Жена Моцарта (СИ) - Лабрус Елена

— Ну я же не боюсь, что ты назовёшь меня Антон.

— А зря, — кокетливо улыбнулась она, поведя плечиком.

Язвочка!

— Я всё равно тебя люблю.

— И я тебя, — провела она пальцем по моим губам. — Но остаться до утра — это уже про отношения. А у нас про секс.

Вот же упрямая! Ну, ладно, секс так секс. Я скрыл хитрую улыбку: ты же не подозреваешь о чём просишь.

— Завтра тебя отвезёт до универа Иван. Мне нужно уехать очень рано.

— Не стоит его беспокоить. Я доеду на метро.

— Позволь мне хотя бы эту малость, — выдохнул я. — Просто заботиться, чтобы ты была в тепле и безопасности.

— Хорошо, — легко согласилась она и взялась за ручку балконной двери.

— И… малыш! Там господин Шахманов горит желанием с тобой встретиться.

— Со мной?!

— Ты же у нас владелица «MOZARTа». Во всех смыслах этого слова. Я теперь так, не пришей к пизде рукав.

— А!  Ну да, ну да, — многозначительно кивнула она и выпрямила спинку. — Ну что ж, зови. Скажи, я готова.

— Завтра?

— Если он будет настаивать на завтра, скажи: послезавтра. Если скажет: в субботу, переноси на воскресенье. Один умный человек посоветовал мне никогда сразу не соглашаться на то, что предлагает мужчина. Назначать свои дату и время. Не бежать по первому зову. И устанавливать свои правила.

Нет, не язвочка — Язва!

— А он точно умный? — усмехнулся я.

— Очень. А я примерная ученица. Я, возможно, заеду после университета в «MOZART». Встретимся там?

— Уже жду.

Я проводил её через балкон до номера.

Вернулся и уронил голову на руки.

Моя хрупкая нежная девочка! Моя беременная девочка! Прости!

Убить меня за это мало.

Но секс без обязательств — моя территория. Если бы его не придумали до меня, то я сам бы его придумал. Это моё поле для гольфа. Игра по моим правилам. Моя вотчина. Приход. Погост. Болото с моими лягушками.

Как храбрый викинг ты бесстрашно шагнула на неизведанные земли, где уже стоит монастырь с моим уставом. 

Я коварно улыбнулся и упал на кровать.

Однажды ты снова захочешь настоящих отношений, моя бандитка. Захочешь остаться. И проснёшься утром в моих объятиях. Всё так же — женой. Обещаю.

И обещаю, что я со всем разберусь.

Докопаюсь до истины.

Покараю виновных.

И месть моя будет страшна.

Именно с этого я и начал, приехав в офис после заседания парламента и грёбаной утренней встречи с президентом.

Глава 37. Моцарт

 — Что по чёртову свидетельству о браке? — я расхаживал по залу заседаний, злой, задумчивый и накалённый до крайности.

Пустопорожнее просиживание штанов в дурдоме, по ошибке названном Парламентом, когда у меня было столько дел, раздражало.

Но это светлое помещение на одном из последних этажей «MOZARTа» всегда дарило ощущение полёта, настраивая на сосредоточенность и раздумья.

Открытая планировка. Панорамные окна с трёх сторон. Волшебный вид на залитый солнцем город. Огромный овальный стол по центру. И доска, что так и стояла, расписанная цветными маркерами и буквами: X, Y, Z.

Я понемногу успокаивался.

— Свидетельство однозначно фальшивое, — ответили мне в спину, когда я застыл у окна. — То есть оно настоящее. Но серийный номер говорит о том, что совсем свежее. Его выписали не семь лет назад, а совсем недавно.

— Да кто бы сомневался! — резко развернулся я. — Что узнали ещё? Как в этом замешан посол в Турции?

— Евангелина Неверо, как частный детектив, помогла ему найти вещь, якобы принадлежавшую когда-то его семье, — ответил Шило и протянул мне фотографию. — Руслан сказал это из христианских реликвий: часть тернового венца, в котором был распят Христос. Венец вывезли из храма в Константинополе крестоносцы в тринадцатом веке.

— У-у-у, — многозначительно кивнул я, разглядывая кусочек сухой палочки с шипом. — А посол, выходит, потомок Христа?

