Журнал Наш Современник №5 (2001) - Журнал Наш Современник

Зарайские краеведы также развернули поиск шолоховских корней в городе Зарайске Рязанской, а ныне Московской области. Вот что пишет в своем письме в ИМЛИ зарайский краевед В. И. Полянчев: "Первые Шолоховы в Зарайске появились давно, во второй половине XVII века. Тогда, судя по Переписной (ландратской) книге 1715 г. окраинную Пушкарскую слободу обживал пушкарь Фирс Шолохов и четверо его сыновей: Василий Фирсович, Осип Фирсович, Иван Фирсович и Сергей Фирсович. От младшего Сергея Фирсовича - прапрапрадеда писателя - и пошла ветвь, которая через четыре поколения на пятое и привела Шолоховых на Дон: прапрадед Иван Сергеевич, прадед Михаил Иванович, дед Михаил Михайлович и, наконец, отец писателя - Александр Михайлович. Все эти далекие и близкие предки великого родственника вплоть до конца XIX в. жили в Зарайске и к тому времени расселились чуть ли не по всему городу. Фамилией Шолоховы полон Зарайск и до сих пор.

Следом за отцом писателя подался на юг и его родной брат Николай Михайлович Шолохов. По рассказу бывшего секретаря М. А. Шолохова - Ф. Ф. Шахмагонова, при переезде на Дон высокообразованный зарайский купец не расстался со своей личной библиотекой, насчитывавшей 60 тысяч томов; будущий мастер художественного слова, лауреат Нобелевской премии с детских лет пользовался богатой библиотекой дяди".

Кстати, информация о библиотеке купца Николая Михайловича Шолохова исключительно интересна: она помогает уяснить истоки глубокого и обширного самообразования М. А. Шолохова.

Отметим также, что стремление М. А. Шолохова в 20-30-е годы настойчиво подчеркнуть в своих анкетах свое чуть ли не пролетарское происхождение было продиктовано социальными условиями того времени: выходцам из "эксплуататорских классов", как известно, в ту пору перекрывали все пути. "Непролетарское происхождение" М. А. Шолохова помешало вступлению в комсомол и поступлению на рабфак. Вот почему М. А. Шолохов писал в своей "Автобиографии":

"Родился в 1905 году в семье служащего торгового предприятия, в одном из хуторов станицы Вешенской Донской области. Отец смолоду работал по найму. Мать, будучи дочерью крепостного крестьянина, оставшегося после "раскрепощения" на помещичьей земле и обремененного большой семьей, с 12 лет пошла в услужение: служила до выхода замуж горничной у одной старой вдовой помещицы.

Недвижимой собственности отец не имел и, меняя профессии, менял и местожительство. Революция 1917 года застала его на должности управляющего паровой мельницей в х[уторе] Плешаков Еланской станицы".

В своей "Автобиографии", написанной в 1934 году, М. А. Шолохов не уточнил одного обстоятельства. Как показывают изыскания современных краеведов, отец Михаила Александровича Шолохова, Александр Михайлович Шолохов, переехав в начале 1917 года на жительство в хутор Плешаков Еланской станицы и поступив на службу управляющим паровой мельницы, принадлежавшей купцу Ивану Симонову, вскоре выкупил эту мельницу у Симонова за 70 000 рублей золотом. Деньги для того времени немалые! Откуда они у бывшего приказчика? Видимо, это деньги семейные, наследственные, полученные им от матери, урожденной Марии Васильевны Моховой.

Как показывают краеведческие изыскания, купеческие семьи Моховых и Шолоховых, конкурируя между собой, разоряясь и возрождаясь вновь, долгие десятилетия возглавляли торговлю в Вешенской и прилегающих к станице хуторах. Так, по данным 1852 года, в станице Вешенской и на ее хуторах торговлю вели пять купцов Моховых - Мирон Автомонович, Николай Миронович, Михаил Егорович, Василий Тимофеевич и Капитон Васильевич; и двое купцов Шолоховых - Михаил Михайлович и Иван Кузьмич; в 1887 году было семь лавок, принадлежавших купцам Моховым, и восемь лавок купцов Шолоховых.

Семьи купцов Шолоховых и Моховых были близкой родней. Вот почему для купца в Татарском Шолохов выбрал именно эту фамилию: Мохов. Семейный опыт, семейные предания нашли свое отражение и в образе Сергея Платоновича Мохова.

"Как-то Николай Петрович Шолохов (сын Петра Михайловича Шолохова) рассказывал автору этих строк, - пишет в своей книге Г. Я. Сивоволов, - что Михаил Шолохов, описывая в "Тихом Доне" купца Мохова, за основу взял историю своего деда Михаила Михайловича: были, мол у него взлеты и падения, разоряли его пожары, но он снова вставал на ноги. Николай Петрович привел слова Михаила Александровича: "Я, кажется, нашел, откуда на Дону тянется наш род. Дед был прислан приглядывать за казаками".

