Повтор - Яна Каляева

это — проявление уважения и доверия? Не вполне уместно в контексте, так сказать, развития наших отношений. Ветер трижды пытался меня убить и знает, что я это знаю. А девчуля вот сейчас повернулась ко мне почти что спиной, наблюдая за Егором и подошедшим к нему спецназовцем. Так просто взять дуреху в захват, выдернуть ее же пистолет из расстегнутой кобуры, поднести дуло к виску и выставить свои условия… Впрочем, это на нормального человека могла бы подействовать угроза жизни его ребенку, но никак не на психопата. А главное — сам я пока еще не психопат, чтобы проворачивать такие фокусы.

— Егор дал добро, — поворачивается ко мне Кристина. — Идем. Отец тебя ждет.

Глава 23

Теодицея в действии

Ветер идет мне навстречу, радостно улыбаясь и расставив руки — будто бы для задушевного братского объятия. Шагов за десять, правда, передумывает и широким жестом указывает на павильон с накрытым столом:

— Саня! Ну наконец-то! Я уже заждался! Закусишь с дорожки?

Вяло протестую:

— У вас тут при всем желании не оголодаешь…

Но Ветер размашистым шагом направляется к павильону, и остается только следовать за ним. По пути он оборачивается к дочери:

— Молодец, Криська, нужного человека привезла! Беги сейчас в третий квадрат, для вас там новую полосу препятствий проложили. Серега уже ее четыре раза прошел и говорит, что ты его рекорд не побьешь.

Кристина залихватски улыбается и бросается бежать, но тут же останавливается, разворачивается прыжком и выпаливает:

— Я — и не побью? Х-ха, да я хоть с завязанными глазами обойду все Серегины тупые рекорды!

Ветер несколько секунд смотрит дочери вслед, потом сообщает мне:

— Вот, ращу потомство в атмосфере здоровой конкуренции. И заодно изучаю грани Повтора. Тут три десятка подростков.

— Три десятка? И все твои? Вот же ты отец-героин!

— Биологически моих треть, остальные — контрольная группа. Я, конечно, не евгеник, но влияние генов нельзя сбрасывать со счетов. Каждый талантлив в том, чем интересуется — одаренные нервно курят на лестнице. Или в том, чем его удается заинтересовать… огромное пространство для эксперимента. Ладно, чего это я с места в карьер да о делах! Проходи за стол — закуски заветриваются!

Стол действительно накрыт на славу: монструозные крабы — целиком и отдельно розочки с клешнями, несколько видов красной и белой рыбы, алые креветки с бесстрастными глазами-бусинками, морепродукты, половину которых я вижу впервые, и все это в обрамлении солений, соусов и овощей. Во время перелета я отнюдь не голодал, но от этого изобилия аппетит подступает сам собой.

Ветер суетится вокруг стола, подвигая ко мне блюда:

— Гребешки свежайшие, два часа как из моря! А это анадара, местный деликатес — куда там против нее буржуйским устрицам. Рыбу вот эту рекомендую, макрурус — эндемик наш, нигде больше такого не попробуешь. Водки, пива, вина? Тут уж, прости, компанию не составлю тебе — не пью, подсел на здоровый образ жизни. Но вот квас отменный, на изюме настоянный, и морсы, и минералка местная наша.

Реальный Ветер явно проигрывает Ветру из видения: он старше — у глаз явственно видны гусиные лапки — чуть ниже ростом и более человечный, что ли. Видимо, мое подсознание наделило его некоей аурой темного божества. Держится Ветер так просто и радушно, что на миг во мне просыпается сомнение: а точно ли он и есть Кукловод? По существу, прямых доказательств нет — я вычислил его, отсеяв остальных кандидатов на эту роль. Может, Ветер действительно всего-навсего нечистый на руку вояка, за грешки высланный на край света? Рисуется сейчас перед бывшим сослуживцем, хвастаясь богатой и раздольной провинциальной жизнью?

С другой стороны — усилок, сверходаренный, которого мне продемонстрировали походя, будто между делом… Ветер держится не так, как в Штабе. Там он был собранный, четкий, говорил короткими отрывистыми фразами. А здесь он играет другую роль — образцово-показательный хлебосольный хозяин… Но его кажущаяся расслабленность меня не обманывает, я-то помню наши тренировки. За этими вальяжными жестами — тело, подобное стальной пружине. В рукопашной у меня нет шансов, ну да они и не нужны, я — оружие другого плана. Надо только понять, какой именно вопрос задать, чтобы Ветер не смог ответить и схлопнулся…

— Хочешь, на рыбалку метнемся завтра, Саня? — Хозяин прямо-таки лучится радушием. — Тут знаешь какой сарган ловится? Метровый, а то и больше! А сегодня чего твоя душенька желает? Можно баньку затопить, у меня парилки на любой вкус — турецкая, финская, русская… Купель ледяная, массажист — профи высочайшего класса, с олимпийской сборной работал. Но можно и симпатичных раскованных массажисток вызвать, если возникнет желание. Или давай лучше мангал закажем? Ты такого шашлыка не пробовал, зуб даю — мангальщик с Даром к этому делу.

Хмуро смотрю на гостеприимного хозяина поверх заваленного деликатесами стола. Он что, думает, я не понимаю, что это он пытался меня убить? Совсем за дурачка меня держит? Отважный, но несколько недалекий выходец из пролетариата Саня — так у него получается? Но стоило ли тогда вообще заморачиваться с покушениями на такой-то хлебушек?

Ветер улавливает мое настроение и говорит уже другим тоном:

— Прости, заболтался… Рад, что ты приехал, вот и понесло меня. Сам-то ты как, Саня?

— Жив-здоров, как видишь. Но не сказать, что твоими молитвами.

Не хочу играть в игры. Лучше уж открыто смотреть врагу в лицо, чем жрать этот сахар в меду.

— Да, ты прав, Саня, — негромко отвечает Ветер. — Как говорят в таких случаях наши зарубежные партнеры — я задолжал тебе объяснение. Хотел сперва продемонстрировать, как заинтересован в том, чтобы мы позабыли раздоры и работали вместе… Но раз ты ставишь вопрос ребром — я объяснюсь. Вот только начать придется издалека. Как думаешь, почему Повтор произошел именно теперь и именно так?

— Это вопрос, а не объяснение.

— Я мог бы прямым текстом изложить свои соображения, но ведь тогда ты будешь подозревать меня во лжи. Лучше, если ты сам вспомнишь, когда заметил первые признаки Повтора и с какими событиями это совпало по времени.

Первые признаки Повтора… Федькин проект — очень сильный для его возраста, но занявший только третье место? Нет, что-то же еще раньше меня зацепило, хотя я не придал этому особого значения. Да, Юлька! Она пришла со своим «нетелефонным разговором», как раз когда я вовсю сомневался — поезд тронулся или только я. Сказала,