— Некого купца, — улыбнулся Шило, — что купил часть венца за сумасшедшие деньги чуть ли не у самого Людовика Святого, который выкупил его у венецианцев, которым в свою очередь заложил венец император тех крестоносцев. Людовик доставил его в Париж, где он до сих пор и хранится — в Соборе Парижской богоматери.   

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— О чём у посла, видимо, и бумага есть? На всякий случай, вдруг потребуется. Не свидетельство о браке, конечно, но тоже документ, — усмехнулся я. — В общем, суть мне понятна: посол сильно обязан госпоже Неберо.

— И в благодарность за услугу помогал ей переправлять ценности дипломатической почтой, — подтвердил Андрей.

— Вся эта бляцкая контрабанда предметами культа и искусства всегда связана с дипломатами, — хмыкнул я.

— Так что он вряд ли расколется, — подвёл итог Нечай. — Ей есть чем его припугнуть. А ему что терять.

— К сожалению, на основании номеров свидетельства о браке, на котором муха не сидела, мы не может подать в суд, — ответил адвокат на мой молчаливый взгляд. — Свидетельство могли запросить как утерянное, и его именно так бы и выписали: на новом бланке со свежим серийным номером. Здесь всё законно. Суд даже не примет заявление.

— Ясно, — остановился я в задумчивости, положив на стол снимок. — Тогда поищите, кому сбагрил посол эту терновую колючку или след того, что провозили его дипломатической почтой. Короче, найдите на чёртова посла что угодно, хоть любовницу, хоть школьные проделки, а не найдёте, возьмите на голый понт. В общем, Олег, не мне тебя учить, займись этим лично. Попробуем зайти с этой стороны.

Нечай кивнул. А я упал в большое кожаное кресло. Осмотрел присутствующих.

— Есть предположения, зачем, госпоже, мать её, Неберо срочно понадобилось свидетельство о браке со мной? И сразу предупреждаю: все эти глупости по месть и ревность сразу в топку. 

— Шеф, может, она не знала, что вы уже переписали все свои активы на Евгению Игоревну? Деньги — отличный мотив. Она может потребовать их при разводе. Вы же захотите развестись? А она получит половину всего, что вы нажили в браке за семь лет по закону.

— Хм… Она возвращает владельцам краденые скрипки, стоимостью в несколько десятков миллионов долларов. Покупает подлинные картины как фальшивые за бесценок, а потом продаёт их за реальную стоимость. У неё денег куры не клюют, — не спорил, просто размышлял я вслух. — Но да, денег много не бывает, плюс — это сильно меня заденет. Неплохая мысль про развод. Она просто подаст в суд, я ей даже не нужен. Что она наглядно и демонстрирует. Не ищет встречи, не выдвигает никаких условий, не озвучивает свои требования…

Словно всё, что ей надо, у неё уже есть. Чего же она выжидает?

Я проскрипел креслом в сторону Валентина Аркадьевича.

— Пока никаких бумаг из суда не поступало. Но, думаю, в её интересах поторопиться, пока фиктивный брак вами не опротестован. Если соберём свидетельские показания и всё прочее, что вы семь лет даже не виделись. Брак могут признать фиктивным.

— Могут?!

Адвокат развёл руками.

— У вас общая дочь. Если девочку записали на вас, не важно, что покажет генетическая экспертиза: вы были в браке, это законно. То есть фактически вы как бы дали своё согласие на её удочерение. А интересы ребёнка будут учитывать в первую очередь.

— Пиздец! И это всё, что я могу сказать, — покачал я головой. Ну ещё, что хуею с наших законов, где у матери почти все права, а у отца никаких, но это беллетристика.

 — Мы, конечно, запросим все необходимые документы, — продолжил адвокат, —но и здесь много подводных камней. Есть вероятность, что в итоге мы только потеряем время и снова придём к разводу. Юридически это намного проще, если бы, конечно, не материальные притязания. Но нам их пока не озвучили. А если вы подадите на развод первым, то это даст нам некоторые преимущества.      

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Подождём. Если дело в деньгах, не думаю, что она заставит себя ждать.

А вот если нет… Но вслух я этого не сказал.