Вот откуда эти слова в романе о том, как был направлен в казачью станицу "царев досмотрщик и глаз - мужик Мохов Никишка". Семейная легенда воплотилась в слова романа.

Однако история купеческих родов Шолоховых и Моховых - не единственный источник для описания в романе торгового дома купца Мохова, тем более что к началу действия романа купцы Моховы и Шолоховы заметно обеднели и были потеснены более удачливыми конкурентами. Братья Шолоховы были вынуждены пойти в приказчики. И работали они приказчиками у разбогатевшего к этому времени каргинского купца Левочкина, самого богатого в округе. Именно он, помимо купцов Моховых и Шолоховых, и послужил, как полагают краеведы, непосредственным прообразом купца Сергея Платоновича Мохова в романе "Тихий Дон". И здесь опять-таки прослеживается прямая биографическая связь Шолохова с Левочкиным. "Иван Сергеевич Левочкин, - замечает краевед Г. Я. Сивоволов, - состоял в близком родстве с Михаилом Михайловичем Шолоховым, следовательно, и автор "Тихого Дона" также состоял в родстве с Левочкиным...". Дело в том, что купец 2-й гильдии Иван Левочкин был женат на старшей дочери Михаила Михайловича Шолохова (деда М. А. Шолохова) Прасковье. А три брата Шолоховых, в их числе и отец М. А. Шолохова, Александр Михайлович (до переезда в Плешаков), работали приказчиками в торговом доме Левочкина, при этом средний из них, Петр Михайлович, был правой рукой богатого купца Левочкина.

"Каргинские старожилы утверждают, - пишет Г. Я. Сивоволов, - что именно в это время на магазине появилась выкрашенная в зеленое жестяная вывеска: "Торговый дом Левочкина и Ко". Этот торговый дом со сквозными дверями Шолохов описал в "Тихом Доне" как "Торговый дом Мохов С. П. и Атепин Е. К.".

Сделать это М. А. Шолохову было нетрудно, поскольку его отец и два дяди работали в этом "Торговом доме" много лет.

Кстати, имя Левочкина и само по себе дважды упоминается в романе: в главе XXIV части пятой, где Петр Мелехов останавливает свой отряд "возле магазина купца Левочкина" (1 - 2, 554), в главе XIV части шестой, где генерал Краснов и союзники "согреваются на квартире богатого купца Левочкина" (3-4, 82).

Исключительно тугие и прочные нити связывают М. А. Шолохова с тем жизненным материалом, который лег в основу романа "Тихий Дон". Описывать для него торговый дом или мельницу было так же легко, как и, допустим, рыбную ловлю, - он чувствовал себя в этих средах как рыба в воде.

Необходимо еще раз поклониться тем краеведам и исследователям, которые смогли провести необходимые изыскания в послевоенные годы и сохранить для будущих поколений эту историческую память. Начались они практически только в середине 50-х годов, - поскольку до смерти Сталина и XX съезда партии даже подступиться с расспросами к жителям Дона об обстоятельствах и участниках Вешенского восстания было непросто. Для этого надо было обладать той степенью близости к землякам и их доверия, какими обладал М. А. Шолохов, выросший и проживавший в этих местах, находивший ключи к сердцам казаков.

Называя в качестве автора "Тихого Дона" Ф. Крюкова, Ф. Родионова, В. Севского-Краснушкина или некоего безымянного пришлого "белого офицера", "антишолоховеды" даже не дают себе труд задуматься, каким образом эти люди, никогда не жившие и даже не бывавшие на Верхнем Дону, могли постигнуть тот специфический человеческий материал, который лег в основу "Тихого Дона".

Конечно же, как уже подчеркивалось выше, "Тихий Дон" и его герои не есть фотография того казачьего тихого Дона, о котором написан роман, и его герои не идентичны тем реальным живым людям, знакомство с которыми, знание жизни которых дало толчок творческой энергии автора романа. Еще раз подчеркнем, что реальная жизнь, или, как говорили в старину, действительность, и ее герои, ее действующие лица пропущены автором через свою "душу живу", освещены и освящены его творческой фантазией, возведены, как говорится, в "перл создания".

Однако бесспорна и другая сторона того же вопроса: такое огромное количество героев, действующих лиц - а их в романе, по подсчетам исследователей, насчитывается более восьмисот - никакая творческая фантазия не воспроизведет из воздуха, но - только из жизни. И этот сложный творческий процесс - познания художником реальной действительности и перенос этого знания в плоть художественного повествования - поддается анализу, поскольку жизнь неминуемо оставляет на ткани произведения свои следы. Здесь поле для взаимодействия литературоведов и краеведов. Иногда - как, например, в случае с К. Приймой - эти две ипостаси соединяются. В других - пример Г. Я. Сивоволова - краевед выступает одновременно и как историк.