NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надо сказать, что Мартина это совершенно не смутило, однако спорить он не стал и, взяв ружье, удалился. Через некоторое время послышались три глухих выстрела. На это Уилл, сидевший в нашей палатке и читавший книгу про альпинистов, которую дал мне почитать Ульрик, не отрываясь от текста, как в театре, воскликнул: «Он же расстреляет все наши патроны!». Минут через двадцать Мартин притащил белоснежного зайца, которого продырявил из ружья. Заяц был такой симпатичный – мне лично было его очень жаль, и я подумал, что напрасно внес весьма весомый вклад на нашем родном звучном языке в давешнюю обструкцию Мартина, заставив того удалиться. Возможно, мог бы спасти жизнь зайчишке. А теперь тот лежит на снегу, белый с черными глазами, уши развесил. Демонстрируя лучшие качества солдатской выучки, Ульрик препарировал зайца, пока тот был еще теплый.
Потом мы провели еще одну операцию, достаточно занятную, – выстригали у собак между пальцами шерсть, которая, по мнению Ульрика, приводит к образованию ссадин на лапах, задерживая снег. Собаки по-разному относились к этой процедуре. Мы с Ульриком разделили наши функции: я уговаривал собаку, почесывая живот и обнимая за голову, говорил хорошие слова и поддерживал лапы, а Ульрик стриг.
Для большинства собак эта процедура была, скорее, приятной, если судить по их благодушной реакции. Только Чикаго нас напугал, когда, набрав в ноздри изрядное количество шерсти, чихнул так, что мы с Ульриком даже подпрыгнули, решив, что он собирается нас сожрать. Джон наблюдал за нашими действиями с плохо скрываемым скепсисом. Уж он-то, признанный погонщик, никогда не обращал внимания на такие «пустяки», как шерсть на лапах, и явно считал действия Ульрика недостойными истинного профессионала.
На самом деле, особенно, когда собаки бегут по мягкому снегу, эта процедура, равно как и стрижка когтей, более чем оправдана. Собаки не имеют возможности стачивать когти естественным образом, отчего те отрастают и могут сломаться сами, причем у основания, а это может привести к серьезным проблемам.
Вечером, перед сном, мы с Ульриком сидели в палатке и рассказывали друг другу разные страшные истории из моей антарктической и его гренландской эпопеи. День прошел хорошо, и так же хорошо он завершается. Я думаю, он запомнится нам тем, что стал действительно одним из самых приятных дней нашей экспедиции.
До Арвиата, по нашим расчетам, осталось идти восемь-девять дней.
13 апреля
Наконец-то пришла весна,
Как-то резко пришла, не плавно.
Утомляла нас белизна,
А сейчас утомляют камни.
И приходится нам крутить,
Чтобы снега чуть-чуть найти бы,
Но сбивают собак с пути
Снежно-плюшевые карибу.
Судя по всему, наконец пришла весна. Казалось бы, после вчерашнего дня отдыха сегодняшний рабочий день должен показаться куда более унылым, но нет – погода нас балует. С самого утра сияет солнце, температура минус 12 градусов, безветрие. Однако эту прекрасную картину несколько подпортило отсутствие снега, потому что в предшествующие дни, когда неистовствовал ветер, весь снег выдуло, вымело и вылизало.
Ночь прошла ужасно, потому что собаки, уставшие отдыхать, брехали так, что вызвали гнев и недовольство, очевидно, всех, кроме меня. Все наши опытные погонщики собак орали из палаток дурными голосами, призывая собак к порядку, а иногда выходили и давали им тумака, отчего шум, естественно, только усиливался. Уилл, который не может спать, даже когда рядом гудит хотя бы один комар, пришел, вообще, в полное неистовство.
С утра в лагере царило некоторое напряжение, поскольку никто, кроме меня, не выспался. В результате я раньше всех вскочил на лыжи и, чтобы размяться, пошел потихоньку в нашем направлении, заодно и разведать дорогу.
Обычно в первые полчаса темп движения упряжек невелик – собаки по очереди проводят утренние протокольные мероприятия. При этом все за исключением лидирующих собак делают это на ходу. В результате движение упряжки становится дерганым и зигзагообразным. Участник протокольного мероприятия, увлекаемый ходом за шейный поводок, по понятным причинам может использовать только переднюю пару лап – задние лапы подняты и прижаты к туловищу, отчего создается впечатление, что задняя половина туловища просто невесомо висит в воздухе без всякой опоры. Все без исключения идущие следом собаки проявляют полное единодушие в нежелании знакомиться с протокольными материалами и стараются держаться от них подальше, насколько позволяет свобода поводков, отчего весь стройный мохнатый строй поминутно ломается. В это время мне, как правило, удается, не вступая в противоречие с общим темпом движения, поискать наиболее приемлемую для движения дорогу.
Мне удалось найти хорошую дорожку, которая вела в нужном направлении, на юго-запад. Вскоре ко мне присоединился Джон, и мы поехали вместе. Собаки его хорошо отдохнули и бежали очень быстро. Погода нам благоприятствовала: мы ехали без шапок, практически раздетые. В основном старались держаться озера Ангикуни. Процессия наша растянулась на значительное расстояние.
Уилл со своей упряжкой долгое время преследовал нас по пятам, и его собаки, послушные голосу Джона – как-никак, а именно он, Джон, и был их основным тренером в Хоумстэде, – все время пытались нас обогнать. Все это очень мешало нам управлять своей упряжкой. Потом на одном из ровных участков нам все же удалось уйти в отрыв, и все упряжки остались далеко позади. Пытаясь сократить маршрут, мы полезли в гору и напоролись на камни, а потом нашли не лучший спуск – крутой и довольно скользкий. К счастью, нам все же удалось скатиться по нему без потерь, и все остальные последовали нашему примеру, потому что идти по следам было гораздо легче.
Однако самое интересное началось ближе к полудню. Мы впервые за неделю увидели карибу. Собаки пришли в полное неистовство и понеслись так, что только успевай лыжи держать. Мы летели с огромной скоростью, и очень большого труда стоило отвернуть собак от этой четверки оленей, которые пересекли наш курс.
Увы, едва мы отдышались, как увидели, что потеряли карту, которая была прикреплена резиновым шнуром поверх притороченного к стойкам нарт мешка, в котором мы хранили и везли с
