Марта - Светлана Гресь

Вот робким лучиком блеснули глазки! Вверься мне, не бойся. Будь покорной. Все, что нужно нам – эта ночь для двоих и любовь на двоих.

― Я дочь царя лесного, – пытается девушка разорвать объятия. – Мы с тобою не пара.

― Мне все равно, кто ты, откуда и зачем свела судьба порой ночною. Пойми, на небе все давно за нас с тобою решено. Мне безразлично, чья ты дочь, знаю одно, достойны мы друг друга!

Моя прекрасная лесная фея, я утоплю тебя в своей упрямой нежности, я утомлю тебя горячей ласкою! Ты вся дрожишь от счастья и испуга.

Ты падаешь со мной в любовь и шепчут губы девичьи, – не надо. Доверься сердцу, спрячь на его донышке напрасную тревогу, девичью гордость отдай свободным облакам, пусть разнесут по свету твою застенчивость…

О, этот пленительный трепет ресниц в движении стыдливом! Как чувство робкое мне мило, не ослепляет и не жжет. Поверь, я не обижу твоих надежд, твоих желаний словом заносчивым или поступком неумеренным, не оскорблю твою весну предательством, я лишь сорву с невинных уст стыдливый поцелуй.

Елке вдруг показался известным голос, и все слова были знакомы. Где приходилось слышать их?

– Отпусти! – С досадной горечью. – Какой отравой льстивой напоил свою речь! И этот высокомерный взгляд, и эти жестокие губы. Объятия твои не ласковы, они грубы.

Как скупа твоя правда и как ядовита нежность! Не верю, что бывает такою, надуманною, любовь!

О, горе, читаю в насмешливом взгляде такое притворство! Скажи, разве есть упоенье в чьем-то позоре? В моем унижении, что милого для тебя? Что льстит сердцу надменному? Не прошу, не умоляю, требую, отпусти! Я позову на помощь. Эй! Все сюда! Я здесь! Нужна подмога мне.

Была ли эта встреча явной или видением случайным, в ночи растаял призрак, остался только шлейфа приторный аромат.

Что лгать себе напрасно, его прикосновение так сильно душу обожгло! Раскаяние в ней кипит, была я слишком резкой, беспощадной, несправедливой. Он не такой, каким хотела его себе представить, добр он и нежен. Тянется за ним глупое сердце, томится грудь волнением щемящим.

― Ночь одна на двоих… Будь мне покорной… Как сладко быть любовью прирученной, подчиниться нежности друга милого. Себя я напрочь потеряла, не вернуть уже покой и радость тихую, былую, прошедших дней беспечность не возвратить. Где я? И что со мной?

Пролетела ночь одним мгновением и умчалась прочь, оставив Елку в плену каверзных мыслей.

***

Хима, оглядываясь беспрестанно, спешила на встречу с подругой. В последнее время девушка крайне изменилась. Стала увереннее, живее, беззаботнее. Поверила в себя. Раскрепостилась. Жизнь наполнилась беседами, которые в мыслях продолжались и в избе, возле печки.

Впервые нашла понимающее, отзывчивое сердце, верную подружку, с которой делилась всеми своими самыми сокровенными мыслями. И сейчас торопилась поведать Елке свой дивный сон.

«В странном лесу, куда она подступила с острой, щемящей болью в груди, настороженная и напряженная, было влажно и тихо. Ни шелеста деревьев, ни птичьих голосов. Пустынный, тяжелый, он угрожающим чудовищем обступил ее. Она не чуяла своих шагов, будто бы плыла по воздуху все вперед и вперед, все дальше в глубину. А вокруг такая тревожная глухомань, такая чащоба, что не смогла бы даже белка шустрая проникнуть сквозь сплетенные ветки, что, будто руки ужасные, сцепились между собой. Хотя при ее приближении, могучие деревья расступались нескончаемой аллеей, угодливо выстелив ей путь туда, куда стремилась она в своем необъяснимом странствии. Вскоре вышла на поляну. Невидимое за ее спиной солнце положило свой широкий луч на тропу, осветив купола церкви, будто парящей над лесом. Остановилась в недоумении, закипело сердце, предчувствиями недобрыми полное, каждым ударом своим пригвождая тело к земле. Ноги, словно окаменели.

От церкви исходил такой яркий, неземной свет, что больно было смотреть. Прищурившись, прикрыв глаза рукою, глядела перед собой. С холма, к ней навстречу, спускался незнакомый человек. Безбородое лицо было искажено злобою и хмурым недоверием. Глаза горели ожесточенным огнем.

С каждым шагом вырастал этот мрачный образ, закрывая собою горизонт и церковь. Она с опаской ждала приближения, испытывая тихий ужас, как бы предчувствуя неминуемую беду. Стебельком беззащитным жалобно дрожала на сквозном ветру душа девичья, безутешная в своем тягостном ожидании.

Он медленно протянул к ней руки и в тот же миг над ними раздался звон сотни стонущих колоколов. Вытягиваясь в бесконечный колючий звук, звон этот вонзился в ее сердце и наполнил его такою дикой болью, что она провалилась в бесчувствие.

Хима знала, не к добру привиделся сон этот, ждет ее напасть. Кому рассказать, кому пожаловаться? Как ее отвести? Батюшки уже несколько дней не было дома. Как-то в один момент молча собрался и, не попрощавшись, исчез. Что привезет с собой? Какие вести недобрые ждут девушку с его прибытием? Порою слезы набегали на глаза, она торопливо вытирала их рукавом.

Елки не было в их укромном месте. Присела под дерево. В первый раз ее никто не встречал. Оглянулась, томимая неопределенностью. Ей чудилось, что кто-то давно за ней наблюдает. Страх постепенно охватил Химу. Казалось, что этот неизвестный, все время находясь за девичьей спиной, незаметно копирует каждое ее движение, подсмеиваясь над бедной девушкой. Что он хочет, и кто он такой?

Сзади послышался осторожный треск ветки – она вздрогнула и подхватилась.

Огромный букет ромашек неожиданно возник перед нею, легкий, покорный и такой игривый. Казалось, белое облачко из нежных лепестков с золотыми сердечками вот-вот растает и ускользнет. В первое мгновение девушка стояла очарована. Сердечко тихонько встрепенулось, радостно защемило, и безмерная нежность окатила ее. Это нечаянное диво – щедрое вознаграждение за недавнюю грусть.

― Это мне, – прошептала чуть слышно, спрятав в букет зарумянившееся лицо.

Мая она увидела перед собою так близко впервые, хотя образ желанный его предательски тревожил девичьи сны, путал ее мысли, невольно думала о нем каждую минуту.

― Спасибо, – сказала тихо, улыбнувшись несмело. Ей было уже неловко за подарок нежданный. Она догадывалась, что встреча их, конечно, случайна. Сам по себе, Май бы никогда не поднес этот букет. Видно, Елка насобирала и попросила передать, так как сама не смогла этого сделать.

Пути их пересекались крайне редко. Лишь иногда, и то невзначай, они могли встретиться, но и в эти короткие минуты свидания язвительные шутки его не раз доводили Химу до слез. А ей так хотелось приглянуться парню, хоть с самого начала видела, он жених ее единственной подруги.

Девушка знала, она не достойна его внимания. Хима чуяла