Головы профессора Уайта. Невероятная история нейрохирурга, который пытался пересадить человеческую голову - Брэнди Скиллаче
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спотниц начинал как сценарист этого популярного сериала, написав в одиночку или в соавторстве 40 серий, а потом спродюсировал полнометражный фильм. Теперь он затеял сиквел «Хочу верить» и сразу же столкнулся со странным совпадением. По сюжету один из героев должен делать своей возлюбленной пересадку головы, и Спотниц хотел описать все как можно ближе к «реальной» науке. Он поручил ассистенту изучить историю вопроса, и вскоре тот, задыхаясь от волнения, сообщил по телефону: это не вымысел! Один человек – хирург из Кливленда – сделал это в реальности. Спотниц решил встретиться с героем. Отчасти, конечно, для изучения темы. Но еще и из обычного любопытства. Что за человек отрезает обезьянам головы? «Меня всякий раз восхищает, – позже рассказывал Спотниц, – когда я сочиню историю – с нуля, целиком выдуманную, – а у нее обнаруживаются корни в реальности»[526]. Мысль о том, что некто на самом деле пересаживал головы, в равной мере ужасала и восхищала Спотница.
Встреча пройдет без огласки: не останется ни видеозаписи, ни репортажа, только серия ярких впечатлений. Сидящий напротив человек то восхищает, то умиляет, то смущает Спотница. Корректный, даже деликатный, не повышающий голоса, «милый, этакий дядюшка» – «дядюшка», который при этом без малейших эмоций рассказывает, как перерезал обезьянам спинной мозг[527]. «Я зашел в тупик», – признается Уайт Спотницу. Разрезанный спинной мозг невозможно срастить, и никто не отважится на пересадку головы, пока нет лекарства от паралича, который неизбежен. Или, может быть, отважится – но лишь тогда, когда новые исследования по обходу спинного мозга принесут плоды. Спотниц спрашивает об обезьянах: зачем так много? Не было ли это жутко? Уайт ничуть не смущен. У него нет никаких сомнений, да никогда и не было. Именно эмоциональная отрешенность собеседника и сделала этот разговор незабываемым для Спотница. «Я до сих пор помню свое впечатление, – спустя годы рассказывал он во время съемок сериала «Человек в высоком замке», – образ ученого, царственно безразличного к возможным последствиям своей работы»[528].
Спотниц же ценил фантастику именно за то, что она помогает предвидеть такие последствия. «Приступая к научному поиску, мы верим, что идем в верном направлении, – рассуждал он. – И лишь тогда, когда технология резко уходит вперед, мы понимаем, что именно создали»[529]. В фантастике мораль подается через персонажей и сюжет. Мы сопереживаем, примеряем ситуации на себя. Вымысел – это лаборатория, где проблемы человечества можно разбирать безопасно: сумеем ли мы приспособиться к той или иной новой реальности? Примем ли мы ее? А с учетом возможных последствий? В этом, по мнению Спотница, и состоит ценность фантастики. Она не предлагает модели, а предостерегает – подобно сказке. Изобретения промышленной революции принесли с собой катастрофы и новые опасности, и мы зачастую не можем предвидеть таких последствий. Так что нужно действовать осмотрительно, чтобы не изобрести аварию поезда прежде железной дороги… И все-таки, познакомившись с доктором Уайтом, Спотниц заглянул в самые темные уголки собственного воображения, обнаружив, что таящееся там – реально[530]. Не исключено, размышлял он, что здесь поработало коллективное бессознательное – концепция, что каждый из нас древними незримыми нитями связан с памятью предков и с первобытным страхом. Не исключено.
Фильм «Секретные материалы: Хочу верить» вышел в прокат 25 июля 2008 года и собрал в день премьеры 4 млн долларов, а за все время международного проката – около 68 млн. Критики приняли ленту не слишком хорошо, ее упрекали в «обилии крови, беспросветности, пессимизме и безысходности»[531], но вот Роджер Эберт, известный американский критик, журналист и писатель, лауреат Пулитцеровской премии, оценил ее на три с половиной звезды из четырех. «Картина не просто о добре и зле, – писал он, – но о выборе». А это признак хорошего триллера[532]. Так идея пересадки голов вновь стала темой искусства. В титрах «Хочу верить» Уайт упомянут как медицинский консультант, но «операция Уайта» больше не считалась предметом науки: она отошла в сферу научной фантастики. И сколько бы Уайт ни уверял, что гордится своим влиянием на поп-культуру, наследие нейрохирурга не может состоять из «Секретных материалов».
Доктор становится пациентом
Комната была незнакомой. Тусклые лампы дневного света, голые стены, отодвинутая бурая штора на металлических кольцах, в дальнем конце – монитор. Откуда-то доносились негромкие звуки – шлепанье резиновых подошв по истертому линолеуму. Доктор Уайт поморгал, чтобы расплывчатая картинка прояснилась. Где окна с видом на воды Эри? Вместо них – крыши городских домов в холодном ноябрьском небе. «Мы принесли ваши снимки МРТ», – говорит ему доктор Коламби. Уайту это имя знакомо: Коламби учился у него. Пока сознание еще не помутилось, Уайт просил позвать именно Коламби и доктора Селмана (которого он тоже учил). «Вы попали в аварию», – объясняют Уайту Коламби и Селман, показывая снимки. На миг ему кажется, что он снова в прошлом, знаменитый профессор, демонстрирующий студентам томограмму. Но в этот раз на снимках мозг самого Уайта, и белесая туманность между черепом и серым веществом сообщает ему все, что он хотел знать: у него субдуральная гематома[533]. Кровоизлияние в мозг.
Было начало ноября, после выхода «Секретных материалов» прошло всего несколько месяцев. Уайт отправился за покупками на своем антрацитовом Pontiac. Путь недалек: он ездит сюда много лет, раз в неделю: тот же рынок, та же дорога, та же стоянка. Под тихое пощелкивание поворотника Уайт принялся выруливать на трассу, и вдруг – резкий удар, вспышка. Преимущество было не у него, и в бок Pontiac врезался другой автомобиль. Удар пришелся в колесо, но из-за скорости внезапная сила, сотрясающая тело, кажется огромной. Уайта бросило вперед, и он крепко ударился лбом о водительскую дверь. Пассажиры второй машины вызвали полицию, и кто-то позвонил сыну Уайта Майклу, который жил поблизости от места аварии. Слегка зацепили, пояснил Уайт. Он ушиб голову, а женщина из второй машины ушибла руку, но никто из них не поехал в больницу. Майкл отвез отца с солидным синяком домой. Конечно, Патрисия хлопотала вокруг него – за годы брака с нейрохирургом она усвоила, что даже легкий удар может грозить бедой. Уайт же уверял ее, что ему нужно просто отлежаться. Однако на следующий день стало ясно, что он серьезно пострадал. Язык заплетался, а мысли путались. Еще через день, растерянный и напуганный, Уайт попросил Майкла позвонить в Университетскую клинику
