Семь главных игр в истории человечества. Шашки, шахматы, го, нарды, скрабл, покер, бридж - Оливер Рейдер

размеров луковица – в большей степени, чем другие игры. В бридже намного меньше случайности по сравнению, например, с покером. Если вы посмотрите на Мировую серию по покеру, то увидите, что тем, кто побеждает, всегда в какой-то мере везет. Бридж – интеллектуальная игра, но при этом более социальная, чем шахматы, и не такая выматывающая. Если вы сделаете ошибку в шахматах, это может стоить вам игры. А вот если вы ошибетесь в какой-то раздаче в бридже, то сможете отыграться в следующей – промах не уничтожает ваши шансы».

Журналисты, ведущие посвященные бриджу колонки в New York Times, образуют небольшое братство. До Алдера эту позицию в течение 40 лет занимал Алан Траскотт: с 1964 по 1994 год он писал ежедневно, а затем, до 2005 года, – три раза в неделю. Траскотт, женатый на Дороти Хейден Траскотт, которая преподавала и играла в бридж на мировом уровне, написал для газеты в общей сложности 12 750 колонок. Алдер называл его «Айзеком Азимовым и П. Г. Вудхаусом бриджа». Еще раньше, с 1959 по 1963 год, колонку вел Альберт Морхед. Он был не менее плодовит. Автор, соавтор и редактор примерно сотни книг, Морхед также был главным редактором «Иллюстрированной энциклопедии знаний» (Illustrated Encyclopedia of Knowledge).

Карточная игра бридж, или, точнее, контрактный бридж, безусловно, является языковой игрой. Бриджисты мастерски создают хитроумные диалекты с целью передачи подразумеваемого смысла и получения конкурентных преимуществ. Чтобы использовать правила игры в полной мере, они обращаются к соответствующим публикациям. Как жанр, колонка, посвященная бриджу, – это попытка учесть невероятно обширный набор запутанных ситуаций. Если обычные журналисты пишут, чтобы помочь публике разобраться в сложном мире, то колумнисты, освещающие бридж, пишут, чтобы растолковать людям игру. Для бриджистов их игра действительно является точным отображением многочисленных аспектов реального мира. В отличие от шахмат, в ней присутствует случайность. В отличие от нардов, в ней есть скрытая информация. И, в отличие от покера, это игра, основанная на командной работе. В бридже, как и в реальном мире, существуют альянсы и разногласия, дедукция и суждения. Для этой игры требуются хорошая память и мудрость, благоразумие и готовность рисковать, а также эмпатия по отношению и к друзьям, и к соперникам.

Для игры в бридж используется обычная колода карт. Это игра со взятками, как и родственные ей пики, червы, пинокль и юкер, но бридж – самое глубокое, полное и серьезное выражение этой формы. Однако богатству этой игры противостоит очень крутая кривая обучения. Полноценное удовольствие от нее дается дорого – путем усвоения многочисленных правил и условностей. После десятиминутного обучения новичок может, по крайней мере на элементарном уровне, играть в шахматы или в покер. С бриджем такое не проходит. Это все равно что предложить ребенку ясельного возраста поиграть в шарады.

«Пристрастие к бриджу трудно объяснить тому, кто его не разделяет, – написал однажды журналист еженедельника New Yorker Дэвид Оуэн, сам любитель бриджа. – Одна из его привлекательных сторон – бесконечно разворачивающаяся сложность: чем больше узнаешь, тем меньше, как кажется, знаешь».

Это бесконечное развертывание породило в обществе огромный интерес к игре, а интерес, в свою очередь, навлек на нее подозрения публики. Одна из первых статей, посвященных бриджу, появилась в Times летом 1907 года, когда президентом был Теодор Рузвельт, а в страну входило 45 штатов. Статья начиналась со зловещего посыла: «Должно быть, есть доля истины в рассказах о деструктивном воздействии карточной игры под названием бридж на финансы и нравственность современного общества». В другой статье, вышедшей осенью того же года, содержалось предостережение об «обескураживающих слухах о недавнем нарушении этических норм бриджа в игре предположительно респектабельных персон». В статье 1930 года цитировался некий психолог, утверждавший, будто игроки в бридж «обычно страдают комплексом неполноценности и находят в игре легкий способ удовлетворить свое стремление к превосходству».

Но если со временем опасения по поводу разлагающего влияния бриджа поутихли, то его неоспоримая привлекательность для определенного типа игроков сохранилась. «Бридж затягивает, и я пристрастился», – сказал Алдер.

Большинство колонок, написанных Алдером, сопровождались иллюстрациями в виде схем карточного стола. По четырем сторонам были напечатаны руки (сдачи), обозначенные словами «Север», «Юг», «Восток» и «Запад» – чудесная идеализация игры, которую обычно представляют следующим образом: игральные карты на сукне стола, покрытого круглыми следами от шейкеров с мартини и сигаретным пеплом. Колонки представляли собой разбор игр на тех или иных реальных мероприятиях – тексты, непонятные для непосвященных: «После не очень разумной заявки Запад начинает с маленькой пики. Восток забирает эту взятку тузом и делает ход бубновым королем, которого разыгрывающий пропускает. Восток понимает, что у него нет захода и кладет трефу под валета болвана». В них также были и полезные выводы: «Заявка Запада с 4–4 в старших мастях в зоне уязвимости не рекомендуется. Тем не менее все могло бы сработать, заяви Восток бубны, а не пики. Впрочем, предложение Запада помогло Мэнли прочесть этот расклад идеально».

За несколько десятилетий в Times и других газетах были опубликованы десятки тысяч аналогичных колонок, каждая из которых проливала маленький луч света на игру. В целом из-под пера колумнистов и, хотя их было очень мало, прочих заслуживающих внимания авторов работ по бриджу вышли статьи, колонки и книги объемом в тысячи страниц. В дополнение к колонке Times существует известная книга Чарльза Горена «Элементы бриджа» (The Elements of Bridge) объемом 420 страниц и его же «Полное руководство Горена по бриджу» (Goren’s Bridge Complete) уже на 561 странице. Есть также классическая работа Альфреда Шейнволда «Как научиться выигрывать в бридж за 5 недель» (5 Weeks to Winning Bridge), в которой 548 страниц, и авторитетный журнал по бриджу The Bridge World, основанный Эли Калбертсоном и издаваемый с 1929 года.

Эти работы дали игре жизнь и провели ее поклонников сквозь вековую историю паники (по поводу угрозы для нравственности), всеобщего увлечения, корысти «позолоченного века» и денег Goldman Sachs. А кроме того, как и в случае всех остальных игр, описанных в этой книге, они стали источником вдохновения для инженеров Массачусетского технологического института и других одержимых гениев, пытавшихся покорить непонятное и затягивающее занятие с помощью машин.

Бридж предельно четко демонстрирует разницу между подходом людей к игре (и к жизни) и подходом, реализуемым компьютерами. Люди научились хорошо играть благодаря теории – с помощью текстов, разъясняющих важные моменты и