Журнал Наш Современник №5 (2001) - Журнал Наш Современник

- Ревкомовцев-коммунистов белоказаки зверски избивали, когда гнали их в Плешаков, - рассказывает далее Иван Иванович. - Моему отцу выбили один глаз. По-зверски поступали белоказаки и с рядовыми коммунистами... Дарья Мелехова убила моего отца, так она названа в романе, а в жизни ее настоящее имя Мария Дроздова. Она была отцу кумой...".

И далее в очерке приводится рассказ о смерти Сердинова еланского казака Евгения Петровича Оводова, который был в числе плененных белоказаками коммунистов, но чудом остался в живых и видел своими глазами, как умирал Иван Алексеевич Сердинов:

"Тут к нему подбежала женщина - Мария Дроздова с винтовкой. Она приблизилась к Ивану Алексеевичу и ударила его винтовкой в лоб. Винтовка переломилась, а Иван Алексеевич упал на спину. Мария Дроздова выхватила винтовку из рук стоявшего рядом казака и приколола в грудь Ивана Алексеевича".

В романе "Тихий Дон" эта сцена написана несколько иначе - там Дарья Мелехова застрелила своего кума. Но в сути своей сцена убийства Ивана Алексеевича Котлярова в романе воспроизводит этот трагический жизненный эпизод не только с предельной эмоциональной точностью, но и огромной художественной силой и правдой.

Рассказано в романе и о приезде генерала Сидорина в хутор Татарский, чтобы наградить "героинь-казачек" за подвиги в борьбе с красными.

Сестры Оводовы, старожилы хутора Плешакова, были свидетелями этого события:

"Этот генерал сестрам Дроздовым по пятьсот рублей привез. Они пришли в белых длинных платьях с оборками, в черных коклюшевых шарфах, нарядные. На столе лежали деньги, кучки - пятьсот и пятьсот. Они убивали, это им награда. Подходит одна, берет деньги и за пазуху, и другая за ней".

Прототип Половцева

Метод текстологической "дактилоскопии", когда сопоставляется рукопись, текст романа с архивными источниками и биографией автора, помогает доказательно, а не фантасмагорически решать проблему авторства "Тихого Дона".

Приведем еще один конкретный тому пример. Уже в отрывке 1925 года рядом с Абрамом Ермаковым и казаком Сердиновым (в будущем - Котляровым) действует есаул Сенин, поддерживающий прокорниловские настроения командования полка. Но еще раньше есаул Сенин возникает в "Донских рассказах" Шолохова - в рассказе "Чужая кровь": " - Назначает его, Петра вашего, командир сотни в разъезд... Командиром у нас был подъесаул Сенин... Вот тут и случилось... Срубили Петра... Насмерть..." (1, 317-318) .

Есаул Сенин действует и в окончательной редакции "Тихого Дона": в сцене казни Подтелкова он участвует в повешении Подтелкова и Кривошлыкова, сопровождает их на казнь.

Об участии Сенина в казни Подтелкова рассказывает в своих воспоминаниях о Харлампии Ермакове базковский казак Я. Ф. Пятиков: "Сбоку Подтелкова шли Спиридонов и Сенин с оголенными шашками".

Как видите, есаул Сенин не придуман Шолоховым, это опять-таки - реальное историческое лицо.

Более того: есаул Сенин проходит в "расстрельном" деле Харлампия Ермакова! В нем содержится "Протокол допроса" Александра Степановича Сенина, казака станицы Боковской:

"Вопрос: Скажите, гр. Сенин, за что вы отбываете наказание в Новочеркасском исправдоме, с какого и по какое время?

Ответ: За сокрытие офицерского чина, проживание под чужой фамилией и за то, что я принимал участие в суде над Подтелковым и другими, за команду группой расстреливающих, отбывал наказание с октября месяца 1921 года по 1926, октябрь месяц.

Вопрос: Принимал ли участие в суде и приведении смертного приговора над Подтелковым и Кривошлыковым и 74 человек членов их отряда во время восстания против Соввласти в 1918 году?

Ответ: Да, я принимал участие в суде и приведении смертного приговора Подтелкова и Кривошлыкова и 74 человек, подписывал приговор 30 человек как весь состав суда... Приговор в исполнение приводил я как командир роты, под моим командованием, насколько я помню, было человек пятнадцать казаков, из которых ни одного не знаю по фамилии, тех, которые входили в мое командование по расстрелу, они все были добровольцами из других сотен".

Именно в состав этой "команды расстрельщиков" базковская "сотня" под командой Харлампия Ермакова и не дала ни одного добровольца, о чем говорил Шолохов в своем выступлении в Доме печати Ростова в 1930 году.

И что особенно поражает и показывает, насколько глубоки и органичны связи между творчеством Шолохова, его биографией, архивными и устными источниками, так это то, что Шолохов был у Сенина в тюрьме. Тот же Михаил Обухов в своей статье "Встречи с Шолоховым" пишет о беседе с автором "Тихого Дона":

"- Только что я был в тюремной камере и разговаривал с Сениным, - Шолохов помолчал. - Говорил с ним, смотрел на него и думал: скоро не будет этого человека. И Сенин отлично знает, что в ближайшие дни его ожидает расстрел...

Потом весь долгий вечер Михаил Александрович, видимо, находился под впечатлением своего свидания с бывшим есаулом. Он задумчиво сосал потухшую трубку, был молчаливей, чем обычно... В конце вечера он сказал нам:

- Не хотели разрешить мне увидеться с Сениным, но я настоял на своем, доказывая, что это один из персонажей "Тихого Дона". Свидание было мне крайне необходимо...".

Встреча эта была необходима Шолохову не только в связи с "Тихим Доном", но и в связи с "Поднятой целиной". Дело в том, что есаул Сенин был одновременно и прототипом одного из главных действующих лиц "Поднятой целины" - Половцева. И визит Шолохова был связан именно с тем, что в 1930 году он работал над первой книгой "Поднятой целины".

"Михаил Александрович на высказывания был скуп. Он больше любил слушать других. И, надо сказать, немногими словами умел вызвать на разговор. Но однажды, с трудом сдерживая волнение, он сам рассказал:

"Только что был в Миллеровском окружном управлении ОГПУ на свидании с бывшим есаулом Сениным. В дни сплошной коллективизации Сенин пытался организовать контрреволюционный мятеж на Верхнем Дону. Он - прототип Половцева в "Поднятой целине".

Нельзя сказать, что Половцев и Сенин - одно и то же лицо, - продолжает Обухов, - да это и понятно: Михаил Александрович писал не Сенина, а Половцева, собирательный образ врага. Думается мне, Сенин лишь многое прояснил писателю в этом, по-своему очень сложном, характере".

Судьба есаула Сенина авантюрна и, как большинство казачьих офицерских судеб тех лет, трагична. Правду о судьбе есаула Сенина выяснил Константин Прийма, когда встретился в 1958 году с бывшим предревкома станицы Боковской в 1920 году Наумом Федоровичем Телицыным, земляком есаула Сенина. Вот что рассказал Н. Ф. Телицын Прийме:

"- Половцев - это точный осколок (видимо - сколок? - Ф. К.), точный портрет одного есаула... Знал я его сызмальства. Станичник он мой, из Боковской, Александр Сенин его звали. Окончил Новочеркасское юнкерское училище, с мировой войны пришел подъесаулом. Это он был комендантом суда, который казнил Подтелкова и Кривошлыкова. Шолохов в "Поднятой целине" именно его упоминает. Отступил он от Новороссийска с Деникиным, а потом сдался под фамилией Евлампьева, вступил в Красную армию, дослужился до командира эскадрона... Что, похож на Половцева?

- Да, эти вехи жизни - Половцева.

- Потом, - продолжал рассказывать старик, - пролез этот... Евлампьев в следователи особого отдела Блиновской дивизии. В 1923 году (ошибка памяти, судя по показаниям самого Сенина - в 1921 году. - Ф. К.) в Ростове он опознан нашим станичником Мелеховым и разоблачен. Присудил его трибунал к расстрелу, но по всероссийской амнистии 1923 года он был помилован и сослан на Соловки. Вернулся домой, в Боковскую, в 1927 году, стал учителем в школе второй ступени. Стал учителем и начал сколачивать свои силы против советской власти. К началу коллективизации он создал в хуторах и станицах Верхнего Дона казацко-белогвардейский "Союз освобождения Дона", пытался поднять мятеж весной 1930 года... Высокий, сутулый, лобастый, с тяжелым взглядом глубоко запавших глаз, есаул, то есть Половцев, был физически силен и крепок. Умел красиво говорить. Учен был...".

Шолохов в беседе с К. Приймой дополнил то, что он рассказывал в 1930 году М. Обухову, - оказывается, Шолохов не только посещал Сенина в тюрьме, но позже познакомился и с его делом: "Дело есаула С. я хорошо знал и изучил его. Конечно, с известной долей художественного обобщения и вымысла и дал его в образе есаула Половцева".

Как видите, такова была методология сбора материала Шолоховым: он внимательно изучал личность, характер, обстоятельства жизни прототипа своего героя, с тем чтобы с помощью художественного вымысла создать обобщенный характер.

Этим путем, как мы убедились, он шел не только в ситуации Сенин - Половцев, но и в ситуации Харлампий Ермаков - Григорий Мелехов, в ситуациях со многими реальными людьми, которые стали прототипами его героев.