Узел вечности - Стивен Рэй Лоухед

— Тогда в обмен на глаза мне было дано видение. — Он произнес это так, как будто просто поменял одну пару штанов на другую.

— Помню. Ты пел об этом.

— А само видение помнишь?

— Смутно, — признался я.

— А я запомнил его очень хорошо. — Он закрыл глаза, как будто хотел увидеть это заново, а потом неожиданно начал петь, а я слушал и вспоминал ужасную ночь.

Тегид пел только для меня, тихим голосом. В песне говорилось о долине и крепости на блестящем озере. Он пел о троне из оленьих рогов, покрытом белой бычьей шкурой, стоящем прямо на холме, на траве. Он пел о полированном щите, на ободе которого сидел черный ворон с распростертыми крыльями, поющий свою хриплую песню. Потом там говорилось о сигнальном костре. А еще бард пел о призрачном всаднике на бледно-желтом коне, выезжающем из тумана. Из-под копыт коня летели искры. А дальше он рассказывал о большом военном отряде, смывающем в горном озере кровь с израненных тел; о золотоволосой женщине в залитой солнцем беседке и о Кургане Героя.

Что-то я узнавал: Друим Вран, Динас Дур, мой трон из рога; златовласая женщина в беседке была, конечно, Гэвин в день нашей свадьбы. Но о многом я забыл напрочь.

Песнь кончилась. Бард помолчал и сказал:

— Эта земля тоже была в моем видении. Пока я сюда не пришел, я этого не понимал.

— Подожди. В твоем видении не было никакой башни!

— Не было, — признал он, — но была эта земля. Я узнаю ее по ощущениям, по вкусу, по запаху. — Его глаза блуждали по далеким холмам, силясь проникнуть за их пределы. — Это мирское царство ждет великая работа.

— Пока меня это совершенно н волнует. Моя задача — спасти Гэвин, прежде чем… — Я прикусил язык. Никто к нам особенно не прислушивался, но рядом все же стояли люди.

— Прежде, чем родится ребенок, — закончил за меня Тегид.

— Прежде чем с кем-либо из них что-нибудь случится.

— Мы отправились в путь с надеждой и будем доверять Быстрой Твердой Руке и впредь. Она нас направит.

— Да, небольшое руководство сейчас не помешало бы, — признался я, глядя на холмы и пустое небо. Ни единой дороги я по-прежнему не видел.

— Лью, — сказал он, — нас ведь и до сих пор вели.

Мы спустились с крыши и вышли за ворота. По совету Тегида мы прикрыли за собой каменную дверь. Спустились к реке к ожидавшему нас отряду, показали наши находки, и у многих возникло желание вернуться и забрать остальные монеты, но Тегид не позволил. Поворчали, но согласились. Никому не хотелось возвращаться в башню, уж слишком унылой выглядела эта местность. Кроме того, уже темнело, и никто не хотел оставаться за кругом костров после наступления темноты.

Той ночью мы слушали жалобный посвист ветра в обломках стены высоко над головой. Я спал плохо, в моих снах то и дело возникали крылатые змеи и люди в бронзовых доспехах. Дважды я просыпался и вставал, чтобы посмотреть на башню — черную громаду на фоне еще более черного неба. Казалось, она наблюдала за нами, как хищная птица с высокого насеста, ожидая возможности распахнуть крылья тьмы и напасть на нас. Не только меня тревожили плохие сны; лошади вздрагивали, кто-то из воинов кричал во сне.

На следующий день мы продолжили путь. Единственными звуками, сопровождавшими нас, оставался лишь свист ветра в холмах.

Снег мерно покрывал землю; мы закутались во все теплое, что нашлось, и кое-как прожили этот день. Пейзаж мало менялся, — стоило мне поднять голову, я видел все те же обрывистые берега и темную щербатую стену над головой.

Так продолжалось пять дней: холод, снег и беззвездные ночи, наполненные завывающим ветром и тревожными снами. Мы терпели, то дрожа от холода в седлах, то ведя коней в поводу, просто чтобы размять ноги, а ночами жались к огню в надежде согреться. К исходу шестого дня обрывистые берега стали ниже, река разлилась шире.

Спустя два дня мы дошли до места, где обрыв заканчивался, а стена поворачивала на север через бесконечные холмы. Перед нами щетинился лес. Он показался мне огромным войском, преграждавшим дорогу. Дух мой дрогнул. Тир Афлан — бескрайняя пустошь. И где здесь искать Гэвин? И как искать?

— Послушай, бард, ты уверен, что нам туда? — спросил я у Тегида, когда мы остановились напоить лошадей. Стена осталась позади, впереди была опушка леса, но по-прежнему никакого намека на тропу мы не видели.

Тегид ответил не сразу, да и потом не смотрел на меня.

— Лес перед тобой старше Альбиона, — сказал он, перекатывая посох между ладонями.

— Я не про это спрашивал! Нам действительно надо идти через этот лес?

— До того, как первые люди ступили на прекрасные берега Альбиона, этот лес уже был древним. Ученое Братство считало, что все леса мира — всего лишь дети этих деревьев.

— Это все очень интересно! — взорвался я, — но мне нужен от тебя только один ответ. Ты понимаешь, куда мы идем?

— Мы идем в лес, — ответил он. — Вечный лес даст нам то, что мы ищем, или оно само нас найдет.

Барды! Что с них взять?

Глава 25. ВЕЧНЫЙ ЛЕС

Оставив свой единственный ориентир — реку, мы вошли в лес. Снега под деревьями было совсем немного. Но какие деревья! Здесь можно было найти что угодно: плакучие березы, ивы, заросли бузины, терна, боярышника, орешника и остролиста; а на широких полянах высились огромные дубы, каштаны, грабы, липы, вязы, платаны, ясени, лиственницы и невесть что еще; на местах повыше стояли вечнозеленые пихты, сосны и ели, кедры и тисы. Лишайник и мох густо облепили все, до чего могли дотянуться. Каждый ствол и каждая ветка выглядели так, будто кто-то покрыл их толстой серо-зеленой штукатуркой.

С первого взгляда верилось, что этот лес древен. Под тяжестью наросшего мха ветви сгибались, за многие годы стволы искривились, веками копившаяся плесень покрывала лесную подстилку, сухая трава напоминала пучки неопрятных волос вокруг массивных изогнутых корней. Деревья были не просто старыми, они выглядели вековечными.

А какой он был большой! Река, широкая и глубокая, войдя в лес, казалось, уменьшилась до размеров простого ручья под этими