Твоя реальность — тебе решать - Ульяна Подавалова-Петухова

же она исстрадалась, пока влюбленные не видели друг друга.

Ник молчал. И Ника молчала, лишь чувствовала его дыхание на своей шее. Тяжелое дыхание, с надрывом каким-то. И девочка обняла в ответ.

— Всё ок! Не парься! — сказала она, уткнувшись в ключицу.

Ник тут же отвел руки и заглянул в глаза Вероники.

— Всё ок?! Не парься?! Да я… да… — процедил сквозь зубы парень и замолчал, потому что всё то, что сейчас висело на языке, должна была услышать другая девушка, не Ника. А Ника, даст Бог, и не услышит ни от кого таких слов.

— Я и говорю, ты матерщинник, — ответила Ника и улыбнулась. Это только глупые курицы в каких-то мыльных операх рассказывают своим парням о том, что их кто-то обидел. Нормальная девчонка попробует разобраться сама. И не будет жаловаться, если где-то болит. В конце концов, Вероника из этой вчерашней свары вышла победительницей. А царапины… Царапины быстро заживут.

И тут под потолком разлился трелями звонок на урок. Ник моргнул, схватил рюкзак Ники в одну руку, во второй сжал пальцы своей девушки и бросился по коридору к угловой лестнице.

— Куда? Мне на урок! — запротестовала Вероника.

— Гулять так гулять! — бросил Никита через плечо.

— Ты обалдел что ли??? Меня и так весь день не было!

— Вот и ладно! Настенька сказала, что это уважительная причина.

— Да мы не выйдем!

— Да конечно!

— В смысле? «Да, конечно, не выйдем» или, типа, «ага щас, еще как выйдем»?

— Второй вариант!

Вероника едва поспевала за своим длинноногим парнем, который летел вниз, не щадя своей ноги.

— Блин, Ник! Твоя нога! — возмутилась Вероника.

— Всё ок! Я ее заклеил!

— Скотчем что ли?

— Ну типа…

Они проскочили к пожарному входу и даже никого не встретили по пути. Парень увидел в этом благословение свыше. Оказавшись перед металлической дверью, Никита зашарил руками по верхнему косяку. Пальцы прощупывали кирпичную кладку, проступавшую сквозь штукатурку, пока не наткнулись на какую-то скобу. Ник подцепил ее пальцами и потянул на себя. Старый ключ соскользнул в подставленную ладонь.

— Что это такое? — пробормотала тихо Вероника.

— Ключ для старшеклассников. Но он это на крайний случай, — так же тихо ответил Никита.

— Это покурить — крайний случай? — хмыкнула с пренебрежением Ника.

Парень даже оглянулся на нее.

— Ты куришь? — спросил он осторожно.

От возмущения девочка даже задохнулась на миг:

— Я? Курю? Совсем уже?

Ник только хмыкнул и продолжил возиться с замком.

— Подожди-ка… А ты? Куришь? — словно дамоклов меч упало сзади.

Парень сделал вид, что не расслышал. Но Ника быстро его раскусила. Ткнула в бок, но Никита продолжал возиться с замком, боясь сломать старенький ключ в замочной скважине. Тогда Вероника ткнула коленом в ногу парня. Тот оглянулся, вздохнул:

— А это была больная нога.

— Да неужели? Странно, а я думала у тебя правая болит, а это левая!

Никита повернулся к ней и помахал перед лицом руками.

— Вот эта правая сторона, а это левая! Ты ткнула меня в правую ногу!

Вероника тут же сменилась в лице. Тронула парня за руку, глянула испуганно вниз.

— Сильно больно? Покажи!

Егоров не удержался и засмеялся, глянул назад, где волновалась девочка.

— Шучу! Ты ткнула в левую ногу.

— Блин! Я тебя прибью!

Но прибить не получилось, так как дверь, наконец-то, поддалась, и парочка выскочила на залитый солнцем внешний двор школы. Пока Ника моргала, привыкая к свету, Ник закрыл дверь и, подхватив подругу, бросился к той стороне ограды, за которой была территория спортивной школы. Вероника что-то говорила, но парень не слушал ее. Подлетел к закрытым воротам, ведущим к стадиону, перебросил через них один за другим рюкзаки, потом подхватил девочку за талию и подсадил на ворота. Вероника инстинктивно вцепилась в верхний край и тут же заверещала во все горло.

— Что творишь? Ой, мамочки! А-а-а! — не сумев найти опору для ног, заголосила она, повиснув на ограде, как забытый на веревке носок.

Сейчас Вероника не видела ничего и не слышала ничего! Она видела только свои дрожащие руки, вцепившиеся в черные прутья ограды, чувствовала свой вес (тонна, не меньше!!!) и ничего не могла сделать. Она не могла подтянуться, потому что никогда не умела этого делать, да и не делала никогда. А тут еще ограду как следует качнуло, на секунду Нике показалось, что кто-то, не обратив внимание на висящую на них девчонку, открыл ворота — вот они и поехали в сторону.

— Господи Боже!!! — завопила она еще громче, и вдруг перед глазами возникло удивленное лицо Никиты, но… по другую сторону ограды.

Он смотрел так, словно не понимал, почему Вероника до сих пор болтается на прутьях.

— Я тебя… убью… — просипела девочка, и лицо Никиты исчезло.

Ограду обратно качнуло, и Вероника опять заорала:

— Боже мой!

Но дальше произошло то, что напрочь вытравило боязнь высоты. Чьи-то ручищи схватили ее за зад и приподняли. А она-то в юбке!

— А-а-а!!! Что творишь? Убрал руки!

— Хватит вопить, ты бы еще по фамилии меня назвала…

— Егоров! Блин!

— Ну вот…

— Я слезу и убью тебя!

— Харэ орать! Мы под окнами вообще-то!

— Харэ хватать меня за задницу!

— Да я не хватаю тебя ни за что!

— Я же в юбке!

— Я вижу!

— ЧТО??? И что ты там видишь?

— Там я ничего не вижу!

— ТАМ? «Там» это где? Ты больной?

— Вот сюда ногу!

— Ой, мамочки! Твою же…! Я высоты боюсь!

— Я уже понял!

Их действительно могли увидеть из окна, но ворота на стадион располагались под окнами начальных классов, а уроки у малышей уже закончились. Можно и поорать. Хотя всё же лучше не стоит, а вдруг кто из учителей на месте? Окна-то открыты…

Никита подсадил Веронику на ограду и даже нашел опору для ног, чтобы девочке было легче.