Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви - Индира Макдауэлл

Позже я поняла, что купол усыпальницы и минареты видны практически из любой точки города, похоже, Шах-Джехан так и задумывал, но тогда эта картина вызвала потрясение.

Престон ошибся: я успела не только разложить свои вещи в номере, но и принять душ – группа с раннего утра была на съемках и вернулась только после полудня. Тот, кто распоряжается съемками, не желает перекраивать расписание даже ради приезда Престона. Чарлз злится, то и дело кому-то звонит, объясняя, что времени в обрез.

Выйдя из душа, я обнаруживаю в номере симпатичную смуглую девушку.

– Привет! Я Майя Ричер. Мистер Престон сказал, что мы будем жить с вами в одном номере. Я очень рада.

– Я Джейн Макгрегори. А что, уже все собрались?

Девушка трясет головой, рассыпая по плечам волну темных волос:

– Не все, но, думаю, нам пора на совещание. Сингх страшно не любит, когда опаздывают.

Я отмечаю про себя это «Сингх». Майя не сказала «Престон». Наверное, она права, Престон сегодня улетит, а вот Сингх, исполняющий главную роль, наверняка имеет такой вес в группе, что вправе выражать божественное недовольство. Наверное, это он наплевал на приезд продюсера.

Оказалось, он не просто имел вес, к тому же действительно наплевал на приезд продюсера…

В зале для совещаний Престон знаком подзывает меня к себе, он беседует с тремя мужчинами, один из которых Раджив Сингх. Разговор о съемках, конечно, о чем же еще.

– Вы что-то успели снять за то время, что Санджит был в Лондоне?

– Да, – кивает один из собеседников. – Как же иначе, ведь время уходит. Нас и без того не пускают в Тадж-Махал. Мы снимали в Фатехпур-Сикри. Остались только пара сцен в Красном Форте, одна у усыпальницы Акбара и две в Тадж-Махале. Потом можно возвращаться в Мумбаи.

Это мне не нравится категорически. Я не желаю возвращаться в Мумбаи, у меня еще дела в Агре. Но как сказать об этом тому же Престону?

Чарлза волнует другое:

– А кто режиссировал?

Второй собеседник кивает на Сингха:

– Раджив, кто же еще. Он большую часть фильма на себе вытянул.

Престон морщится:

– Хорошо, я посмотрю, что вы наснимали.

Сам Сингх слушает почти безучастно, словно его это обсуждение не касается.

– Это Джейн Макгрегори, я оставляю ее за себя. Будет присматривать за съемками от моего имени.

Раджив Сингх с интересом окидывает меня взглядом, но интерес тут же гаснет. В качестве надзирательницы я интересую его мало, вернее, не интересую совсем. Это замечает и Престон.

– Вам что-то не нравится, Раджив?

– Мне все равно, лишь бы не мешала.

Так, словно меня нет рядом! Чертов сноб!

У него красивый голос, вполне соответствующий внешности. Но Сингх посмел усомниться в моей пригодности, а потому сразу получает три знака минус в моих глазах. Актер Болливуда… Скажите какая кинозвезда!

Чарлз решил, что ждать всех членов группы не стоит, и велел начинать. Впрочем, оказалось, что отсутствует только Алисия Хилл, остальные на месте. По тому как хмыкнул красавец Сингх, я понимаю, что Хилл раздражает его даже сильней, чем я в качестве надсмотрщицы.

Алисия Хилл впархивает в зал, когда Престон уже выразил всем соболезнование по поводу гибели Рахула Санджита и переходит к обсуждению нынешнего положения.

Появление Алисии не осталось незамеченным. Хилл хороша, в жизни лучше, чем на экране. Типаж Джей Ло, я даже сомневаюсь, что она могла играть роль Мумтаз. Но действительно сумела, Алисия талантливо прожила перед камерой четверть века вместе со своей героиней – от юной девочки до взрослой женщины.

Вне съемочной площадки она блистательно играет кинозвезду первой величины, хотя в Голливуде таковой, конечно, не является. Что ж, иногда стоит опуститься на ступень ниже, чтобы потом перескочить сразу на несколько ступеней вверх. Позже, когда фильм был отснят и я смотрела отснятый материал, я сразу же поняла: на следующий день после премьеры Алисия проснется суперзвездой, а ее телефон раскалится от звонков с самыми лестными предложениями.

Но тогда это все было еще впереди, вернее, предполагалось.

Престон кивком приветствует опоздавшую и продолжает:

– Мне доверено на месте разобраться со всеми возникшими вопросами, и я принял решение, что обязанности режиссера на этом этапе, включая последние съемки, монтаж и озвучение, будет выполнять Раджив Сингх.

Реакция группы разная, кто-то смеется – мол, ну, теперь держись! Но большинство одобрительно гудят. Мне же интересна реакция самого Сингха. Красавчик изумленно вскидывает на Престона глаза, словно не подозревал о такой возможности – а ведь он давно исполнял обязанности режиссера. Неожиданно для всех он вдруг качает головой:

– Нет.

– Что нет? – удивлен Престон.

– Мне достаточно главной роли. Я помогал Санджиту, но не более. Ответственность за окончание и монтаж на себя не возьму.

– Почему? – в голосе Престона слышны металлические нотки. И я с ним солидарна, не люблю, когда набивают цену.

– Я не во всем согласен и со сценарием, и с тем, как снимал Санджит. Если при монтаже перекрою по-своему, обвинят в неуважении к погибшему, если оставлю как есть – это будет неуважением к себе.

– Хорошо, поговорим обо всем позже. Я знаю, что в сценарии много недоработок, если исправите, буду только рад. Но нужно помнить, что лишнего времени у нас нет, еще на год продлевать съемки фильма студия не станет, придется выпускать сырое. Поэтому перед тем как переделывать, вспомните о сроках.

– Это не проблема, у нас много готового.

– Поговорим позднее, – кивает Престон.

Дальше я наблюдаю за тем, как он мастерски решает все проблемы. Престон разбирается со всем, не откладывая на завтра, не отмахиваясь, не уходя от ответов. За час он умудрился поговорить обо всем и со всеми договорился. Вопрос остался только один: кто будет режиссером.

Нас отпускают пообедать, а Престон и Сингх уединяются. Я в их компанию не напрашиваюсь и решаю пока познакомиться с группой. В этом мне помогает Алисия Хилл.

– Привет! Я Алисия. Вы из Лондона? – голос у нее низкий и чуть хрипловатый из-за привычки курить одну сигарету за другой.

– Да, я Джейн Макгрегори.

– Как Престону могло прийти в голову привезти вас сюда на самое окончание съемок? – Актриса гасит сигарету прямо о край стола и, поискав глазами пепельницу, бросает окурок в вазу с цветами.

Я улыбаюсь:

– Я сама напросилась.

– Почему? – красивая бровь Алисии приподнимается. Я думаю о том, сколько часов она провела перед зеркалом, отрабатывая вот это мимическое движение.

– Никогда не была в Индии, не видела Тадж-Махала и, если честно, бестолковый администратор.

Алисия перебирает свои пальчики, отсчитывая замечания на мои ответы: