Клуб «Ритц» - Алексей Миллер

– Ты что? Серьезно? – от неожиданности воскликнул я.

– Нет, до этого он все же не дошел. Мы стали жить вместе, занимались семейным бизнесом. Пока Паша окончательно не съехал с катушек.

– Оль, я понимаю теперь, почему ты ему не веришь, – я пытаюсь сопоставить рассказ Паши с услышанным от Оли. Каждый из них может лгать, конечно… Но зачем Оле сейчас что-то придумывать? А Паша? Все это так не вяжется с человеком, которого я узнал, который пытался помочь мне. Неужели он такой хороший актер?

– Нет, не понимаешь. Я ему никогда не верила, – на ее глазах выступают слезы. – Не знаю, почему я говорю тебе это. Наверное, потому что мы отсюда никогда уже не выйдем, – она думает, раскрывать ли другие свои тайны. Лучше отмолчаться. Пускай принимает это решение самостоятельно. По ее щекам текут слезы. – Я его боялась. Даже жить с ним было страшно. Он псих. Он возомнил себя царем «Ритца». Ни с кем не считался, даже с клиентами. А что говорить об актерах? Мы всегда балансировали на грани возможного. Еще шаг, и нас закроют. Границы есть всегда и их нельзя переходить, сколько бы денег у тебя ни было. Но Паше было мало. Не знаю, что им двигало, но он практиковал запредельные темы. Один раз во время представления больше половины зрителей просто разошлись.

– Что он сделал? – напрягся я, не понимая, что может быть еще более развратным, чем то, что я видел.

– Ты читал маркиза де Сада? Сначала веревки, свечи. Ему было мало. Потом иглы, лезвия. Такого не найдешь даже в интернете. Не хочу даже вспоминать про это. Он и со мной хотел проделать то же самое. В тот вечер он был под дозой, – она закрывает лицо руками и слегка качает головой, словно отказывается вспоминать. – Связал меня прямо на сцене и даже уже начал свою «сессию». Я не сопротивлялась. Интересно было, до чего он готов дойти. Но и страшно было, как никогда в жизни. Тогда в него словно дьявол вселился. К моему счастью, вмешался отец и вышвырнул Пашу вон. Отправил его домой – при актерах, при гостях, при всех. Отец не думал, что Паша воспримет это как-то остро, ведь они и раньше ссорились.

Но это оказалось последней каплей – мой братец окончательно слетел с катушек. Сначала месяц его никто не видел, уже стали поговаривать, что он покончил с собой. Но вскоре он заявился в клуб в костюме священника, с Библией и крестом в руках. Я думала, это шутка. Но увидев его там в таком виде второй и третий раз, мы поняли, что по нему плачет психушка. Он говорил о сраме, который там творится. Пытался докучать гостям. Оскорблял артистов, которым еще недавно сам давал эти роли. Он был смешон и ничтожен. Затем одевался в монаха, в Иисуса. Каждый раз придумывал что-то новое… Его болезнь прогрессировала… – внезапно она умолкла. – И вот, мы здесь.

7

Лежу и думаю о своем отце. Однажды он мне сказал, что добиться цели можно только в том случае, если будешь упорным и не станешь отвлекаться на мелочи. Я впервые в жизни решил дойти до конца и заполучить Олю. В результате оказался в запертой комнате, как кролик в клетке. Как сейчас мне хочется бросить бороться и просто сдохнуть! Но тогда все будет напрасно. Хоть Паша и моральный урод, но по поводу Оли мы с ним думаем одинаково. Нужно вытащить ее из клуба – пока не поздно! Надо завоевать ее доверие. Может предложить ей то, от чего она не сможет отказаться? Заинтересовать ее чем-то, к чему она будет стремиться после выхода? Но я ведь не тот человек, который способен сделать это. Моя личность сера, и сам я слаб. Это чертовски сложно исправить. Такие люди, как я, идут в расход в первую очередь. И вот сейчас мной просто воспользовались. Паша не собирался мне помогать, я просто стал шестеренкой в его коварном плане.

Нет, я не буду больше идти на поводу у окружающих. Я помогу Оле.

– Оля, – бужу я ее. – Я тоже хочу рассказать, как оказался здесь.

– Что? – бормочет она сонным голосом.

– Ты рассказала мне о себе. А я нет. Я хочу открыть свои тайны.

– Обязательно делать это сейчас?

– Да. Потом я могу передумать.

– И что ты хочешь рассказать? – в ее тоне чувствуется отсутствие интереса, похоже, она будет рада, если я действительно передумаю говорить.

– Многое. Я здесь из-за тебя. Паша знал, как я хотел тебя. На что я был готов.

– Хотел? – переспрашивает она все еще сонным голосом.

– Не в том смысле… Ты покорила меня еще в тот момент, когда я впервые тебя увидел. Я посещал эти встречи только ради возможности встретиться с тобой, – последние слова не совсем верны. Мне нравился клуб. Там я был, как ни странно, действительно счастлив. Но для красоты рассказа можно немного приврать, тем более, это близко к истине.

– Ты ведь меня совсем не знаешь. Оставь свои рассуждения о любви с первого взгляда для глупеньких девочек, – она отвечает серьезно, но без малейшего желания продолжать разговор. – В «Ритце» нет любви.

– Но ты же там есть, – пытаюсь заинтересовать ее комплиментами. – Самая красивая, самая восхитительная девушка в мире! И этого достаточно, чтобы понять, что там есть хорошие люди. И… Я помню, о чем ты говорила. Про свободу, про отсутствие границ. Человек в современном мире должен жить именно так. Заниматься тем, чем хочет, и не ограничивать себя надуманными моральными нормами. Мы переросли ограничения, придуманные нашими предками. Нужно делать то, что хочется, не причиняя другим дискомфорта. В этом Паша был прав. Теперь, зная, что его исключили, а не он сам ушел из клуба, я понимаю, что он имел ввиду под свободой. Под верой.

– При чем тут Паша и его теория свободы? Он идиот. И постоянно говорит невпопад.

– Да, он псих. Но ты же разделяешь его взгляды, его веру в свободу воли, отсутствие границ?

– И? – я добиваюсь того, что разговор становится ей интересен. Она садится, внимательно смотрит на меня.

– Мы же оба понимаем, что мир переполнен стереотипами. И пора от них отказаться, вырваться из оков прошлого. Религия, мораль – противоречивые выдумки, цель которых поработить разум человека. Ты сама сломала все рамки и сейчас свободна. Но не только сексом это можно доказать. Секс – это же лишь одна, пусть и невероятно