Эволюция архитектуры османской мечети - Евгений Иванович Кононенко

поднятых на тонких ордерных колонках. В северо-восточном углу второй ярус лоджий вдается в зал на четверть подкупольного квадрата и использовался в качестве закрытого решетками хункар-мафиля; к восточной части вестибюля примыкает Г-образный двухэтажный «царский павильон», – оба эти элемента четко указывают на статусность ускюдарской мечети (несмотря на удаленность от дворца, Аязма-джами действительно использовалась для молитвы султана в дни празднеств34).

С севера к основному объему мечети пристроен открытый с торцов портик для молитвы «последней общины», поднятый на очень высокий цоколь, выравнивающий склон. Конструктивно портик разделен на три ячейки – узкая и сильно повышенная центральная перекрыта зеркальным сводом, боковые – куполами на вытянутых в поперечном направлении овальных основаниях; архивольты подпружных арок куполов выведены на фасад. Однако широкие пролеты угловых ячеек разделены на две части арками на ордерных колонках, создающими мотив бифория: у входящего возникает иллюзия традиционного пятипролетного портика со значительно повышенной аркой центрального прохода, к которому ведет полукруглая лестница. Возможно, что такие «византинизирующие бифории» вкупе с полосатой каменно-кирпичной кладкой окружающей мечеть стены должны были визуально «удревнять» ускюдарскую мечеть, создавая видимость старой постройки и перенося на азиатский берег элемент константинопольского genius loci; подобную тенденцию к намеренной архаизации облика постройки придется отметить для синхронно строившейся Лалели-джами.

Аязма-джами. Вид с северо-запада

Графичный архитектурный декор мечети Аязма по сложности и пышности уступает ее предшественнице Нуросмание, но остается в рамках усвоенной парадигмы «османского барокко», – полукруглая лестница, вытянутые основания малых куполов вестибюля и портика, профилированные фризы и карнизы на часто поставленных консолях, волютообразное завершение михраба, членение плоскостей фасадов едва выступающими пилястрами, уступчатые архивольты, портальные рамы и т. д. Вместе с тем и композиция, и оформление ускюдарской мечети Мустафы III содержат целый ряд элементов, возвращающих к той «классике», от которой попытались отказаться создатели Нуросмание-джами: традиционный фасадный портик с акцентированным центральным проходом, вертикальное членение фасадов и горизонтальное – стен интерьера, ступенчатые «надстройки» над архивольтами огромных подпружных арок, пологие «тюдоровские» очертания световых проемов; эти элементы вызывают напоминание о синановской Михримах Султан-джами у Эдирнекапы, т. е. об общем с Нуросмание прототипе35. По мнению У. Рустема, избирательные отсылки к «классической» архитектуре в мечети Аязма свидетельствуют не о консерватизме ее автора, не о возвращении к традиции и не о попытках «смягчить» барочные новации, а о стремлении сопоставить старые и новые формы, подчеркнуть достоинства все еще нового для османского зодчества стиля и продемонстрировать возможность его «османизировать», органически сочетать с привычным образом культовых зданий36.

Аязма-джами. Интерьер: вид с юга на северную стену

Мечеть Лалели

Уже через два года после восшествия на престол Мустафа III, успевший снискать репутацию покровителя искусств и неплохого поэта, заложил собственное мемориальное куллие, в мавзолее которого и был похоронен (позже здесь же похоронен и его сын Селим III). Сам султан, правда, не мог похвастаться военными победами, достойными возведения триумфального памятника, но тем не менее активная внешняя политика его вассала – крымского хана Кырым Гирея – дала Мустафе III повод именоваться гази37. Мечеть и комплекс, однако, получили название не по имени основателя, а в честь находящейся к северу от куллие почитаемой могилы некоего шейха Лалели-баба; по другой, более поэтичной, версии название мечети дано по преобладающим в витражах молитвенного зала красному и зеленому цветам, из-за чего постройку называют «Тюльпановой мечетью» (тур. Lale – «тюльпан»). Место для куллие было выбрано на западном склоне Третьего холма на улице Орду, продолжающей магистраль Диван-Йолу, проходящей мимо мечетей Нуросмание и Баязида II и совпадающей с византийской Месой – «дорогой процессий», соединявшей форумы и главные храмы Константинополя. В нескольких десятках метров от отведенного для султанского ансамбля места располагался Филадельфион – крупная площадь, от которой расходились магистрали к городским воротам – Золотым (именно на этом направлении оказалась Лалели-джами) и Адрианопольским (Эдирнекапы; на этом направлении расположены куллие Шехзаде и Фатих)38; таким образом, при возведении османского мемориала была в очередной раз учтена сакральная топография византийского города.

