Семь главных игр в истории человечества. Шашки, шахматы, го, нарды, скрабл, покер, бридж - Оливер Рейдер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда на пятый и последний день чемпионата над Невадой поднялось солнце, первое и второе места занимали специалист по охране труда из Орегона Карл Джонсон и университетский арфист из Вашингтона Алек Шёхольм. После предписанных игр им полагалось сыграть три финальные партии (побеждает тот, кто выиграет две из них), прежде чем будет определен чемпион. Огромный игровой зал, еще недавно заполненный сотнями исполненных надежды участников в разных дивизионах, теперь опустел: в углу собрались немногочисленные оставшиеся, среди которых были Джонсон и Шёхольм, несколько официальных представителей турнира и я. Остальные участники состязания наблюдали за происходящим на мониторах, установленных в помещении на другой стороне улицы. Видеокамеры были наведены на поворотную акриловую доску люксовой категории, обошедшуюся в $200, а также на лица и подставки игроков. Они вытащили желтые фишки с буквами из фиолетового фетрового мешочка с эмблемой виски Crown Royal. Два аннотатора старательно фиксировали и вводили в лэптоп буквы и ходы каждого игрока для трансляции игры в интернете. Первые две партии были сыграны со счетом 1:1.
В решающей третьей партии – классической демонстрации превосходного знания слов – игроки, точно два тяжеловеса, обменялись пробными выпадами в нескольких первых ходах, причем выложенные слова включали VOTER (избиратель) и WUD (прилагательное, означающее «безумный»). А затем посыпались нокауты-бинго: Шёхольм взял на себя инициативу, выложив RENTIER (рантье). Джонсон отбился с помощью RESOJET (пульсирующий воздушно-реактивный двигатель). Шёхольм отразил удар словом PLAYGOER (театрал). Джонсон ответил существительным SEDITION (подстрекательство к мятежу), после чего для верности добавил XYSTOI (ксисты – крытые галереи, где тренировались древнегреческие атлеты). Но Шёхольм отыгрался – в последний раз – словом MOONSAIL (мунсель – легкий квадратный парус). Он выстоял и победил со счетом 445:412, и новый чемпион был коронован.
«Поздравляю, Алек, – сказал Джонсон несгибаемому Шёхольму. – Ты играл красиво».
«Красота», несомненно, самое точное слово. В своей «Поэтике» Аристотель говорит, что «прекрасное – и живое существо, и всякий предмет, – состоящее из частей, должно… иметь эти части в определенном порядке». На мой взгляд, это очень похоже на турнир по скраблу.
Когда финалисты покинули зал и персонал принялся убирать столы и стулья, а также пылесосить ковер, подготавливая помещение для тех, кто придет туда на следующий день, он, по сути, удалял остатки своего рода ускорителя частиц. В течение пяти дней чемпионата в Рино мозги участников работали на высокой скорости и схлестывались друг с другом, в результате чего появлялись те самые отпечатки истории, культуры, природы, искусства, науки, эволюции, миграции, войн, коммерции и изысканий, которые мы называем словами, организованные красиво и в определенном порядке.
Бридж
Лили довольно долго воздерживалась от игры в бридж, ибо знала, что не может себе этого позволить, и боялась приобрести разорительную привычку. И за примерами далеко ходить не надо.
– ЭДИТ УОРТОН, «В ДОМЕ ВЕСЕЛЬЯ»[63]Второго мая 2015 года на странице С4 газеты New York Times была опубликовала колонка за подписью Филлипа Алдера. Ничем особо примечательным она не выделялась. Архив Times, например, выдает по поисковому запросу ссылки примерно на 1600 других статей, написанных Алдером. Объем именно этой статьи составлял 682 слова. Она вышла в субботу. Погода в Нью-Йорке стояла теплая, с переменной облачностью. На странице рядом с колонкой был размещен посредственный обзор какого-то внебродвейского шоу. Колонка не привела к каким-либо международным инцидентам, не повлияла на биржевые индексы и не вызвала реакции со стороны представителей органов власти. На следующий день этот номер газеты пополнил мусорные баки, и статью практически забыли.
Вместе с тем, это был предсмертный хрип. Она называлась «Последняя колонка», и с тех пор в уважаемой газете не появилось ни одной заметки, посвященной бриджу.
После выхода колонки более 2000 читателей отправили письма в адрес редактора газеты Маргарет Салливан. Два ньюйоркца отмечали, что были «расстроены, обескуражены и ошеломлены… Эдак скоро исчезнут некрологи, и нам неоткуда будет узнать, живы мы или мертвы». Салливан ответила, что колонка была обременительна для редакторов газеты, поскольку «приходилось разыгрывать партию, чтобы проверить правильность написанного». Хотелось бы увидеть, как в редакции Times аккуратно сдают игральные карты. Но, если отвлечься от этой восхитительной картины, получается, что колонку, посвященную бриджу, прихлопнули из-за необходимости играть в бридж.
Недавно я встретился с Алдером за обедом неподалеку от старого здания Times. День выдался хмурым. Всего через несколько кварталов от нас, на 60-й улице рядом с площадью Коламбус-Серкл, находилась манхэттенская штаб-квартира Американской лиги контрактного бриджа. Алдер, которому сейчас под 70, выглядит именно так, как и должен выглядеть ведущий колонки, посвященной бриджу: лысина, синий блейзер поверх светло-розовой рубашки в полоску, серый шарф от Hermès, кроссовки, британский акцент. Влюбленный в традицию Алдер печатал свои первые колонки на заедающей пишущей машинке, унаследованной им от деда. В молодости, когда перед ним была открыта дорога в лучший британский университет, он вместо Оксфорда и Кембриджа выбрал колледж в Лондоне. Почему? «Все лучшие игроки в бридж находятся в Лондоне», – пояснил он.
«Бридж – это интеллектуальное, трудное и интересное занятие со множеством пластов, – продолжал Алдер. – Это как колоссальных
