Служение Отчизне - Николай Скоморохов

На этом учении мне довелось докладывать маршалам Г. К. Жукову и А. Г. Василевскому, которые тогда были первыми заместителями министра обороны. Докладывая маршалу Жукову, я волновался, хотя и знал все. Его громадная воля подавляла меня. Замечаний не было, улыбок тоже.

Доклад маршалу Василевскому я делал с большим удовольствием.

Он узнал меня, вспомнил и рассказал присутствующим о нашем полете и эпизоде с курткой. Я был так рад, что не сразу уловил последовавший за этим переход к делу.

Маршала интересовали многие аспекты действия авиации. К моему стыду, на некоторые вопросы я не смог ответить. Пришлось за несколько ночных часов исправляться… Учение прошло хорошо, и министр обороны дал высокую оценку действиям войск и полководческому искусству маршала Конева.

Глава XIV

После разбора учений меня вызвали в Москву, а через два месяца мы всей семьей летели к новому месту службы и молча смотрели на мелькающий под крылом суровый пейзаж.

Внимательно всматриваюсь в окружающую местность и думаю: «Скоро, очень скоро будут летать здесь на реактивных самолетах».

Реактивные самолеты уже прочно входили в нашу жизнь. Продолжалось массовое перевооружение Советских Военно-Воздушных Сил. Из разговора с командующим я понял, что здесь мне снова придется заняться теми же вопросами, которыми я занимался последние годы: переучивать дивизию на новые самолеты, осваивать полеты в сложных метеоусловиях днем и ночью и готовить к боевым действиям в этих же условиях. С одной стороны, это радовало, так как я знал, с чего начинать и чем заканчивать. С другой — я отчетливо представлял, какую громадную работу предстоит провести, чтобы переучить дивизию с морально устаревших самолетов на новые и подготовить ее к боевым действиям.

Жизнь покажет, что тогда я еще не предвидел всех трудностей. Я не учел, что встречусь здесь с разными по своей подготовке и отношению к работе офицерами. По существовавшей тогда традиции, в эти места — трудные, малообжитые — направляли и тех, кто своим поведением и делами в других округах проявил себя не лучшим образом. Отставало здесь также и материально-техническое обеспечение. Отсталыми были и бытовые условия. Многие, в том числе сверхсрочники и некоторые офицеры, жили в землянках. Учебной базы как таковой не было и помещений для этого — тоже.

Об офицерских или солдатских клубах только мечтали. Населенных пунктов вблизи было мало, и жители окружающих сел не могли снабдить нас продуктами питания, которые обычно наши семьи покупали на рынках.

Здесь их доставляли в наши торгующие организации только из центра.

Суровый климат, морозы, доходящие до 50 градусов, тоже налагали определенный отпечаток на жизнь и деятельность войск…

Самолет произвел посадку. Нас встретили заместитель командира дивизии Иван Федорович Дружков, начальник политотдела Михаил Николаевич Смольков, начальник штаба Федор Иванович Лебедь, старший инженер Рафаил Иосифович Мицинмахер. Обменявшись, как принято в подобных случаях, приветствиями и дорожными новостями и направив семью в отведенную нам мазанку, которая была построена нашими авиаторами в 30-х годах, я с товарищами пошел в штаб.

Началась обычная работа руководителя, прибывшего на новое место службы: изучение дел, заслушивание предложений, выработка генеральной линии с целью успешного решения стоящих задач.

За прошедшие четыре года после окончания академии в этой области у меня уже появился определенный опыт. Выработался свой стиль работы. В данном случае решение многих вопросов облегчалось уже пройденным, проверенным мною путем. Засиделись мы допоздна.

Домой шли все вместе, так как жили рядом. По дороге они расспрашивали, как в Европе живут, как столица. Скоро я почувствовал, как влияла на людей отдаленность края от центральных районов. Я сразу стал отличать старослужащих. Сказывались также прожитые годы: некоторые служили здесь уже по 15 лет. У них выросли дети, которые не знали, где и как растут яблоки, сливы, вишни. Эти мужественные люди выполняли свой долг с достоинством и честью. И были очень недовольны, когда в их края присылали на исправление: это их обижало. Позже эта «традиция» была ликвидирована.

Открыв дверь в свою «хату», как многие тут называли свое жилье, я подумал о жене. Трудно ей будет здесь управляться после той светлой трехкомнатной квартиры с цветущим садом, которую мы занимали на прежнем месте. В избе, конечно, не было элементарных удобств, но жена и дочь не унывали, и горячий ужин был уже на столе.

