Тьма над Гильдией - Ольга Голотвина

— Тихо-мирно, не трепыхаясь, — подхватил прыщавый.

Верзила одобрительно кивнул, а юнец с перебитым носом добавил значительно:

— По взаимному согласию!

«Ишь ты, — умилился Шенги, — какие гладкие выражения знает этот разукрашенный! А главарь-то сразу к делу подошел, без всяких „не заблудился ли господин?..“ Шустрый!»

— Поделиться? — весело изумился он вслух. — Как великодушно с вашей стороны! Спасибо, благородные господа мои! И чем вы решили со мною поделиться?

Насмешливое веселье жертвы сбивало грабителей с толку. Перед ними был человек, который либо мог постоять за себя, либо опирался на кого-то сильного. Один из подручных Жабьего Рыла?

Лохматый главарь решительно тряхнул головой и вернулся на знакомую дорожку:

— Парни, а ведь он над нами издевается!

— Угу! — немногословно, но энергично согласился верзила.

— Насмешки строит! — с готовностью подхватил прыщавый.

— Не уважает, — печально подытожил юнец со шрамом.

Дубинка уже не постукивала по ладони верзилы, а выжидающе зависла в воздухе. Парень со шрамом напрягся, прыщавый любовно тряхнул цепью.

— Верно, не уважает! — с забора обличил главарь задаваку-путника. — На роже написано: нас за людей не считает! Он — большой господин, а мы — лепешка навозная, в которую он сапожком изволил вляпаться!

— Хамит! — горячо поддержал вожака парень со шрамом. — А сам-то он кто такой? Вот кто, а?..

— И верно, я же не представился… — Шенги уже надоела эта комедия, да и времени было маловато на пустые разговоры.

Он покосился на бурый забор, с которого держал речь лохматый недокормыш, и с силой пнул по ветхому дереву.

От удара из забора вылетели две доски, а остальные крутанулись на поперечной планке. Не удержавшись, вожак полетел башкой вперед и шмякнулся наземь у ног Шенги.

Приподнялся на руках. Ошарашенно покрутил головой. Лицо исказилось от ярости.

Еще миг — и вся четверка набросилась бы на незнакомца. Даже без приказа главаря все они уже дернулись вперед…

Но тут перед парнями взметнулась из-под плаща черная чешуйчатая лапа, щелкнули в воздухе сизые длинные когти.

Реакция у уличных грабителей оказалась отменная: застыли, оцепенели, оборвали свирепый рывок к противнику. Они знали, что это за лапа, еще как знали! Разве сказители не вели по всем кабакам и трактирам красивые речи о бесстрашном Подгорном Охотнике?

Если бы по переулку пронесся, трубя, наррабанский боевой слон, парни не были бы так потрясены.

Прыщавый едва заметным движением убрал с глаз свой обрывок цепи. Юнец с переломанным носом попытался изобразить на своей разбойничьей физиономии безмятежное дружелюбие: я, мол, и вовсе тут ни при чем, я тут гуляю!.. И только непонятливый верзила бухнул по-детски простодушно:

— Так мы его бьем или не бьем?

Первая связная фраза, которую Шенги услышал от юного здоровяка!

— Не бренчи! — бросил ему главарь, поднимаясь на ноги. — Никто никого не бьет. — И почтительно поклонился Шенги. — Пусть господин не сердится на моего брата, он у нас с детства умом слаб…

Шенги удивленно перевел взгляд с невозмутимого верзилы на главаря. Братья, вот как? Тогда понятно, почему этот мелкий растрепа верховодит в шайке. Имея под рукой такую «личную гвардию»…

Тем временем юнец с переломанным носом и его долговязый прыщавый дружок переглянулись, поклонились путнику, который оказался прославленным и грозным Охотником, и отступили с дороги, скрылись за могучими плечами верзилы.

Путь вперед был свободен, и Шенги не преминул этим воспользоваться. Коротко кивнул новым знакомым и повернулся, чтобы идти дальше.

Тут бы и конец пустячному происшествию… если бы не тщеславие недомерка-главаря.

Когда Охотник сделал шаг, оставив позади уличную шайку, душу патлатого юнца словно ошпарило: какой случай он упускает! Ограбить Совиную Лапу — да об этом весь Аргосмир будет говорить! Не надо даже догонять путника — только шагнуть вслед, протянуть руку…

Одним движением юнец сорвал с Охотника плащ и пронзительно заорал:

— Деру!!

Шайка дисциплинированно дунула наутек. А главарь кинулся к забору, чтобы нырнуть в дыру от досок, выбитых Охотником. И юркнул бы туда, и исчез бы… если бы не добыча!

Плащ почему-то выскользнул у парня из рук, упал на землю, сковав движения похитителя. Запутавшись в плотном сукне, уличный грабитель снова полетел башкой вперед — и увеличил дыру в заборе, выбив лбом еще одну доску.

Шенги обернулся к лежащему парню. Нагнулся, чтобы подобрать плащ и заодно проверить, жив ли недотепа… и едва успел увернуться от брошенного в голову камня.

Вместе с камнем в него полетел пронзительный вопль:

— Не тронь брата, сволочь!!

Шайка не бросила поверженного главаря.

На Шенги несся верзила, он успел уже замахнуться дубинкой, когда когтистая лапа перехватила его руку. Охотник отступил на шаг, давая юнцу пролететь мимо, и подставил ему подножку. Пока парень падал, Шенги успел крутануть ему кисть и выхватить дубинку.

Развернулся — и успел встретить ударом в подбородок того, что со шрамом. С левой врезал, но так, что парень пташкой улетел прочь и шлепнулся к ногам своего прыщавого дружка. Тот стоял в растерянности, с цепью в руке, но нападать не решался.

Только тут Шенги заметил, что когти его глубоко завязли в трофейной дубинке. Он яростно сжал и развел пальцы — от дубинки щепки полетели! — и рявкнул прыщавому:

— Брысь! Потроха выдеру! По забору размажу!

Прыщавого этим криком смело, как метлой. Его дружок вскочил и последовал за ним.

Верзила тоже попытался встать, но Шенги прикрикнул на него:

— А ну, замер! Я и лежачих бью, если трепыхаются!

Может, верзила и впрямь был с детства слаб умом, но у него хватило смекалки вжаться в землю и притихнуть.

Лохматый вожак пришел в себя и попытался было встать, но окрик Охотника заставил его отказаться от этой затеи.

Шенги поднял плащ, аккуратно отряхнул пыль с коричневого сукна. Накинул плащ на плечи, прикрыв когтистую лапу, и спокойно пошел прочь.

Охотник уже исчез за поворотом, а патлатый еще сидел на земле, мрачно глядя перед собой. Верзила-брат топтался рядом и ныл:

— Ну, Айсур… ну, ты чего?.. Ты… это… вставай!

Братья Айсур и Айрауш не раз бывали в потасовках, работая кулаками и всем, что подвернется под руку, не щадя ни себя, ни тем более противника. Здоровяк Айрауш мог кулаком выбить из бочки днище или с одного удара вогнать в доску гвоздь. И эту силу жестко и расчетливо направлял в драку старший брат, не удавшийся ростом, зато наглый, властный и решительный. Айсур и сам в стороне от схватки сроду не стоял. С братьями боялись связываться в Бродяжьих Чертогах, а это говорило о многом! Айсур привык, что с ним считаются взрослые бандиты. И вдруг — такой позор…