Английский дневник - Елена Никова

о брате мне понравилась, потому что речь шла и обо мне. И я стала ждать, когда приедет Илья.3

Наступила суббота. Погода испортилась. Ночью резко похолодало, и все утро моросил мелкий противный дождь. Днем выглянуло солнце, раздвинуло теплыми лучами тучи и немного согрело влажный лес.

Миша с утра не заходил. А Милка уже несколько дней ночевала с лодочником на лодочной станции и забегала днем, только чтобы переодеться. Я сидела в домике, читала, потом мне надоело, и я решила немного пройтись. Я прошла от нашего домика к центральной аллее, потом свернула на маленькую тропинку, снова вышла на аллею и вдруг в конце ее увидела Мишу с каким-то парнем. Они двигались мне навстречу. Я хотела сделать вид, что не заметила их, и свернуть, но было уже поздно, поэтому я медленно пошла вперед.

– Привет, – сказал Миша, когда они подошли ко мне.

– Привет.

– Помнишь, я говорил тебе, что должен приехать мой брат? Вот он и приехал. Знакомься, это Илья.

Илья протянул мне руку.

– Света, – я тоже протянула руку.

Он слегка пожал ее:

– Очень приятно.

– Мне тоже.

Братья были похожи и не похожи, но определенно одной масти. Илья был немного меньше ростом. Взгляд карих бархатных глаз мягко обволакивал и притягивал. Черные волнистые волосы красиво обрамляли лицо. Оно показалось мне более мужественным и одновременно более привлекательным, чем лицо младшего брата. На плечах у него висел небольшой рюкзак, сшитый из палаточной ткани. Белая футболка аккуратно заправлена в джинсы, на которых виднелись стрелочки, заглаженные чьей-то заботливой рукой. Такая опрятность меня умилила и одновременно позабавила.

Мы пошли к нашим домикам.

– Так чем вы тут занимаетесь? – спросил Илья, обращаясь ко мне.

– Гуляем, купаемся, в лес ходим. В общем, всем тем, чем можно заниматься на природе и на каникулах.

– Ну что ж, мне остается только к вам присоединиться, если примите, конечно, – и Илья улыбнулся, обнажая красивые белые зубы.

Остаток дня Мишу не было видно. Он, по-видимому, передал меня брату.

4

Время близилось к ночи. Мне подумалось, что Илье нужно позаботиться о ночлеге, а он просто гулял со мной по лесу, и это, казалось, его не заботило.

Я спросила:

– А где ты собираешься спать?

– Да у Мишки в домике на полу устроюсь.

– Послушай, у нас есть свободная кровать. Нам никого не подселили. Ты можешь на ней переночевать, – и кто меня за язык тянул?

– А как же твоя подруга? Ей может это не понравиться.

– Ее не будет. Она ночует на лодочной станции.

– Отлично. Так я сейчас возьму свои вещи и приду.

Зачем я предложила ему переночевать в моем домике? Правильно ли я сделала? Эти мысли неосознанно пронеслись в голове. Однако со свойственным юности легкомыслием я даже не задумалась о том, что подумает Илья. В молодости все просто. Нет никаких условностей и этикета. Правила приличия придуманы стареющими людьми, которых только и заботит, как они будут выглядеть в глазах окружающих. Главное – он был мне симпатичен, а все остальное ерунда.

Через несколько минут Илья постучал в дверь.

– Можно?

– Да, да, заходи. Вот это будет твоя кровать. Все же лучше, чем на полу.

Я указала на кровать, которая стояла ближе к двери. Илья положил на нее рюкзак, расшнуровал его и достал бутылку вина.

– Будешь?

– А что это?

– Это у меня венгерский «Токай».

– Ух ты!

– У тебя есть стаканы?

– Да, только их надо сполоснуть. Я сейчас.

– Нет, давай я схожу, ты посиди. Скажи только, где у вас тут вода.

Я открыла дверь и махнула рукой в темноту:

– Вон там, в конце аллеи – общий умывальник.

Илья тут же скрылся из виду. В этот момент я увидела Мишу. Он вынырнул из-за дерева, освещенного фонарем, бросил на меня тревожный взгляд, быстро отвернулся и, не говоря ни слова, зашел в свой домик.

Ну что мне было делать? Ведь он сам познакомил меня со своим братом. Он этого хотел. Еще сказал, что я ему понравлюсь. Вот, наверное, я понравилась, если мы полдня вместе гуляли. А теперь он хмурит брови и бежит прочь.

Вернулся Илья. Он поставил стаканы на небольшой столик, стоявший между моей и Милкиной кроватями, и сел напротив меня. С мужской уверенностью разлил вино по стаканам.

– За тебя, – сказал он, глядя на меня своими бархатистыми глазами, которые в тусклом свете лагерной лампы были почти черными.

Я подумала, что в этот момент мне следовало пошутить, но смутилась от его взгляда и ничего лучшего, чем просто сказать спасибо, не придумала.

Я сделала пару глотков. Сладковатое вино с медовым ароматом приятным теплом разливалось по телу. Где-то далеко играла музыка. Я поеживалась от вечерней прохлады, проникающей в открытые окна. Назойливо пищали комары, и мне приходилось то и дело хлопать себя по лицу и шее.

– Надо бы закрыть окна и выключить свет, – сказал Илья и вопросительно посмотрел на меня.

– Нас все равно покусают. Они уже налетели.

– А у меня есть диметилфталат. Мы еще и намажемся, и никакие летающие кровососы нам будут не страшны, – уверенно сказал он.

Да, он совсем не походил на своего брата. У него не было ни угловатости, ни ребячливости. У него было мужское обаяние, о котором он знал и которым пользовался.

Я закрыла окна, а Илья достал из рюкзака коричневый пузырек, открыл его и вылил мне на ладонь немного маслянистой бесцветной жидкости. Я растерла ее на руках, провела по шее и по лбу.

– Иди-ка сюда. Ты забыла помазать щечки, – и он ласково погладил мои щеки, дотронулся до кончика носа, и смеясь, сказал:

– Ну вот, теперь порядок. Еще вина?

Я кивнула. Илья вновь наполнил наши стаканы, мы снова чокнулись и выпили.

Мы говорили о литературе, музыке, живописи. Последнее десятилетие интеллектуальных разговоров… Он был отличный собеседник, мне было с ним интересно. Но я слушала его и думала о том, что это самый сладкий и желанный момент, когда ты сидишь вот так с человеком, которому ты симпатична, а это было очевидно, и который нравится тебе, и хочешь только одного – чтобы время остановилось. Ничего больше не надо, только сидеть вот так вдвоем, разговаривать, пить вино и смотреть друг другу в глаза.

Илья посмотрел на часы:

– О, уже два часа ночи. Поздно. Давай отдыхать.

Это я должна была смотреть на часы! Это я должна была произнести эти слова. А я сидела как загипнотизированная и боялась спугнуть мгновение.

Было довольно свежо, и я, не раздеваясь, легла в кровать и завернулась в тонкое фланелевое одеяло.

– Спокойной ночи, – пожелал мне Илья.

– Спокойной ночи, – ответила я, ежась от холода.

Я закрыла глаза, но чувствовала, что сразу не усну. Мне было и странно, и приятно, что Илья не пытался переспать со мной, хотя у него имелись все возможности. Я думала о том, что с ним спокойно и безмятежно, как бывает только с людьми,