Воины света. Меч ненависти - Бернхард Хеннен

Бернхард Хеннен

«Воины света. Меч ненависти»

Менексе и Мелике, моим домашним

— Куда же мы идем?

— Всякий путь ведет домой.

Праздник Огней

— Они попытаются убить королеву.

Молодая эльфийка недоверчиво взглянула на Олловейна. Казалось, она сочла его слова дурной шуткой. На губах ее заиграла улыбка, но тут же исчезла — мастер меча даже не подумал ответить на нее.

Олловейн понимал, насколько чудовищно звучит его утверждение. Эмерелль считалась всенародно любимой правительницей. Она была сама доброта, королева-мать для всех детей альвов. И тем не менее на нее уже было совершено два покушения.

— Подыщи укрытие, из которого сможешь наблюдать за «вороньими гнездами» кораблей вокруг роскошной либурны королевы. Как только увидишь что-нибудь подозрительное, стреляй! Любое промедление может означать смерть Эмерелль.

Высокая эльфийка подошла к краю террасы и взглянула вниз на портовый город. Вахан Калид был расположен в широкой скалистой бухте на оконечности мыса. То был самый крупный город на Лесном море, хотя постоянно жили здесь немногие дети альвов. Башни дворца, гордо возвышавшиеся над остальными строениями, в основном пустовали. Раз в двадцать восемь лет князья Альвенмарка собирались в Вахан Калиде на Праздник Огней. На несколько недель город пробуждался от сна. Каждый известный и именитый род держал здесь по крайней мере дом. А князья Альвенмарка пытались перещеголять друг друга роскошью башенок своих дворцов. Однако все это было не более чем суетой ради нескольких недель раз в двадцать восемь лет. Остальное время лишь крабы-сигнальщики, забредавшие в Вахан Калид из близлежащих мангровых рощ, гордо вышагивали по широким улицам города. Они превосходили числом слуг и хольдов, стерегших Вахан Калид. Да и свободного времени у десятиногих было значительно больше. Под крышами дворцов гнездились колибри, крачки и пауки вида Тролльский палец. Многие поколения их будут благоденствовать до тех пор, пока не настанет время Праздника Огней. Тогда по улицам портового города станут прогуливаться тысячи существ, а на каждом углу будут варить в котлах и продавать крабов-сигнальщиков. Жизнь в Вахан Калиде била ключом накануне Ночи Ночей, и в гавани, как сегодня, встречались самые гордые корабли Альвенмарка. То был праздник суетности. Праздник, во время которого князья хвастали друг перед другом властью и богатством.

Сильвина обернулась к Олловейну. Волосы у нее были зачесаны назад и заплетены в длинную косу, из-за чего узкое, заостряющееся к подбородку лицо эльфийки казалось еще строже. Охотница считалась лучшей из лучников Альвенмарка. И, что значительно важнее, мастер меча знал о скрытности своей собеседницы. Эльф был уверен: она не станет болтать о закулисных подробностях праздника. Однако самым важным было следующее: если Сильвина стоит сейчас рядом с ним, это означает, что она не служит никому другому. По крайней мере Олловейн на это надеялся. Сильвина была мауравани. Она происходила из народа эльфов, жившего далеко на севере, в негостеприимных горах Сланга. Мауравани считались непредсказуемыми и хитрыми. И большинство из них не таили своего пренебрежения и презрения к Эмерелль и роскоши ее двора.

— То, что ты требуешь от меня, невозможно, — спокойно произнесла Сильвина, снова окидывая взглядом широкую гавань.

У набережной на якоре покачивалось более ста пятидесяти кораблей. Над водой возвышался настоящий лес мачт, по деталям такелажа карабкалось бесчисленное множество зевак в поисках лучших мест для наблюдения за праздником.

— Просто представь, что ты решила убить Эмерелль незадолго до того, как она примет присягу на верность от князей детей альвов на кормовом возвышении «Лунной тени». Как бы ты это сделала? — спросил Олловейн.