Лалели-джами, Стамбул. Вид с запада. Аэрофотосъемка

Как и в куллие Нуросмание, планировка комплекса к северу от городской магистрали предопределила строгий маршрут прохода к мечети со стороны стены киблы и соответственно расчет точек зрения на архитектурный объем. Разворот здания к магистрали Орду предопределил главенство южного фасада, и в его облицовке архитектор использовал тонкие горизонтальные ряды тонированного камня, имитируя византийскую «полосатую кладку» (на боковых фасадах сымитирована «затертость» такой кладки), – такой «архаизирующий» прием, уникальный среди отделанных мрамором парадных «имперских» мечетей, наглядно связывает новое здание с историческим контекстом Константинополя и одновременно оказывается оригинальным способом выделить фасад мечети, поднятой над окружающей застройкой39.

Склон холма обусловил необходимость подведения под куллие платформы, причем не просто выравнивающего стереобата, но высоких субструкций, внутри которых, подобно античной Ротонде под соседней

Лалели-джами. План (по Гурлитту)

Лалели-джами. Интерьер: вид с юго-востока на северную стену

Лалели-джами. Интерьер: вид с севера

Бодрум-джами (церковь Мирелейон, X в.), расположились торговые лавки, освещаемые через окна в цокольной части здания мечети (торговцы уверяют, что ниже находятся фрагменты византийской цистерны)40. Подъем платформы обеспечил относительно небольшому культовому зданию (высотой 24,5 м) доминирующее положение в окружающей застройке, полого спускающейся к площади Аксарай. В состав комплекса, помимо мечети, вошли расположенные непосредственно рядом с ней монарший павильон, имарет и медресе, примыкающие к платформе на уровне улицы Орду мавзолей и фонтаны-себили, а также хамам и постоялый двор в глубине квартала к северу от платформы41.

Создателем куллие считается Мехмед Тахир-ага, одновременно с Лалели-джами строивший на азиатском берегу мечеть Аязма; некоторые исследователи предполагают участие в реализации проекта Симеона Калфа, ранее строившего Нуросмание-джами42.

Мечеть Лалели строилась в 1760–1764 гг., но пострадала и от землетрясения 1766 г., и от пожара 1783 г., после чего была восстановлена, в отличие от ряда окружавших платформу построек; сокращение территории куллие происходило и в XX в. в результате пожаров и работ по расширению транспортных магистралей и благоустройству квартала Лалели-Аксарай. Тем не менее главное здание комплекса сохранило все свои особенности.

Лалели-джами представляет собой купольный зал с двором и двумя минаретами и оказалась последним заложенным в Стамбуле при династии Османов сооружением, соответствующим типу «большой османской мечети». При этом здание мечети перестает быть большим: зал перекрыт куполом диаметром всего 12,5 м. Купол опирается на 8 точек – 6 пристенных столбов, оформленных как ордерные колонны, и две колонны, отделяющие северную часть зала, занятую глубокой двухъярусной галереей; эту часть интерьера Г. Гудвин сопоставил с нартексом43. Подобная композиция зала с увеличенным пространством вызывает ассоциации с интерьером Йешил-джами в Изнике, но, в отличие от раннеосманской мечети, опирающийся на «турецкие треугольники» купол которой лишь немногим меньше купола Лалели-джами, столичный мастер использовал опорный октагон, дополнив центральную полусферу перекрытия шестью конхами (четыре по диагоналям