Место в жизни (СИ) - "Слэйд"

Сиплый кашель заставил Артура перевести взгляд и тут же наткнуться на несколько полок над кроватью Фостера, которая, судя по борозде на полу, стояла раньше не у стены, а совсем в другом месте.

Полки казались… Безжизненными, пыльными.

Никаких салфеток и прочих изысков рукоделия Артур не увидел, хотя семейные дома, как правило, полнились такими «уютными» вещицами. Не было и фотографий. Разве что одна единственная, у самого края полки. Маленькая девочка держала в одной руке соломенную игрушку, а второй вцепилась в юбку взрослой женщины. Обе схожи, как две капли воды, даже в одежде и прическе. Разве что в чертах девчушки угадывалось едва уловимое сходство с шерифом.

— А где женщины?

— Что?

— Ты говорил про жену и дочь.

— Мы не живем вместе, — отрезав несколько сухо и резко, Джеймс прикрыл глаз.

Фраза без единой остановки далась не легко, но… Черт, ему стоит говорить, а не привлекать внимание к своему состоянию.

— Она. Кхм. Они перебрались в большой город.

Говорить об этом было неприятно.

Джеймс старался не думать о том, что так и не стал как ни крути нормальным отцом. Тем, кто всегда рядом. Тем, кто воспитает и поддержит. Любящим? Нет, он всегда любил свою малышку. Любил, баловал, носил на руках, читал ей сказки и частенько потакал всем прихотям, в отличие от Бриджит.

— Мало. Гм. Кому нужен муж-мечтатель со значком шерифа, не ставящий семью на первое место. И не думающий о будущем дочери.

Озвучив слова жены, Фостер криво улыбнулся. Ведь именно это имела ввиду Бриджит.

В изменяющемся мире появлялись другие ценности и стремления. Женщины, по своей сути, всегда приспосабливались быстрее.

В то время как Джеймс цеплялся за привычный и любимый уклад полной опасности жизни шерифа, она смотрела вперед. В мир, где дикие прерии, горы, усыпанные еловыми и блестящими на закате иглами, заменялись постепенно растущими городами с каменными дорогами, фабриками, магазинами.

Где свет костра и луны уже проигрывал лампе Эдисона, а лошадь - творению Тесла.

Что мог дать женщине, побывавшей в таком городе, как Кейптаун, муж-консерватор? Что мог дать своей дочери?

Пыльные дороги, деревянный дом и никакого будущего, кроме хозяйства в виде кур, коровы и вечно злющей чертовой лошади? Кроме ежедневной стирки вещей, мытья полов и штопанья одежды?

Нет, не такой жизни хотела Бриджит в бурно развивающейся Америки. Но Джеймс слишком поздно это понял, как и то, что странствующий шоу-аттракцион Буффало Билла «Дикий запад» станет началом конца былого дикого фронтира.

Горечь, внезапно пронзившая сердце, ударила по Джеймсу со всей силы.

Он и сам не понял почему разоткровенничался с Артуром. Делиться далеко не радужными событиями своей жизни он вообще ни с кем не стремился, за исключением Данко, но сейчас… Интуитивно казалось, что Морган поймет его. Да и в конце концов, лучше говорить, чем лежать бездыханной рыбиной и казаться излишне слабым.

— Знаешь, один раз у нас похитили мальчишку. Все с ума сходили от переживаний, особенно его мать и отец. Представляли самые страшные вещи, которые могли делать с ребенком.

Переведя взгляд на Артура, шериф нахмурился, отвлекаясь от мыслей. Что такое страх потерять ребенка он прекрасно знал. Катрин как-то раз подобрала котенка и, зная, что Бриджит не разрешит его оставить, спряталась с ним в амбаре, упрямо не отзываясь, когда ее принялись звать на обед. За три часа Джеймс перевернул весь город, случайно открыв и то, что брат Карла – Мэтью Донован - занимается контрабандой самогона. В итоге Катрин нашел Данко, а у Джеймса появились первые седые волосы.

— Мы нашли его у богатого итальянца, державшего половину города. И когда получили обратно, оказалось, что в плену его и не держали. У него была своя комната, куча игрушек, чистая одежда, ванна каждый день, еда в любое время и столько, сколько он хотел. Никто его и пальцем не тронул и грубого слова не сказал. Даже языку итальянскому учили. Все это «немного» отличается от жизни в дороге. Отцу мальчика было так стыдно из-за этого…

Артур усмехнулся, вспоминая, как слушая рассказ Джека о его жизни с Бронте, Марстон с каждым новым словом все больше чувствовал себя виноватым неудачником, а от этого становился еще злее.

