись в подушку лицом, и обвинять весь мир в своих бедах, как сопливая школьница, я не буду, но вот побыть в одиночестве, дабы прийти в себя, мне не помешало бы. К тому же я до сих пор чувствую себя неловко и самую малость смущённо рядом с ним. Всё же мне не стоило поддаваться эмоциям и обнимать его.

Комментарий к Глава XV. Часть I. Вдохни и живи.

Эта глава является моей самой любимой. Сложно сказать почему, но каждый раз я с превеликим удовольствием её перечитываю. И да, Кинг так сильно переживал за Нилу, что искал её по всему городу под дождём далеко не один час.

Надеюсь, Вам также нравится моя работа, и если она в самом деле пришлась Вам по душе, то, пожалуйста, ставьте «палец вверх». Это многое будет для меня значить.

========== Глава XV. Часть II. По-прежнему нет. ==========

Как же это было глупо с моей стороны. Я ведь наивно верила, что, после того как я выясню нужную мне правду о своей семье, все терзания, которые мучили меня на протяжении долгих дней, наконец, отступят. Но когда меня настигает во сне очередной кошмар, я просыпаюсь посреди ночи в холодном поту с пониманием того, что пройдёт немало времени, прежде чем я смогу без ноющей боли внутри вспомнить о родителях или бабушке. Моё сердце бьётся где-то в глотке, а я сама не могу унять дрожь во всём теле. Я приподнимаюсь в постели, попутно кутаясь в одеяло, так как в номере слишком холодно, и прикрываю лицо ладонями. Неужели это никогда не закончится? Эти кошмара изводят меня до такой степени, что я, человек, который с удовольствием готов сутками только и делать, что спать, в который раз отказываюсь ото сна, ведь лучше целый день валиться с ног от усталости и мучительной головной боли, нежели вновь и вновь видеть во сне эти ужасы. Осмотрев погружённую в полумрак комнату, я отмечаю, что заняться мне здесь абсолютно нечем. Телефон полностью разряжен, ни ноутбука, ни телевизора здесь и в помине нет. Из доступных мне развлечений в этом номере имеются лишь спящий Кинг и наполненный едой и напитками мини-бар. И конечно же я безоговорочно выбираю последнее. Так как моя цель находится в одной комнате с Александром, я вынуждена надеть на себя что-нибудь ещё, ведь в одной тонкой майке я не выйду. Порыскав немного в рюкзаке, я достаю обычные серые шорты и спортивную кофту в цвет, которые я не спеша надеваю.

— Там уже ничего нет, — от испуга я вздрагиваю всем телом, ведь я была убеждена, что Кинг спит, не замечая моё присутствие в комнате.

— Ты всё съел? — я спрашиваю у него печальным голосом, потому что другой еды в городе не найти в три часа утра. Магазины, кафе — всё это закрывается после часа ночи, а исключение никто никому делать не станет.

Закрывая дверцу мини-бара, я выравниваюсь и посматриваю на полулежащего на диване Александра, который кладёт возле себя телефон, включённый экран которого освещает комнату. Вместо ответа он поднимает жменю всевозможных батончиков и шоколадок, а затем обратно кладёт себе на колени. Что ж, радует, что он их всё ещё не съел, а хоть что-то оставил. И так как неловкость, которую я чуть ранее испытывала рядом с ним, вытиснули из моей головы кошмары, я спокойным размеренным шагом к нему подхожу и присаживаюсь рядом. На протяжении нескольких минут я молча поглощаю снэки, а парень задумчиво посматривает на меня краем глаза, что заставляет меня вновь чувствовать себя некомфортно.

— Неужели есть что-то хуже незапланированной беременности? — его голос разрушает молчание, а я опускаю батончик KitKat и начинаю крутить его в руках, осознавая, что его вопрос был неизбежен. Я то поднимаю на него глаза, то опускаю, не зная, что ему ответить на это. Не хочется вновь говорить, что его это не касается, но и рассказывать о произошедшем я не особо-то горю желанием. Я не привыкла с кем-то делиться своими внутренними переживаниями, страхами или же болью. Я всегда это держу в себе, пока со временем мне не становится легче. Так всегда было, и менять что-либо я не хочу. Но… На сей раз бороться с болью в одиночку у меня не выходит. Я поднимаю глаза и смотрю на парня с неприкрытой надеждой, что, если я выговорюсь, мне станет хоть чуточку легче, а он прекратит задавать вопросы, которые в состоянии довести даже меня до депрессии.