Потерявший солнце. Том 1 - FebruaryKr

В двух шагах был глубокий овраг, и Ши Мину оставалось только молиться, чтобы Юкай не полетел вниз.

Завернувшись в чужой плащ, Ши Мин влез в седло слишком крупного коня, едва доставая ногами до стремян, и вылетел на дорогу. Запятнанный кровью феникс золотой мишенью заструился в воздухе, и мужчина, выжимая из лошади последние силы, помчался вперед.

Глава 29

Отчаянная скачка в темноте не продлилась долго. Измученный конь споткнулся на полном ходу, выбив Ши Мина из седла, и рухнул с жалобным ржанием. Лес остался позади, и укрыться посреди полей было негде.

Ши Мин кубарем покатился по земле, успев сжаться в комок. Перевернувшись несколько раз, он вскочил на ноги. Ушибленное плечо зашлось болью, но за все время преследования ни одна стрела не вонзилась в его тело. Он был готов ко всему – к бою, к попытке увезти его в стан заговорщиков, к переговорам, но оказался не готов к удару по голове.

Сознание возвращалось вместе с тупой надсадной болью в затылке и легкой тошнотой. Ресницы склеились, не позволяя сразу открыть глаза. Тело заледенело до состояния нечувствительности, будто его и не было. Попытавшись поднять руку, Ши Мин услышал только едва слышный звон, но ни рук, ни ног не ощутил.

«Должно быть, пустили стрелу с затупленным наконечником, и пустили бережно, – отстраненно подумал Ши Мин, – иначе пробили бы голову».

Мутная серость перед глазами отступала, расползаясь мокрой тряпкой. Перед носом лежавшего Ши Мина оказались темная каменная стена и его собственные бледные руки с синеватыми ногтями, покрытые подсохшей кровью.

Запястья охватывали массивные кандалы, короткая цепь тянулась к вделанному в пол кольцу. Еще одна цепь тянулась к шее. Попытка поднять голову оказалась столь мучительна, что Ши Мин застонал в голос и постарался спрятать лицо в сгибе локтя.

Едва слышный шорох за спиной заставил все тело напрячься, но сил в этом теле было бесконечно мало. Лишенный возможности подняться на ноги, Ши Мин неловко перевернулся на другой бок, с трудом удерживая бунтующий желудок на положенном ему месте. Цепи оглушительно загрохотали.

Его медлительный маневр был встречен усмешкой.

У дальней стены на небольшой скамейке устроился император. Темно-пурпурный тяжелый атлас скрывал и резные ножки, и часть нечистого каменного пола. Ладони его были обтянуты черными перчатками. Спокойное лицо казалось умиротворенным, в уголках губ притаилась улыбка. Солнечные янтарные глаза в полумраке камеры приобрели оттенок свернувшейся крови.

– С возвращением, – поприветствовал он Ши Мина и тихо вздохнул. Любой звук и едва слышный шорох в пустоте каменных подземелий становился только отчетливей, далеко распространяясь за пределы камеры. Осмотрев скорчившегося на полу человека, император отвел взгляд и сложил руки на коленях, бездумно разглаживая дорогую ткань.

– Когда отец признал Юкая, то стал часто наведываться в покои наложниц, – заговорил он. В негромком голосе почудился оттенок тепла и привязанности. – Юкай ведь очень похож на него. Отец был очарован. Возился с ним… недолго, конечно. Детей у него и без того было достаточно. Но такое внимание было воспринято старшими братьями в штыки.

Слова императора набатом гудели в ушах. Головная боль усиливалась, заставляя Ши Мина смаргивать непрошеные слезы. К горлу подкатил ком.

– Императрица отреагировала на опасность так, как посчитала нужным. – Ду Цзыян передернул плечом и перевел взгляд на своего пленника. – Она отравила нашу с Юкаем мать. Никто не стал разбираться со смертью наложницы, и это было самым отвратительным и постыдным равнодушием, которое я только мог себе вообразить. Даже смерти приближенных слуг расследовали со всем старанием, но гибель наложницы, подарившей императору двух сыновей, не заинтересовала даже его самого. Должно быть, к тому времени он совсем потерял к ней интерес. Чувства… бушевали в нем, но это были лишь ярость, жадность и воинская доблесть, тут я не стану лгать. Хороший воин, никудышный пустой человек. Но вот за сыновей своих он мог мстить, и трогать нас до поры опасались, однако я знал, что и Юкаю тоже осталось недолго. Почти полгода я прятал его. Знаешь, как сложно прятать подвижного ребенка? Ему было-то всего ничего, четыре или пять лет. Чаще всего он оказывался за занавесями в углу: они скрывали требующие ремонта колонны. Я уговаривал его сидеть тихо-тихо. Он так и не стал болтлив. А недавно я понял, что почти забыл все, что тогда было. Как я мог забыть?

Голос старшего Ду съехал до едва различимого бормотания. Некоторое время он просидел молча, все так же глядя в стену.

– Когда я отправил его к тебе, я знал, кто ты такой. Знал о том, какая у тебя репутация, – ровно продолжил император, очнувшись. – Но какой у меня был выбор? По крайней мере, ты не убил бы его. Ты бы заботился о нем. В чем я ошибся, Ши Мин?

Он тяжело поднялся и шагнул вперед. Носки темных сапог, едва выглядывающие из-под багрового подола, остановились в считаных сантиметрах от скованных рук Ши Мина.

– Меня не было рядом, и ты настроил его против меня. Ты заботился о нем так, что теперь он ради тебя готов отказаться от всего. Но и это я мог бы простить. Ты отобрал его у меня один раз, но вырастил таким, каким и я не смог бы. Он похож на клинок, пока еще недостаточно гибкий, но уже слишком острый…

Тяжелая ткань колыхнулась, и император опустился на колени. Тонкая рука в прохладной перчатке прошлась по спутанным волосам, впилась поглубже в пряди. Рывком правитель заставил Ши Мина поднять голову, до предела выгибая шею.

Цепь ошейника натянулась.

– Я даже представить себе не мог, что ты попытаешься его убить и забрать у меня второй раз, – шепнул старший Дракон. Запавшие янтарные глаза смотрели с мольбой. – Где мой брат? Ответь мне, и я оставлю тебя в живых. Где он?

– В лесу, – чуть слышно отозвался Ши Мин и тут же зашипел от боли – пальцы на затылке сжались с такой силой, что едва не лишили его волос.

– Мы проверили каждую травинку, – раздельно проговорил Ду Цзыян, продолжая тянуть. Край металлического ошейника впился в шею, разрезая кожу. – Мы нашли кровь и следы. Он скатился вниз, в овраг. И исчез. Разве ты не считал его своей семьей? Почему ради женщины, которую ты едва знаешь, ты пошел на это? Тебе так хотелось власти?

– В чем ты меня обвиняешь? – просипел Ши Мин. Передавленное горло опалило огнем. Не было никакого смысла спрашивать того, кто стоял за всей этой нескладной историей, но и выслушивать обвинения мужчина не мог.

Все равно ему жить осталось недолго, так какая