Особенно его бесило «Папа Бронте» из уст Джека и рассказы о спагетти.

— Я к тому, что не всегда плохо, когда наши дети не с нами, — подведя черту своего воспоминания, намереваясь приободрить им шерифа, Морган потер подбородок и, подметив на тумбе чайник, двинулся к нему.

— Наверное.

Проверив наличие воды и отойдя к печи, Артур подкинул полено к неостывшим углям и стал выискивать чистую кружку.

Повышать голос для того, чтобы его слышали в другой комнате, Джеймс не мог, а потому воспользовался паузой в разговоре, чтобы передохнуть.

Когда половица на пороге комнаты скрипнула, шериф приоткрыл глаза и приподнялся на подушке еще выше.

— Кхм… Ты сам как? — постаравшись звучать менее сипло, он сфокусировался на Моргане.

Конечно, лицо охотника было не так расписано, как его, но Фостер не помнил, как, когда и что вообще произошло после того, как он застрелил ублюдка, пытавшегося зарезать Артура.

— Последнее… — замолчав на пару секунд, Джеймс сглотнул. — Мн, что стоит перед глазами… Какой-то расплывающийся хер… Над тобой с ножом. И. Моя попытка… Застрелить его, а не тебя.

— Да. Потом нарисовался еще один и вырубил тебя. Но как видишь, мы оба живы и относительно целы.

Глянув на тумбу, Артур пододвинул банку с мазью и поставил на нее кружку со слабым сладковатым запахом. Который можно было бы почувствовать, если бы не пары уксуса.

— И что произошло?

— Твое невероятное везение, — хмыкнув, Артур на мгновение задумался и после непродолжительной паузы добавил, — Или мое…

Джеймс не отводил взгляд, так что сразу стало понятно, что продолжение услышать он намеревался в любом случае.

— Он, какой-то Тодд, взял меня на мушку. Но оружие не выстрелило. Не знаю, что случилось, но удивлен он был сильно. Дальше мы сцепились, и я убил его. Вернулся к тебе, нашел лошадь и привез в город.

— М.

— Что? Ты ждал что-то вроде: все внезапно затихло, я почувствовал живую связь с природой, потянулся к духу этого леса, и из-за деревьев выступила стая волков, а с неба на этого Тодда сорвался белоголовый орлан?

Невольно засмеявшись, Фостер почти сразу осознал какой это было ошибкой. Горло и легкие полоснуло короткой вспышкой боли, но черт подери, сдержаться оказалось слишком сложно.

— Ну… Кхм… Кто знает, каким трюкам еще… Тебя обучили краснолицые. Призыв… кхах, скажем, грома?

— Нет, — Морган улыбнулся, — такого уровня доверия я не заслужил. Слишком рискованно позволять белому управлять погодой.

Усмехнувшись, шериф, конечно же, такого не предполагал. Но грех было не намекнуть на моменты с поимкой лошадей и охотой на волков. В то же время шутка со стороны Артура внезапно позволила Джеймсу выдохнуть и переключиться.

Тяжелый осадок после разговора о семье испарился. Губы все еще трогала легкая улыбка. Сейчас на какие-то секунды даже показалось, что это не его избили до полусмерти; не он болтался на дереве, а потом валялся на земле мешком с дерьмом.

Потянувшись к кружке, Фостер зацепил указательным пальцем металлическую ручку. Чтобы не расплескать содержимое он протянул ее по тумбе. Затем нагретое кипятком дно опустилось на шерстяной плед.

— Приятная… кхм… осечка. Но что за Тодд я не помню. В лагере Говарда было много людей и… Мне было не до запоминания лиц.

Просипев, Джеймс собирался поднести кружку к лицу, но остановился. В нос снова ударил чертов запах уксуса. И, кажется, в этот раз шериф все же позеленел.

— Ты не мог бы убрать это… Подальше, — бросив раздраженный взгляд на таз с уксусом и тряпками у кровати, мужчина облизнул пересохшие губы. В идеале нужно было вылить это воняющее дерьмо на улицу, но просить слишком много Джеймс не стал. И так сойдет. Дальше сам справится.