Марта - Светлана Гресь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сердце наше без дна. Душа вся в шрамах, иногда мучительно ноющих, иногда зарубцевавшихся.
И как много чистоты и непорочности несем в себе!
Ангельского терпения!
Радости!
Сколько ласки!
И сколько силы!
Надо только суметь прочувствовать все это и дать другим ощутить свою волю.
Я – царица земли! Все, что происходит вокруг, совершается при моем непосредственном участии. Судьба человечества в моих заботливых руках. Я царица!
Нередко в самой женщине живет отрицание своего Божественного предопределения. Кое-кто из них полагает, что они никчемны, ограничены, неполноценны. Эти женщины нередко чувствуют свою ущербность, испытывают страх перед мужем, ощущая с его стороны непочтение к себе и даже презрение, словно к чему-то менее развитому, недостойному.
Какое грешное заблуждение! Женщина с рождения обречена на счастье! Она несет в себе хмельную силу любви, что дарует миру новую жизнь. Она созидает этот мир! Она – неисчерпаемый родник силы и вдохновения для многих великих мужей!
Кто совершеннее ее? Никто! Она – царица! Она – Богиня! Она – Мать! Сестра! Жена! Величественнее, прекраснее не сыщешь!
Даже в глубокой старости светится особая благодать в женских чертах, мудростью исчерченных, в ее взгляде спокойном, взыскательном и понимающем. Пред нею на колени пасть не стыдно даже величайшему из мужей. В этом сила его тела и духа!
Лишь тот велик, кто не боится склониться в глубоком почтительном поклоне, возвеличивая ее добродетели. Женщина – украшение и благословение этого мира. Лишь она, достойная, в паре с достойным, может преобразить мир, Вселенную, напоить ее любовью, чистой и прекрасной, как счастье. Возвысить до Божества жизнь земную!!!
VIII
Отравление любовью.
Под легким пологом звездного неба величественна и безмятежна летняя ночь. Нетронутой тишины оберегая покой, дремлет она, смутным томлением полна, окунаясь челом в травы росистые. Едва шелохнется ветка на дереве.
По берегу, по мелкому кустарнику еле слышно бродит ветер молодой; то припадет к воде щекой, то осторожно кусты прибрежные туманом занавесит, то в изголовье камышей бросит охапку светлячков.
Поодаль ивы задремали над водою. Редкою, нестройною гурьбою березки в платьицах зеленых, с худыми, едва прикрытыми коленками, спустились к реке. В чистой воде отражается звездный рисунок неба. Кочующие тучки бахромой разорванной пытаются нарушить этого узора вязь замысловатую.
Через ракитовые ресницы луна засмотрелась в зыбкую волну, без устали вплетая в сумрак ночи серебристые кружева. Глухо вскрикнула сова, так низко пролетев над головой, что крылья обдали ветром венок на голове у девушки. Листья на соседней березке затрепетали, зашевелились и успокоились.
Ночь пахнет тиной, мятой и любистком. И тихо-тихо, будто перед бурей, лишь только слышно, как сопя, моет прибрежные пески река.
На душе тревожно и неуёмно сердце.
– Реченька моя, река, обливные берега, я пришла к тебе, что к родимой матушке. Отчего мается сердце? Отчего волнуется кровь? Угрожает судьба любовью не ответною? Ты волной мне расчеши косу русую, от доверчивой девушки отведи сомнения пустые.
Лес, звонкий и болтливый днем, а сейчас глухой и тихий, основательно обложил реку, расплывчато выделяясь в лунном свечении жесткой хвоей обветренных сосен.
Скитается безмолвие в излучинах его крутых оврагов, запутываясь в ветвях вековых исполинов. Там ее верный друг Май тщательно охраняет дремотный мир нехоженых тропинок, болот, заросших дикими травами полянок, подолы у которых полны цветов, душистых ягод.
Здесь царство непуганых зверей и птиц. Порой звериных глаз опасное мерцание осторожно мелькнет в глухой чаще. Из дебрей дремучих выйдя, пятнистый олень спокойно обходит стадо могучих туров, столпившихся у водопоя. Ланей резвых промчится стая. Неловкий лосенок следом за лосихой торопится на тонких, непослушных ножках, все норовит изведать мох, нежнее, чем мех у зайчонка. Медведь в заводях речных ловко лапой рыбу удит. И тут же недалеко бобер хозяйственный со своим зубастым семейством занят сооружением плотины. С белкой озорной дружит давно дятел домовитый. Над рыжею лисой они вдвоем нередко подыгрывают.
А там, в самой чаще, где расступился лес услужливо, позволяя солнечным лучам упиться соком ягоды лесной, стоит терем, большой, высокий, со всевозможными резными башенками. Солнце озорует в окнах его.
Там живут они с отцом. Рядом с ними вокруг полно лесного люду. Леший в окружении беззаботных мавок. Блуд и его многочисленная семейка. Смешливые русалки и их хозяин – водяной. Вся эта лесная братия с утра до вечера крутится неподалеку.
Есть даже нявки, точь-в-точь, как дети, только немые, услужливые. Смотрят жалостно-жалостно, будто старушки. Не играют и не поют, а если и поют, то такие печальные песни и плачут при этом горько и безутешно. Лесной царь всегда был недоволен, если видел свою дочь в их кругу. Поговаривали, что они без имени, а, значит, никто, поэтому они такие невеселые.
Их недолюбливали и избегали лесные жители. Жалостливая Елка, как могла, пыталась обрадовать их чем-то, развеселить им жизнь.
Мавки хлопочут в лесу днем. Смех их заливистый разносится на всю округу. Они часто озорничают, подшучивая над грибниками и ягодниками, песнями своими и проказами заводя их в дремучую чащу. Хотя в таких шалостях всегда Блуд упражнялся. С немалым удовольствием устраивал так, чтобы люди не могли найти выход из лесу.
Он путал им сознание, отзываясь на их крики голосами разными, мутил им головы так, что они могли сутками бродить между трех сосен.
Особенно доставалось горе-охотникам, ежели те, без сговору с ним, в лесу шалили, зверье стреляли. Перед их жадным взором он мерцал огоньком, искушая затерянным кладом, маня за собой каждого по отдельности.
Не одного такого в глухом болоте погубил. Иногда, сжалившись, приводил к русалкам запутавшегося беднягу, когда те, купаясь в лунном сиянии, водили хороводы на берегу реки. А там уже, как судьба ляжет, если сможет заблудившийся договориться с ними, гляди, и жив останется, может, и отпустят домой душу его на покаяние.
Потом, когда зима укрывала реку ледовым слоем, водяные красавицы засыпали, в отличие от мавок, которые и зимой, хоронясь в пещерах глубоких, пряли, шили себе одежды. Елка нередко принимала участие в играх лесных и речных девушек. Чаще бывала одна. Задумчивая, бродила по лесу, разговаривая с птицами, с диким зверем. Иногда ее сопровождал Май.
Девушка знала, что за кромкою леса есть иной мир, населенный похожими на них существами, называемыми людьми. Лесной царь категорически запретил дочери показываться им на глаза, рассказывая, всякие недобрые, страшные истории. Еще и поэтому, когда среди деревьев разгуливали нетрезвые или зловредные представители этого нехорошего племени, лесная
