Клуб «Ритц» - Алексей Миллер

Какой смысл считать дни? Все существование свелось к ожиданию смерти. Никто не придет за нами. Заточение отняло у нас желание общаться, смотреть, лежать. Жизнь стала бессмысленна.

Какую я прожил бестолковую жизнь, не оставив в ней ничего хорошего! Только совершенное мной зло. Убитый человек, обозленная девушка и разочарованные родители. Обо мне будет неприлично вспоминать, сидя за столом. Я останусь мимолетным воспоминанием чего-то плохого, разочарованием. Я не успел ничего достигнуть. Эх, если бы у меня был еще хоть один шанс!

Проклятая дверь отделяет меня от мира. От жизни, от искупления. Я готов отдать себя на суд. Высосать яд из жизни. Ну же, судьба должна дать шанс! И…

Показалось? Нет.

– Оля! – ору я, обезумев. – Смотри! – показываю на дверь. – Смотри же! – не замечаю, как руками выдираю клоки волос у себя на голове. Но не двигаюсь, боюсь ошибиться. Не имею права на это. Наконец, забыв о беспомощности, бросаюсь к двери. По дороге чуть не падаю. Толкаю. Она открывается.

– О-хо-хо-хо! – вырывается у меня из груди приступ истерического хохота. Возможно, руки сами хлопают в ладоши. Тело словно отделилось от разума, и я смотрю на себя сверху. Это не эйфория. Это чувство возрождения. Психоз. Мое несчастное измученное тело не может выдержать в миллион раз раздувшийся дух. Я заполняю собой все.

Это не сон! Все по-настоящему, если я не умер. Нет. Четкость восприятия постепенно возвращается ко мне, это похоже на то, как после длительных помех на старом телевизоре настраивается изображение.

Оля подходит ко мне, держится за ручку двери, чтобы не упасть. Опускается на колени и начинает плакать. Мы спасены. Мы спасены. Она чувствует! Как же глубоко в ней запрятаны ее эмоции, и что должно было произойти, чтобы она позволила им взять вверх. Нужно бежать! На глазах у меня тоже выступают слезы. Я буду жить, мама. Я не умру. Я докажу, что достоин этого. Теперь все будет иначе.

Какой-то скрип быстро возвращает меня к реальности. Ведь кто-то выпустил нас. И у него для этого должна была быть цель. Иначе он бы не сбежал.

– Пойдем отсюда быстрее, – я беру девушку под локоть и помогаю ей подняться. – Пока он не передумал. Хочу быстрее к людям.

Идем вверх по лестнице. Выходим в прихожую. В отличие от подвала, здесь уютно. Похоже на чей-то загородный дом. Похоже, что он построен из бревен, этого я никак не мог предположить, сидя внизу. Я вообще не задумывался, на что могут быть похожи другие помещения. Не теряя времени, открываю входную дверь, которая также не заперта.

В лицо бьет свежий воздух, который производит на меня одурманивающий эффект. Я жадно вдыхаю его. Запах свободы! Он прекрасен.

Идет дождь, как обычно в Петербурге. Как я соскучился по этому дождю, по промозглой сырости! Мы оказываемся на крыльце. Оглядываюсь. Дом построен посреди леса. Возле небольшого крыльца стоит джип. Я отпускаю Олю, сажаю на ступени, сам спускаюсь к автомобилю. Открываю его. В замке зажигания торчат ключи. Нет, это уже не случайность. Плевать. Иду к Оле, помогаю ей дойти и сесть в машину.

Завелась. Куда ехать? Не знаю. Да и все равно. Главное, подальше отсюда. Как ясно работает голова после дней, а может, и недель, беспамятства. Выворачиваю руль, разворачиваюсь, выезжаю на проселочную дорогу, покрытую листвой.

– Оля, мы свободны. Ты понимаешь, что это значит? – говорю я в порыве эйфории. – Мы едем домой.

– К отцу. Я хочу к отцу, – бормочет она.

– Хорошо. А я поеду к…

Оле есть куда ехать. А мне – нет. Я обрел свободу, которой не могу воспользоваться. И я в этом мире абсолютно одинок.

16

Доехав до Санкт-Петербурга, я почувствовал дикий голод. В дороге мы провели около часа, может, чуть больше. Часы показывают 11:30. Не понимая, куда ехать, двигаясь прямо и ориентируясь по указателям, мы выехали к городу. Нас заточили где-то в районе поселка Сиверский по Киевскому шоссе. Точнее определить я не смог, да и надобности не было. Если потребуется найти туда дорогу, я не смогу.

На въезде в город стоит кафе. На площади Победы, называется «Евразия». Бывал здесь. Простая, посредственная еда. Да какая сейчас разница! Все готов отдать за большой кусок жареной свинины с картофельным пюре. А еще лучше борщ и пирожные! Хочу пирожное-картошку, такое, как раньше были. И сверху побольше крема! Еще возьму горячих закусок и пирогов.

Останавливаюсь возле обочины.

– Оля, пойдем поедим, – этим я вывожу ее из состояния транса, в котором она пребывает последние полчаса. В ответ на мое ультимативное предложение получаю неожиданный ответ:

– Нет. Отвези меня домой.

Как так? Как можно не хотеть сейчас есть, после всех этих неисчислимых дней мучения, когда вот здесь, перед нами, есть еда. О чем можно думать. Она сдурела? Совсем чокнулась, что ли?

– Оля, мы можем поесть! – кричу я, не сдерживая эмоций. Хлопаю дверью и иду в кафе один. Плевать, не хочет – пускай помирает. А я поем. И много. Закажу все, что захочу. А для начала – то, что быстрее принесут. Да. Да!!! Я на свободе. Я могу поесть.

Слышу сзади чей-то хриплый голос, зовущий меня по имени. Оборачиваюсь. Оля открыла дверцу машины. Нехотя возвращаюсь. Каждая секунда отдаляет меня от столь долгожданной еды.

– У нас нет денег.

– Денег? Плевать. Зачем сейчас? Потом отдам. Они поймут. Мы голодные как черти.

– Тебе мало приключений? Опять хочешь, чтобы заперли? Отвези меня домой, там поедим.

– Нет, ну конечно нет! Здесь. Я больше не могу терпеть.

– Тогда иди один. Я подожду здесь. Я очень плохо выгляжу.

Плохо выглядит? Она сейчас думает о своей внешности? Я искренне расхохотался. Стоя на краю могилы, наводить марафет? Вау. Это за гранью моего понимания.

– Отвези меня, пожалуйста, домой. Прошу, – она захлопывает дверь и опускает голову на грудь.

– Псс… К черту… – чуть не плача, сажусь обратно в автомобиль.

Дорога. Перекресток. Дорога. Я не различаю, куда еду. Иногда Оля подсказывает, куда нужно повернуть. Мне плевать. Кажется, что сейчас я окончательно потерял все чувства. Не там, в подвале, а здесь, имея возможность поесть, я еду непонятно куда, где меня совсем не ждут. Даже воздух потерял вкус. Нет запахов. Нет города, нет ничего. К черту! Ненавижу ее. Ненавижу.

Перед глазами совершенно незнакомые улицы, хотя я проезжал по ним тысячи раз. Светофоры. Выполняю движения на автомате, не отдавая себе отчета.

17

– Останови здесь. Пойдем. Это дом отца.

Я выхожу