Белое с кровью - Кристина Робер

Он рассказал мне, как на закате своей жизни Стамерфильд часто обращался к пустоте, вел беседы – путаные, бессмысленные, и мой отец думал, что понять его могла лишь одна женщина – его избранница. Та, в чьей верности он усомнился и в имени Джей Фо пытался продлить ее вечность, – Севиль потупила взгляд и как-то странно вздохнула – тяжело и надрывно. – Мне всегда казалось, что нет человека печальнее, чем тот, кто живет ради искупления вины. – Севиль тряхнула головой, убрав с лица рыжие локоны, и улыбнулась. – Я думаю, мой отец из-за верности Стамерфильду был верен и его избраннице.

– Ничего не понимаю. Бабушка сказала, что эта книга передавалась внутри династии от женщины к женщине. И бабушка передала ее мне. Если я – наследница Харуты, которой доверял твой отец, то почему она мне не открывается?

– Отец сказал что-то вроде: есть тайны, которые нельзя делить надвое.

Ника закатила глаза и со скепсисом взглянула на книгу. Сил выносить их философскую болтовню у нее не было.

– Ты что-нибудь знаешь о пророчестве?

Севиль покачала головой, а затем потянулась к ней.

– Можно?

Ведьма взяла ее за руку и развернула ладонью вверх. Долго всматривалась в линии, прежде чем отстраненно сказала:

– Своих детей у вас не будет, но вы это и так уже знаете, да?

Ника пожала плечами, не понимая, какое это имеет отношение к происходящему. Нет, о том, что детей у нее не будет, наверняка она, конечно, не знала, но в глубине души давно рассчитывала на это, и если бы сейчас не была озадачена другим, то непременно порадовалась бы новости.

– Все закончится, когда мы придем к истокам, – прошептала Севиль, водя пальцем вокруг их с Алексом имен, – и у власти не будет будущего.

Плеснув в стакан бурбон, Николас опустился в кресло и едва успел закрыть глаза, как услышал скрип. Часть стены напротив него отъехала в сторону, и в кабинете показался Стефан Саквильский. В темных напомаженных волосах застряла паутина, рукав джемпера в пыли. Скользнув по Николасу взглядом, мужчина прошел к столику с алкоголем, наполнил стакан виски, сделал щедрый глоток и, увидев отражение в стеклянной дверце шкафа, нетерпеливо стряхнул грязь с волос.

– Еще одно убийство, – бросил он и опрокинул в себя остатки виски. – На этот раз точно вампир. Десятки мелких отметин в форме полумесяца – как и говорила твоя дочь.

Стефан снова наполнил стакан и занял кресло рядом с Николасом. Изможденный, лоб в морщинах, щеки опущены, словно от тяжести мешков под глазами. Николас молча смотрел на него. Знал, что пока Стефан не выговорится, встревать с репликами бесполезно. Они встречались по меньшей мере раз в месяц. Их резиденции соединял древний проход – длинный и узкий тоннель, не предназначенный для пеших визитов, но лет десять назад они создали портал, значительно сокращавший расстояние от дворца до замка.

– И я даже не знаю, что меня больше раздражает, – продолжил Стефан. – То, что я не понимаю, откуда взялись эти вампиры? Или что делали жертвы у подножия завесы Морабата? Или то, как сияет лицо Светуч после очередного убийства? Ты что думаешь?

– Нике я верю: вампиры, живущие в Морабате, никого не трогают. С их предводителем Тао я знаком.

– Но они животные! Мораль моралью, но сущность…

– Если собаку долго дразнить куском мяса, она в итоге перепрыгнет через забор.

– И я так думаю, – вздохнул Стефан.

Николас отхлебнул из стакана и откинулся на спинку кресла, фокусируясь на тихом треске горящих в камине поленьев. Он разделял и волнение, и раздражение Стефана. В terra caelum ближайшее к Морабату поселение находилось в сотне километров – куда дальше, чем крепость Шейфиля от границ леса в terra ignis. И то, что жертв находили у самой завесы, подводило лишь к одному выводу.

– Кто-то их заманивает, других вариантов нет, – озвучил Стефан его мысли.

– Чтобы доказать, что моя дочь действительно нацелилась на уничтожение твоей земли?

Николас прищурился, сверля Стефана взглядом.

– Нацелилась по твоей инициативе, – уточнил тот и мрачно усмехнулся.

– Точно. Только ты уж извини, но мне совершенно невыгодно подставлять Нику под удар. Нам она нужна живой.

– И в этом еще одна проблема.

Стефан оставил пустой стакан на столе и устало потер переносицу. О своем разговоре с Ритой Николас так ему и не рассказал. Они со Стефаном никогда не были друзьями, никогда не лезли в личные жизни друг друга, но их вынужденный союз породил между ними необъяснимую, болезненную зависимость. Политика наблюдать и не вмешиваться, отражавшая всю суть правления оклусов, теряла свою актуальность. Их земли были в опасности, границы сжимались с каждым десятилетием, магия Полосы Туманов поглощала территории. Настало время действовать, но ни Стефан, ни Николас не были к этому готовы. Ими двигала память предков – предков, которые поддерживали то, что создали задолго до них, и в эти тайные встречи оба пытались нащупать верный путь в будущее.

– Когда это закончится, Николас?

В зеленых глазах Стефана блеснул укор. Он никогда не разделял решения держать Нику вдали от terra, но если раньше Николас считал, что всему виной Рита, к которой Стефан испытывал слабость (конечно, это не секрет), а потому не мог простить ему, что теперь Рита живет вне зоны его досягаемости, то сейчас, пожалуй, разглядел в этом другой посыл, и его впервые по-настоящему одолели сомнения. Да, тогда он на самом деле считал, что все сделал правильно. Известная им часть пророчества гласила: когда наследница Харуты и Стамерфильда добровольно, движимая чувством любви и справедливости, ступит на землю Полосы Туманов, чтобы вернуть к жизни то, что потеряла (или кого?), проклятие будет разрушено, Полоса откроет врата и все невинно убиенные вернутся к жизни. И Николас думал, что, если у Ники, кроме матери, никого не будет, это ускорит процесс, и ради этого он был готов избавиться от Риты. Николас убеждал себя, что это единственная причина, почему он принял такое решение, но в глубине души давно знал, что были еще две другие. Первая: он хотел отнять у Стефана предмет его воздыханий. Вторая: он не хотел привязываться к дочери, понимая, что рано или поздно ей придется умереть. Три причины. И какая из них на самом деле толкнула его на то решение, Николас до сих пор не знал.

Он откашлялся и поморгал, прогоняя тяжкие мысли.

– С проклятием Полосы мы разберемся, время еще есть. Сначала нужно понять, кто зачинщик провокаций на твоей земле. Есть информация по Долохову?

Стефан покачал головой. Они оба знали: Долохов неуловим. Слежка не помогала – он растворялся в воздухе, ускользал от самых лучших следопытов, что приводило их к мысли о третьем мире и неизвестных землям порталах, вспышки которых регулярно засекал экран Центра