Последний командарм. Судьба дважды Героя Советского Союза маршала Кирилла Семёновича Москаленко в рассказах, документах, книгах, воспоминаниях и письмах - Николай Владимирович Переяслов

В своём последующем разборе Кирилл Семёнович сказал, что штаб 7-й гвардейской армии значительно превосходит по своей подготовке и слаженности 4-ю армию. Командующий генерал П. В. Мельников не сумел сдержать своих эмоций, выразившихся в возгласе: "Не может быть!" Мы все стали свидетелями неприятного разговора двух наших начальников. За реплику П. В. Мельникова оскорбившийся маршал К. С. Москаленко в резкой форме отчитал последнего, завершив разговор фразой: "Я Вам не давал повода сомневаться в моей компетентности и объективности". П. В. Мельников извинился за свою невыдержанность, но "кошка" между ними уже пробежала. По результатам инспекции был издан приказ министра обороны маршала А. А. Гречко, где в числе других 7-я гвардейская армия отмечалась с лучшей стороны. В целом, итоги проверки округа повлияли и на дальнейшую судьбу командующего округом. Менее чем через год он был переведён по службе на должность начальника военной академии им. М. В. Фрунзе, так и не получив звания генерала армии…»

Эта встреча с маршалом Москаленко была далеко не единственная, и через три года – 17–19 декабря 1979 года – состоялась Окружная комсомольская конференция, на которую, кроме представителей комсомольских организаций округа, были приглашены также и ряд командиров соединений и частей, начальники служб и политработники. В работе конференции принял участие главный военный инспектор, заместитель министра обороны маршал К. С. Москаленко.

«С руководством области, – пишет генерал Постников, – мы договорились, что размещать маршала будем в обкомовской гостинце, так называемой "малогабаритке", а кормить – это забота округа. Встретив маршала на аэродроме, мы все вместе приехали в гостиницу, где после его размещения решили отобедать.

Надо заметить, что у Кирилла Семёновича Москаленко была пониженная температура тела, и он постоянно мёрз. С учётом этого хозяева гостиницы установили вдоль стены, напротив обеденного стола, ряд отопительных радиаторов. Когда подошло время обеда, то все гражданские товарищи и первый секретарь городского комитета партии уселись с противоположной стороны стола. Мне же пришлось сесть рядом с К. С. Москаленко.

Через несколько минут я начал “поджариваться". Разогрелся и К. С. Москаленко, то и дело снимая из-под кителя шерстяные безрукавки и отдавая их своему адъютанту. Все остальные участники обеда, хитровато поглядывая на мои мучения, молча посмеивались. Они знали об особенностях организма К. С. Москаленко, так как он частенько наведывался в область. Я же так близко встретился с ним впервые…»

В один из других дней генерал армии С. И. Постников вместе с Кириллом Семёновичем Москаленко прилетели на Добровольский учебный центр окружного значения, где должны были состояться полковые тактические учения танкового полка 1-й мотострелковой дивизии. Проверкой дивизии руководил главный инспектор Сухопутных войск генерал-полковник Н.И. Лапыгин. Прекрасный командующий, отличный человек, он пользовался всеобщим уважением в армии. «И вот, – пишет Постников, – с этим глубоко уважаемым мною человеком произошли разногласия. В чём заключались эти разногласия? По замыслу учений была выставлена мишенная обстановка на соответствующих рубежах. Поскольку мишени, обозначавшие контратакующую группу противника, двигались на так называемых “салазках" с помощью тросов и лебёдок, то их, как правило, размещали на флангах мишенного поля или же в глубине его, отдалённо от остальных целей. Цели эти предназначались для действия по ним авиации и вертолётов.

Однако генерал Лапыгин приказал командиру дивизии полковнику Шаповалову, как руководителю учений, поставить “контратакующую" группу мишеней ближе к рубежам для целей танкового и стрелкового оружия. Я не согласился с таким положением, обосновывая это тем, что при таком расположении целей для вертолётов и авиации в ходе их боевой работы будут перебиты тросы и подъёмники, двигающие мишени для танковых и мотострелковых подразделений. В результате чего большое количество целей может не подняться и таким образом окажется непоражённым. Это может резко снизить результаты боевых стрельб полка.

Маршал Кирилл Семёнович Москаленко

Маршал Москаленко не очень любил, чтобы ему противоречили, и поэтому утвердил вариант генерала Лапыгина, правда, заверив меня, что все цели, не поднявшиеся в результате повреждения подъёмных тросов, не будут засчитаны как непоражённые.

Однако всё оказалось далеко не так, как говорил маршал. В ходе боевых стрельб и бомбометания, как мы и предполагали, мишени на ряде рубежей не поднялись, так как оказалось, что тросы, поднимающие их, были перебиты. Но, вопреки заверениям К. С. Москаленко, их засчитали как непоражённые. Н. И. Лапыгин чувствовал себя не совсем удобно, но дело уже было сделано. Правда, это никак не сказалось на наших добрых отношениях в дальнейшем.

Вторым фактором, несколько снизившим результат огня из танков, было поведение в ходе учений самого маршала. У него была нехорошая привычка в ходе боевой стрельбы двигаться на легковой машине на уровне боевой линии идущих танков вопреки требованиям соблюдения мер безопасности. В ходе этих учений картина повторилась. На легковой машине "Чайка” мы по дороге руководства двинулись вслед за наступающими танками. Рядом с водителем сидел маршал, сзади – член Военного совета округа генерал-полковник И. С. Медников и я. За нами вытянулся большой хвост легковых машин с проверяющими. Всё это ограничивало сектора стрельбы танковым ротам, идущим слева и справа от дороги руководства.

Маршал, подгоняя водителя, заставил его вывести машину на линию передовых танков, ведущих огонь. Это очень опасно, так как танки постоянно маневрируют на местности, обходя то или иное естественное препятствие. Я сказал К. С. Москаленко, что нам надо несколько отстать, но он не отреагировал. Через несколько минут я вновь сказал маршалу, что мы, двигаясь чуть ли не впереди танков, лишаем их возможности поражать появляющиеся цели. Опять молчание. Тогда Иван Семёнович Медников тоже сказал, что мы показываем плохой пример всем остальным, нарушая меры безопасности. Обернувшись к нам, маршал сказал: "Кто боится, пусть выходит из машины". Тогда "завёлся" Иван Семёнович, сказав: "Товарищ маршал, я с винтовкой в руках прошагал всю войну от звонка до звонка, с сорок первого по сорок пятый, и мне нечего бояться". После этого горячего разговора К. С. Москаленко приказал водителю несколько отстать.

Были и другие казусы в ходе проверки. Например, вне плана стали проверять авиационный полк, укомплектованный только что выпущенными из училищ лётчиками. Это тоже было нарушением требований приказов МО СССР, ведь эти молодые лейтенанты ещё не имели классности, и им предстояло в течение года осваивать технику полка. И только после завершения доподготовки в боевых частях и получения классности их можно было привлекать и к учениям, и к проверкам. Когда я напомнил К. С. Москаленко об этом, он сослался на