Сильвина огляделась. Солнце касалось вод океана, мачты отбрасывали длинные тени. Уже загорелись первые огни. Корабли были украшены гирляндами цветов. Все больше детей альвов толпилось на палубах и в гавани. Скоро начнется настоящая давка.

Время работало против Олловейна. Ему нужно было спуститься вниз, в Магнолиевый двор, где собиралась свита королевы. Может, ему еще удастся отговорить Эмерелль от того, чтобы живой мишенью предстать на «Лунной тени».

— Я была бы там. — Лучница указала на корабль лазурного цвета с серебряной обивкой на корпусе и надстройках. — «Дыхание моря». Оттуда хорошо видна либурна Эмерелль. Корабль пришвартован довольно далеко от «Лунной тени» и не подвергается слишком пристальному вниманию. И, в первую очередь, расстояние до него достаточно велико и дает преимущество во время погони.

Олловейн пристально посмотрел на молодую эльфийку. «Она мауравани, — напомнил он себе. — Преследовать добычу — ее жизнь». По коже мастера меча побежали мурашки. Он бы никогда даже думать не посмел о королеве как о «добыче». Эльф одернул себя.

— Почему «Дыхание моря»? Последние пять часов я размышлял о стоящих в гавани кораблях. То, что ты говоришь, верно также и для трех других судов.

— Тебе что-то известно о «Дыхании моря»?

Олловейн отвел взгляд.

— Мало. — Но эта малость накрепко запечатывала уста мастера меча.

— Если кто-то собирается убить королеву одной стрелой, то, кем бы он ни был, он надеется уйти живым. Или я ошибаюсь?

— Думаю, нет, — бесцветным голосом ответил Олловейн.

Все, что произошло раньше, свидетельствовало в пользу предположения Сильвины.

— С «Дыхания моря» можно уйти. — Мауравани указала на галеасу, яркая лазурь которой в сумерках растворилась до светло-серого цвета. — Суда держатся в отдалении от «Дыхания моря». Вокруг него корабли стоят менее плотно.

— Это чтобы галеаса могла опустить на воду весла. Ей нужно больше места для маневров, — пояснил Олловейн.

А втайне рассердился, потому что не додумался до этого сам. Он понимал, к чему клонит Сильвина.

— Можно было попросить, чтобы ее отбуксировали в открытое море, так же как и парусные корабли. Если бы я хотела убить королеву, то стояла бы на переднем «вороньем гнезде». После выстрела легче легкого пробежать по реям и прыгнуть в воды порта. Там бы я призвала дельфина, чтобы он отвез меня из гавани в мангровые заросли или к лодке в открытом море.

Олловейн почувствовал, как по лбу сбежала одна-единственная капля пота. Он снова воззрился на Сильвину. Неужели мастер меча в ней ошибся? Эльфийка слишком легко поставила себя на место убийцы. Быть может, дело в том, что она охотница? Она была готова! Для постороннего наблюдателя Сильвина была всего лишь празднично одетой эльфийкой, но Олловейн видел в ней больше, чем безобидного гостя. Мауравани была готова слиться с тенями ночи… Убивать из засады… На ней был темный кожаный камзол с дорогой вышивкой в виде цветочного узора. Под ним — черная шелковая рубашка и просторные шелковые штаны. Лицо девушки было покрыто бандагом, красно-коричневым соком кустов динко. Светлая кожа Сильвины была почти полностью скрыта под темным узором из спиралей и стилизованных волчьих голов. Даже кожаный кожух на левом предплечье лучницы, защита от ударов тетивы, на первый взгляд казался украшением. Конечно, в таком праздничном наряде охотница производила мрачное впечатление, но это никого не удивляло. Напротив, от маураван ожидали подобных выходок — отрицания этикета в любой форме. Этот народ был дик. Он обитал в лесах. Поговаривали, что мауравани живут со зверями. Олловейн считал это досужими сплетнями, но знал, что многие считают побасенки о племени эльфов правдивыми.