Завтрашний день — дальнейшее изучение положения дел и начало большой кропотливой работы. Трудности были огромные. Если когда-то по прибытии в полк у меня была возможность заняться личной подготовкой, не мешая другим, так как они и без меня могли справиться с работой, то здесь была другая обстановка.

Никто в дивизии нового самолета не знал, многие летчики в сложных метеоусловиях не летали, оправдываясь тем, что в этом районе все время ясно.

Да, верно, это один из самых солнечных районов нашей страны, что не дает, однако, права ограничивать боевые возможности самолета из-за неподготовленности экипажа. Надо искать пути… Но это последующая задача, сейчас же предстоит решить ближайшую — переучивание на новые реактивные самолеты.

Детальное планирование переучивания закончили быстро, а через несколько дней начали поступать новые самолеты.

Их пришлось облетывать командиру дивизии. Конечно, это не лучший вариант решения вопроса, но что делать, если в дивизии на самолете МиГ-17 никто не летал. Облетал я около десятка самолетов, все шло нормально. Но однажды взлетел, убрал немного газ, а дальше не убирается. Заело. Полетал, полетал, выработал горючее, на планировании включил двигатель, сел. Самолет отбуксировали. Сказал инженеру, он проверил: все нормально. Опробовали двигатель еще раз: все в порядке. Сел, полетел: все в порядке. При облете следующего самолета повторилось то же самое. В воздухе искал, искал, что мешает, не нашел. Снова произвел посадку с выключенным двигателем, но заруливать не стал. Вызвал инженера, посмотрели — и все стало ясно: заглушка, предназначенная для кислородной системы, попадала под сектор управления двигателем. Мелочь, а последствия могли быть плачевными. Работать приходилось много. Я по молодости лет пренебрегал добрыми советами документов, где сказано, что и командирам нужно отдыхать. Злоупотребляя крепким здоровьем, летал в одном полку днем, во втором — ночью. Однажды долетался до того, что в полете чуть не заснул. С трудом произвел посадку, добрался до гостиницы и проспал 12 часов кряду.

На другой день вызвал дивизионного врача, приказал проверить, как летчики соблюдают предполетный режим, и подготовить приказ о нарушителях,

…В хлопотах и заботах незаметно пролетело время. Наступила осень — пора инспекторских проверок, учений. К этому времени наша дивизия переучилась на новые самолеты, летный состав хорошо и смело действовал на средних и больших высотах. Руководящий состав и наиболее подготовленные летчики летали днем в сложных метеоусловиях.

Новый самолет позволял работать в стратосфере. Вот мы и ринулись туда. Овладение полетами в стратосфере, как и всякое другое дело, требовало хорошей подготовки и, естественно, тренировки в этих условиях. Но, к сожалению, не все это понимали, а забраться как можно повыше хотели.

Однажды приходит ко мне командир полка и докладывает:

Самолет МиГ-17 по всем показателям хороший, но за последнее время что-то стали движки глохнуть в стратосфере.

— Возможно, это от неправильной эксплуатации?

— Нет, эксплуатируют грамотно.

— Когда была последняя остановка?

— Сегодня утром.

— Какой самолет?

— МиГ-17… — Называет номер.

— Летчик?

— Старший лейтенант Хаит.

— Поехали.

Спрашиваю инженера:

— Опробовали двигатель?

— Опробовали.

Я подготовился к полету, сел в самолет, а летчика посадил в самолет командира полка, спросив у него предварительно:

— Надежен?

— Надежен.

Приказал летчику идти впереди, я за ним. Вышли в стратосферу. Там разгон. Вниз к земле. Поманеврировали, произвели посадку.

Самолет и двигатель работают нормально. Говорю инженеру:

— Все в порядке. А вы, старший лейтенант, благодарность получили?

— Да, — говорит командир полка, — объявил благодарность и готовлюсь вручить ему ценный подарок за умелые и грамотные действия.

— Благодарность я не буду отменять, это не принято, а вот подарок поберегите, он вам пригодится для другого случая и более достойных действий.

И, обернувшись к старшему лейтенанту Хаиту, заметил:

— Не следует повторяться…

После этого объяснил командиру полка, что Хаита я знаю давно. Он подобный трюк с остановкой двигателя пытался проделать и раньше. Летая в паре со своим командиром эскадрильи Левой Рубиным, убрал полностью газ и доложил: