Восхождение богов - Даша Игоревна Пар

В том кратере. Или еще раньше, на той крыше. Я не знаю человека, стоящего передо мной. Ты – не моя жена.

Я согласно кивнула, хотя внутри все сжалось в узел. Дальше будет хуже, впереди еще много темных дней, и вряд ли когда-нибудь смогу спать по ночам, не просыпаясь с криком. Понимая, что мука еще неоднократно крючками вопьется в душу, я заговорила, спотыкаясь на каждом слове:

– Меня пытали. Хотели принести в жертву. Использовали. Помыкали. Играли с моим разумом. Меня изнасиловал Ниркес, приняв твой облик. Меня против воли превратили в ше́лки. А потом закололи со спины, – я всхлипнула, гася истеричный смех, вновь прорвавшийся наружу. – Меня предали. Потом пытали снова. Резали. Много-много раз. А потом вскрыли мозг и забрали все воспоминания о тебе.

Он понял, о чем я говорю. Он и правда понял! Это стало сюрпризом, так как не считала, что он действительно осознает, через что я прошла, чтобы дойти до такого. Чтобы стать такой. Чтобы выворачиваться наизнанку, кривыми стежками сшивая себя заново.

Мгновение прошло, и он качнул головой.

Мой драгоценный Артан не принял того, что я сделала. Как и я сама.

– Селеста Винцель умерла в тот день, когда получила ариус. Селеста Гадельер – в день, когда заключила Сделку с Никлосом. А Селеста Каргат была убита на той крыше. Потребовалось слишком много времени, чтобы понять – я больше не та, кого вы все знали.

– Теперь ты с Ктуулом, ведь так? Потому сделала это? Он влез в твою голову и изменил тебя?

Позади раздался звериный рев, и на меня пахнуло дымом. Волоски на коже встали дыбом, и ариус заволновался, отчаянно утягивая за собой. Подсказывая, что больше нет нужды использовать крылья и ноги, чтобы добраться до цели. Я могу переместиться так, как это делал Никлос.

Возможно, Арт что-то сумел прочесть по моему лицу. Возможно, несмотря ни на что, он не мог полностью отречься от меня, хотя это было бесполезно. Теперь мы по разные стороны баррикад. Так и должно быть. Больше никаких надежд. Никакой веры.

Я вздернула подбородок, расправила плечи и холодно посмотрела на него.

– Нет, Артан Гадельер. Я выбираю свою сторону. И становлюсь той, с кем придется считаться всем.

Глава 20. Демон

Никлос

Он смотрел на нее с неприкрытым раздражением, как если бы она была всего лишь букашкой на его пути. Будто вся история Моры – ничто, а она сама – лишь грубая картинка, набросок неопытного художника. Гротескная фигура, ничего более. Нескрываемое отвращение в глазах изуродованного мужчины бесило вечную, будучи подтверждением ее собственных мыслей.

Позволила себе увлечься Ктуулом. Его идеями. Его личностью, что так ярко разожгла в ней искру потаенного чувства превосходства. Она гордилась собой. Той, кем стала. Гордилась тем, на что оказалась способна. Мора видела себя рядом с Ктуулом, считала, что они похожи, что остальные – лишь тени перед величием настоящих богов!

Что же, радужная ящерица показала ее истинное место. Всего лишь сосуд силы, из которого можно испить, когда вздумается. Желания темной эльфийки – ничтожны. Ее стремления развеяны перед одиозным наслаждением жалкого существа. Да, именно так теперь она воспринимала Ктуула, посмевшего нанести на нее свою метку и посадить, как и остальных ничтожеств, в путы грезы, из которой не так-то просто было вынырнуть.

Когда-то она была слабейшей. Была безвольной. Была мелкой, когда уничтожали ее расу. Но именно Мора выжила и заставила белокожих бежать в ужасе из родного дома, который она с наслаждением уничтожила на их глазах. Скоро остатки ненавистной расы сгинут, как дым, выпущенный ее рукой. Ждать осталось недолго. Всего лишь день. А пока можно насладиться уничтожением другого врага. Через то, что ему так дорого.

– Ты, наверное, считаешь себя очень умным? Сильным и могущественным? Уверен в том, что с тобой ничего плохого не произойдет? – сладко протянула эльфийка, выныривая из кровавых грез.

Мора привязала Никлоса к столбу узами из гнилой стали, вымоченной в крови ее слуг и пропитанной рунами родины. Это магия понемногу забирала силы из полуобнаженного мужчины, на котором эльфийка оставила так много следов зубчатых лезвий. От удовольствия девушка зажмурилась, представляя, в какой ужас придет Ктуул, когда поймет, во что она превратила его ученика.

Никлос едва мог дышать, настолько сильно впивался металл в запястья, удерживая его в вертикальном положении. Правый глаз, и так полуслепой, заплыл, а во рту стоял медный привкус с чем-то жестким, как уголь, от которого легкие с трудом выталкивали наружу воздух. Он приоткрыл глаза, видя мучительницу, как сквозь тонкое золотистое марево.

– А по моему лицу похоже? – неразборчиво пробормотал он, и Мора засмеялась, подходя вплотную и прикасаясь к обнаженному торсу.

– Ты настоящий уродец. И как она могла поцеловать тебя? Я бы в жизни не прикоснулась к ранам, подобным этим. Даже зажившие, они несут в себе аромат дракола. Эти существа коварны и опасны, – она прикоснулась кончиком языка к его груди, а лезвием – к коже над печенью, медленно погружая его внутрь, вызывая у мужчины мучительный стон и легкую судорогу, пронесшуюся по телу.

Мора потянулась наверх, останавливаясь в считанных сантиметрах от его губ, вдыхая аромат яда, медленно распространявшегося по его внутренностям. Мелкая дрожь и мурашки на его коже дарили ей несказанное удовольствие. Впервые за долгое время она искренне наслаждалась плотностью воплощения своих фантазий. Грезы всегда оставляли ее неудовлетворенной. Теперь все было правильно.

– Так больно, так сладко. Так… конечно, – эльфийка усмехнулась, отступая назад и проводя длинным языком по окровавленному лезвию ножа. – Осталось недолго. К утру ты умрешь. Туула как раз успеет привести своего братца, чтобы он полюбовался на своего любимчика. На то, что от тебя останется.

– Ктуулу и смерть нипочем. Он вытащит меня из самой преисподней, если пожелает, – ноты обреченности в голосе Ника особенно понравились Море, раз она поспешила утешить его:

– О, не думай, что твоя душа отлетит со смертью тела! Не считаешь же ты моих слуг бездушными тушами навроде живых мертвецов? О, нет! Они живы. Не уверена, что им нравится такое существование, но ведь это лучше смерти, правда?

Впервые в его глазах мелькнуло нечто похожее на страх. Ужас перед превращением в одну из тех тварей, что кружили вокруг палатки, оглашая сумеречные окрестности своими заунывными воплями. Даже ветер с дождливой моросью не перебивал аромат гниения их тел. Они походили на тварей из пустыни смерти. И Никлос догадался, что их природа схожа.

– Ты не сможешь.

– Вот утром и посмотрим. Яд действует