Воины света. Меч ненависти - Бернхард Хеннен

— Ты закончила?

Она яростно посмотрела на него. Или было в ее взгляде что-то еще?

— Отведи меня в Филанган!

Она поклонилась, словно служанка.

— Как прикажешь, мой повелитель.

Линдвин опустилась на колени рядом с умершим деревом. Левой рукой ощупала снег. Правую положила на сердце. Волшебница закрыла глаза.

Олловейн подошел к ней вплотную. Она была красива. Нельзя, чтобы это ослепило его! В первую очередь она — внучка Шахондина. Она предательница.

Из земли поднялись врата из теплого красного света. Цвета вечерней зари после ясного солнечного дня.

— Идем! — Он грубо схватил Линдвин за запястье и ступил в Ничто.

Всего пять шагов по золотой тропе, и вот они стоят у врат, сияющих всеми цветами радуги.

— Цель, — произнесла волшебница.

Олловейн по-прежнему держал ее за запястье. Он был в ее руках. Отсюда он не мог разглядеть, действительно ли она привела его в Филанган. С тем же успехом это могли быть врата княжеского дворца в Аркадии. Посреди змеиного гнезда Шахондина. Выяснить это можно было только одним способом. Он решительно прошел сквозь свет. У его ног лежала пропасть. Он стоял на мосту из молочно-белого камня. Перил не было. Поверхность была отполирована. Вода отскакивала от нее. Шалин Фалах! Этого не может быть! На мосту нет звезды альвов! А скалистые утесы не покрыты лесом.

Мастер меча озадаченно озирался по сторонам. Мост слегка выступал над котловиной, диаметром две или даже больше мили. Отвесные склоны гор были терассированы. Стены повторяли структуру скал и не сразу бросались в глаза. Выдавала их изящная линия. Из долины упорядоченно поднимались скалистые иглы. Самые высокие, казалось, достигали небес. Тонкие белые водяные потоки сбегали с вершин по изогнутым желобкам из серо-голубого гранита. Вся долина производила слишком гармоничное впечатление, чтобы быть естественной. Она была знакома Олловейну. Почти пять сотен лет прошло с тех пор, как он был здесь в последний раз. Небесный зал был тогда гораздо меньше.

Мастер меча запрокинул голову. Небо над их головами было иллюзией. То была прозрачная голубая скала, как на острове рядом с Вахан Калидом. Но здесь были убраны все металлические жилы, чтобы иллюзия казалась более совершенной. Здесь были даже настоящие облака! Они висели под прозрачным сводом. Облака двигались медленно, словно завеса тумана в безветренное утро. Сердце Филангана, Каменного сада, Скалистый замок, сторожащий единственную тропу на высокогорье Карандамона. Во время его последнего визита звезда альвов находилась в гроте намного выше Небесного зала. Архитекторы и маги нормирга, должно быть, сильно расширили зал.

— Уведи меня отсюда, — тихо произнесла Линдвин.

Она дрожала всем телом и смотрела в пропасть широко раскрытыми глазами.

Олловейн вздохнул. Этого еще не хватало! Он протянул ей руку. Она стояла всего лишь в шаге позади него.

— Идем.

— Я… Я не могу. — Линдвин присела. Прижала обе руки к земле. И, как завороженная, продолжала смотреть в пропасть. — Глубина как будто зовет меня, — пробормотала она. — Я должна прыгнуть. Полететь, как птица.

— Закрой глаза, — сказал Олловейн. — Тебе нельзя смотреть. Я проведу тебя. Идем. — Мастер меча присел на корточки рядом с ней. — Не смотри туда.

— Эта… эта пропасть не отпускает меня. Я…

Он схватил ее за подбородок и заставил эльфийку посмотреть на него.

— Ты видишь мои глаза? Забудь пропасть. Скажи мне, какого они цвета.

Эльфийка хотела снова наклонить голову, но мастер меча крепко держал ее за подбородок. Ее кожа стала липкой от пота. Все краски сошли с лица.

— Какого цвета мои глаза?

— Они зеленые.

Мастер меча схватил ее за запястье. Она по-прежнему прижимала ладони к полу. Ее пальцы сжались в отчаянной попытке найти, за что ухватиться на гладком камне.

— Сейчас ты встанешь. Продолжай смотреть мне в глаза! Тебе не кажется, что «зеленый» — неподходящее описание? Что это за зеленый? Смотри внимательно.

Олловейн встал. Он не отпускал взгляда Линдвин. Волшебница нерешительно поднялась.

— Твои глаза — цвета мха, какой встречается на камнях запечатанной звезды альвов неподалеку от Шалин Фалаха. Радужка окружена тонким черным ободком. Неравномерный зеленый. Его пронизывают крохотные огоньки и тени.

Олловейн медленно шел спиной вперед. Линдвин неуверенно следовала за ним. Теперь он держал ее за обе руки. Он должен смотреть ей в глаза, чтобы она не отвела взгляда. Под ними была пропасть более двухсот шагов в глубину.

— Когда пропасть твоих зрачков расширяется, зеленый цвет меняется. Он становится плотнее. Я вижу свое отражение в твоих глазах. Искаженное. Гротескное существо. Наверное, я вижу в твоих глазах отражение того, что ты видишь во мне.

Линдвин подошла очень близко. Ее дыхание мягко касалось его губ. Она была красива… Желанна. Олловейн откашлялся. Неужели эта проклятая волшебница снова чувствует себя настолько хорошо, что пытается наложить на него любовное заклинание? Может быть, она только притворялась, что боится высоты?

— Это изгиб глазных яблок искажает твое отражение, Линдвин. Не больше и не меньше.

— Твои глаза вокруг радужки безупречно белы, — продолжала она, не обращая внимания на его слова. — Нет ни желтизны, ни лопнувших сосудов, оскорбляющих белизну. Твои ресницы густы. Они мягко поднимаются. Некоторые эльфийки позавидовали бы тебе из-за таких ресниц. Они безупречны, как слава стража Шалин Фалаха. Мастера меча. Доверенного лица королевы, которому ведом только долг.

Ее голос был слишком низок для женского. Но именно из-за этого он звучал в ушах Олловейна настолько чувственно. Голос сильно контрастировал с узкими губами. Они казались нецелованными. Какие глупые мысли! Глаза Линдвин тоже были зеленые. Но светлее, пронизанные золотистыми искорками.

Мастер меча попытался полностью сосредоточиться на шагах. Он не опускал взгляда, но закрыл сердце от того, что видел. В Линдвин было что-то такое, что глубоко задевало его и смущало чувства. Она знает, каково это — принести себя в жертву идее. Стремиться к совершенству. Не замечать остального. Интересно, какая слабость таится за ее тщеславием?

Нет, опять его мысли слишком близко к ней! Она предательница! «Следи только за шагами», — напомнил он себе. Он чувствовал прочный камень сквозь мягкие подошвы сапог. Камень был гладким и скользким. И тем не менее этот мост был не настолько коварен, как настоящий Шалин Фалах. Не было брызг, из-за которых камень становился мокрым. Не было порывов ветра, трепавшего одежду.

— Как думаешь, глаза могут быть окнами в душу? — спросила Линдвин.