Русская война 1854. Книга пятая - Антон Дмитриевич Емельянов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В памяти невольно всплыли все прошлые события. Подстреленный мичман Кононенко, сообщения осаждающим Севастополь английским и французским войскам — все это ведь началось именно после появления жандарма. Он всегда был рядом: когда меня чуть не сожгли на дирижабле, когда в меня стреляли или пытались арестовать. Поработав в столице, Зубатов прекрасно разбирался в знаках тайных обществ, там же, скорее всего, и получил выходы на помощников в рядах наших врагов.
А тот случай на острове, когда нас зажали турки, когда подстрелили поручика Жарова, а Юлия Вильгельмовна… Мне показалось, в этот момент я сжал зубы так сильно, что те хрустнули.
— Это ты сдал нас тогда? — я не говорил ничего больше, но он все равно понял.
— Вас очень сложно убить, Григорий Дмитриевич, — револьвер Зубатова был направлен прямо на меня. — Вот думал, что целый корабль справится, но вы выжили.
— И сейчас у тебя нет шансов, — напомнил я. — Даже если выстрелишь, тут же и сам получишь пулю.
— Не боитесь стрелять рядом с целым шаром водорода? — Зубатов как будто тянул время.
— Ты же знаешь, на лету ничего нам не будет. Просто положи оружие, и тогда, возможно, твоя смерть будет легкой.
— Даже перед стволом пистолета максимум, что ты можешь мне пообещать, это смерть?
— Предатель, убийца… А на что ты еще рассчитывал?.. Стреляйте! — неожиданно я понял, что задумал этот шпион. Он за все это время сделал только шаг в сторону, как будто чтобы удобнее держать меня на прицеле, но на самом деле теперь рядом с ним оказался скрытый за декоративной обшивкой аварийный канат.
Мы добавили его после того пожара. На случай, если произойдет возгорание и нужно будет срочно избавиться сразу от всех шаров в обшивке. Аварийный канат активировал специальные патроны, которые разрывали крепления и выпускали начиненные водородом оболочки словно шарики из коробки.
Выстрел. Выстрел. Выстрел! Все разрядили свои стволы. Я успел дернуться, и пуля ударила в плечо, туда же, куда когда-то вонзилась стальная балка во время падения в море. Оседая на пол, я увидел, как тоже раненный Зубатов все-таки рванул канат, а потом, ухватив за лямки почти все парашюты, сиганул с ними в открытый до этого пол грузового отсека.
Максим с Ростовцевым попытались его задержать, но шпион не терял ни мгновения — выбросился и уже только на лету стал натягивать лямки парашюта. Я успел увидеть это через обзорный экран, когда гондола с нами клюнула носом и стремительно, все быстрее и быстрее, понеслась к земле.
Глава 23
Уже не раз такое было. Смерть как черная дыра — чем ближе к ней, тем медленнее течет время. Я успел побороть боль и оценить ситуацию. Выход был!
— Максим! — крикнул я.
— Ваше высокоблагородие, — парня потряхивало. — Парашют только один остался.
— Он не нужен! Снимай крепления с «Несушки»! — я махнул в сторону жестко закрепленного на каркасе гондолы самолета и чуть не задохнулся от боли. Резкие движения мне сейчас точно были противопоказаны.
— Григорий Дмитриевич, наденьте парашют, — Ростовцев был бледен, словно труп. Осознал, к чему привела его поспешность. — Хотя бы вы, но должны выжить!
— Отставить сопли! — рявкнул я. — Ротмистр, ваша задача установить ракеты! Только проверьте крепления, чтобы не сорвались с крыльев! И взрыватели снимите! А лучше вырвите, времени нет!
— Но, Григорий Дмитриевич, зачем? «Несушка» все равно не взлетит без разгона… — он начал, потом замолчал, поняв, что именно я задумал, а потом бросился выполнять приказ.
Сколько у нас было времени, пока лишившийся шаров дирижабль несся к земле? Чуть больше минуты? Эти двое справились за половину, еще секунд десять ушло, чтобы нам всем забраться в кабину, а потом Ростовцев, занявший место пилота, надавил на гашетку. Запальные шнуры подпалили заряды сразу шести ракет… В теории в этот же момент еще один сигнал должен был разблокировать держатели, но мы эти провода даже не подключали.
В итоге ракеты, выплюнув по столбу пламени, потянули «Несушку» за собой. Вперед-вверх, прямо сквозь борт гондолы, которая не выдержала напора и фактически без дна и крыши легко распалась на две части. Дальше остатки дирижабля падали уже бесформенной кучей дерева и ткани, а мы под напором шести реактивных ускорителей закладывали дугу над местом аварии. Тряхнуло — я даже не понял почему. Потом еще раз — на этот раз я разглядел, как выгорели до конца ракеты малого радиуса, уступив место своим более мощным товаркам.
Несмотря на все эти неприятности, Ростовцев сумел выровнять полет, вот только ничего еще не было кончено. Таймер до смерти открутил несколько минут, но если мы ничего не сделаем, то точно так же погибнем в кабине «Несушки», как могли и до этого в падающем дирижабле…
— Что дальше, Григорий Дмитриевич? — Ростовцев закричал так, что я услышал его даже без электроники.
Вот только что я ему скажу?.. Мой взгляд с огромной скоростью прыгал из стороны в сторону, пока наконец не зацепился за то, что искал. Туманная полоса к северу от нас — река Волхов, которую мы как раз недавно пересекали — это точно она, больше нечему!
— Направление!.. Туда! — я указал Максиму, куда лететь, а тот, перегнувшись, уже передал это Ростовцеву.
— Может, наушники? — татарин попытался включить систему связи, но та, ясное дело, продолжила лежать мертвым грузом.
— Топлива нет, ничего не включить, — пояснил я, а потом, пока Ростовцев пытался направить «Несушку» в нужную сторону, принялся давать новые указания.
Тут ведь в чем еще проблема — наши ускорители, хоть мы и убрали из них взрыватели, все еще набиты под завязку новым порохом. Неудачная искра или, наоборот, слишком удачный толчок при аварийной посадке, и все это добро рванет так, что от нас ничего не останется. К счастью, как только мы решили использовать подвески с ракетами, я сразу же заложил в них возможность ошибки. Это когда двигатель включился, отсчет до взрыва пошел, но сама ракета по какой-то причине не смогла отделиться от крыла. На этот случай в подвесе стоял отдельный механизм для сброса креплений — с места пилота сейчас, увы, не запустить, но там чистая механика, главное добраться до нужного троса и
