Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова

— Ну вот! Тут же написано: «назвать арены по систематической номенклатуре». А какие еще арены есть?

— ЦСК, Газпром-Арена, — всё так же потешался Семен.

Ребята смеялись, но Данька смотрел на учителя совершенно несчастными глазами. Антонина Викторовна не знала, что делать: то ли плакать, то ли смеяться.

— Даниил, арен. Единственное число мужского рода, — ответила она с отчетливой снисходительностью. — Арены по-другому ароматические углеводороды — это непредельные, то есть ненасыщенные, циклические углеводороды... К спорту они никакого отношения не имеют.

Жуков даже дышать перестал и с открытым ртом смотрел на учителя. Антонина Викторовна вздохнула, а парень швырнул ручку, потом сдернул с крючка рюкзак, открыл, смахнул в него всё со стола одним движением руки и поднялся. Протянул полупустую карточку учителю.

— До свидания, Антонина Викторовна, — сказал двухметровый ребенок.

— До свидания, Даниил.

Класс молчал и смотрел на Жукова. Тот подобрал свою ручку, оглянулся еще раз на учителя, вздохнул и навалился на дверь. Учитель смотрела на подростка и молчала, потом перевела глаза на ребят. Хлопнула пару раз в ладоши.

— Ребята! До звонка пятнадцать минут! — проговорила Антонина Викторовна.

— А что теперь с ним будет? — раздался шепот в притихшем классе.

Подростки завозились, стали оглядываться. Антонина Викторовна стояла у кафедры с красной ручкой в руке и делала какие-то пометы на работе Жукова. Она даже не подняла голову, только заметила, отложив работу десятиклассника:

— Вас, Деньцов, это не должно волновать. Несите ответственность за свою работу. А где Карина?

— В полиции! — ответил Семен, не отрываясь от своей работы.

— Боже! Что случилось?

— А не фиг зариться на чужое, да, Ник?

Егоров вздрогнул и уставился на Семена. Обвел класс взглядом. Карины не было, но почему на него так оглядываются ребята? А Тимка опять чревовещанием занимается! Ну не умеет Ник читать по губам! Ник хотел махнуть телефоном, дескать, харэ кривляться, напиши, но тут увидел на учительском столе желтую коробочку и одернул руку вниз. В эту коробочку ребята складывали свои телефоны перед контрольными, вот только Егоров опоздал, оттого и аппарат остался на руках. Вот так спалиться в конце уроков — нарваться на пересдачу.

— Десять минут до конца. Переносите ответы, — сказала учитель.

Класс зашелестел карточками. А потом как спасение пропел звонок. Тимка подорвался с места, будто только этого и ждал.

— Уваров! — воскликнула учитель.

Но Тимка уже висел на Нике и тащил его в коридор. Друг ничего не понимал, но шел.

— Что стряслось? — спросил Ник, как только дверь кабинета закрылась за их спинами.

— Какого хрена? Я блин, узвонился!

— Батарея вчера сдохла…

— А какого не зашел?

— Да я приехал в одиннадцать! Чего? — Ник уже начал терять терпение.

Тимка оглянулся по-воровски, а потом посмотрел на друга.

— Видел, Карины нет…

— И?

— Ники тоже.

Егорову показалось, что ему будто отключили подачу воздуха. Сердце скатилось в желудок.

— Что… — только и смог он выдавить из себя.

— Вся школа уже в курсе. Вчера, когда Ника возвращалась из музыкальной школы…

Ник слушал друга, не дыша. Слушал, но слова были какими-то странными. Они словно катались по воздуху, рисуя картину, и только потом попадали в ухо. Егоров без труда представил свою Нику, идущую по тропинке через небольшой сад у двухэтажек. Он и Карину увидел. Та была не одна, а со своей подружкой из «девятого». Вот они останавливаются перед Никой, а потом…

— Видос видел? — словно через вату доносится голос Тимки.

Егоров не может говорить, только качает головой, и друг подносит к его глазам телефон. Звук на минимуме (и так все вокруг перешептываются и смотрят на Ника не то с осуждением, не то с усмешкой). Нику противно. А на видео Вероника. Вот она останавливается недалеко от Карины. Нет, она не хочет идти с ними, те пытаются ее взять на "слабо". Вспоминают Леру, и тогда Ника отходит с ними к гаражам. Карина идет рядом, так близко, что при развороте бьет Нику по лицу, та успевает чуть отстраниться, но на щеке в ту же минуту появляется красная полоса…

Егоров едва не выронил телефон.

Карина смеется, ее подружка тоже. А Ника вдруг отходит от них, кидает папку с нотами на землю, а сама вытягивает ремень из джинсов. Две подружки говорят мерзкие гадости. Настолько мерзкие, что Егорову хочется немедленно умыться. Но Ника, эта рыжая девчонка, не плачет, не зовет на помощь. Она улыбается, а сама наматывает широкий хлястик с пряжкой себе на руку. Она просит их уйти. Просит оставить ее в покое. Тогда Карина произносит имя Никиты. Но Вероника качает головой. Его отдавать она не намеренна…

Парень едва стоит. У него трясутся руки, но он продолжает смотреть это жуткое видео.

А потом… Ни Карина, ни ее подружка так больше и не смогли подойти к Веронике. Та хлестала ремнем так, что девки едва успевали прикрываться. Бросили телефон с которого вели запись, ракурс видео изменился, и Никита вывернул шею, чтоб рассмотреть, что же происходило дальше. А дальше Вероника порола двух подружек, визг стоял на весь микрорайон. Вот кто-то вклинился в свару, и видео на этом остановилось.

Ник поднял глаза на Тимку, сунул незряче ему телефон, а сам вытащил свой. Набрал номер, но женский голос сказал, что абонент находится вне зоны действия сети.

— Нет у нее телефона. Настенька сказала…

Но договорить Тим не успел. Как только он произнес имя Настеньки Ник сорвался и бросился к бывшему классруку: ну кто, как ни она, знает, что с Никой?! Он пролетел рекреацию третьего этажа, скатился вниз по лестнице и выскочил прямо на Анастасию Петровну. Та чуть не влетела носом ему в грудь.

— Анастасия Петровна, Анастасия Петровна… — затараторил Никита, но та перебила.

— С Вероникой всё хорошо, они с отцом сейчас в полиции. У нее ссадина на щеке, и всё! Она не пострадала. Чего нельзя сказать о Карине и … не помню, как зовут вторую.

— В смысле? — спросил Тим.

— Ремнем бьют по попе, потому что там мягко! А когда прилетает по чем ни попадя, это, как минимум, неприятно, — ответила Настенька.