Перекресток - Мэтт Бролли

– Боюсь, это невозможно. Мы уже в пути.

– Куда вы едете? – спросила Луиза.

Заминка была минимальной, но Луиза уловила ее, перед тем как Бенджамин произнес:

– В Шотландию.

– В Шотландию?

– Да. Мы нашли маленький коттедж недалеко от озер. Сейчас школьный сезон, так что он обошелся нам очень дешево. Послушайте, мне вообще-то не стоит разговаривать, я за рулем. Могу перезвонить вам позже?

– Мне нужно поговорить с вами сейчас, мистер Фарнхэм.

– Извините, мне действительно неудобно сейчас разговаривать. Я позвоню в ваш участок позже, – быстро проговорил Фарнхэм и повесил трубку.

Луиза снова набрала номер, но он сразу был переведен на автоответчик.

– Что происходит? – спросил Рэймонд.

– Сложно сказать. Как вел себя твой отчим, когда вернулся? Ты заметил что-нибудь… какие-нибудь изменения в поведении?

– Нет. А почему вы спрашиваете?

– Они часто ездят в Шотландию? – спросил Фаррелл.

– Нет. Мама не любит холод.

– Есть еще какое-нибудь место, куда они могли уехать?

– Ничего не понимаю. Почему вы хотите поговорить с ними?

– Неважно. У них где-нибудь есть загородный дом?

– Пара домов.

– Даже пара? Где? – спросил Фаррелл.

– Один в Девоне, а другой – неподалеку отсюда.

– Нам понадобятся адреса.

Мальчик растерялся и взглянул на холодильник, где, как сразу заметила Луиза, находился рекламный листок стоянки фургонов в Брин-Дауне.

Луиза взяла листовку и протянула Рэймонду визитку. Она попросила подростка позвонить ей, как только он получит известие от любого из родителей. Блэкуэлл хотела прослушивать его телефон, так как была уверена, что мальчик позвонит им, как только они уйдут.

– Что, черт возьми, происходит? – спросил Грег Фаррелл, едва они вышли на улицу.

– Видимо, что-то напугало Фарнхэма. Он явно лгал.

– И?

Луиза помахала листовкой с холодильника.

– Он не поедет в Шотландию. Мы можем добраться до Брина минут за сорок. Если Бенджамин пытается игнорировать нас, то какое-то время будет держать телефон выключенным. Кто знает? Может, нам удастся застать его врасплох.

Глава тридцать девятая

Солнечный луч, пробившийся сквозь тяжелые черные тучи, пробудил Джеффа ото сна. Он лежал на влажной пристани на острове Крутой Холм, всего в нескольких метрах от галечного пляжа. Промокшая одежда прилипла к телу, кожа онемела. Холод, которого он никогда раньше не испытывал, будоражил кровь. Менее чем в пятидесяти метрах от него лодка покачивалась у причала. Он не мог поверить, что проспал так долго. Симмонс перевернулся на бок и вспомнил о грузе в лодке.

Все его тело болело, когда он ковылял к лодке. Симмонс увидел труп, и его стошнило. Дневной свет подчеркнул последствия остервенелого ночного нападения: череп жертвы был почти полностью разбит.

Смерть невиновного обесценила работу Джеффа. Он пытался убедить себя, что не имел выбора, а этот человек угрожал ему, но все-таки не мог сдержать слез, пока вынимал труп из лодки. Джефф упал на колени, вытащил тело на берег и поместил его вне досягаемости прилива. Измученный, он рухнул рядом со своей жертвой. Кровь пульсировала в его закрытых глазах, и Симмонс тут же проверил, сможет ли открыть их: он испугался, что умрет, если вдруг не удастся этого сделать.

Симмонс перевернул труп. Изуродованное лицо слилось с полузамерзшей грязью. Джефф заставил себя подняться по каменным ступеням и пересечь остров в направлении туристического центра. Вчерашний шторм утих, но густые облака наводили на мысль, что это всего лишь передышка.

Запах тушеного мяса, которое он приготовил, висел в воздухе и смешивался с вонью Ланегана, который снова испражнился. Старый священник все еще был прикован цепью к батарее в комнате, одеяло, прикрывавшее его нижнюю половину, промокло. Джефф коснулся холодной кожи Ланегана, опасаясь худшего, и почувствовал облегчение, когда тот съежился при виде мучителя.

Джефф оставил Ланегана на месте и, полностью одетый, вошел в душ. Горячая вода поначалу вызвала дрожь и покалывание, когда тело Симмонса оттаивало. Он стянул с себя одежду и заметил многочисленные порезы и синяки по всему туловищу. Он оставался под струей, пока кожа не покраснела, а потом неохотно выключил воду и прошелся по домику к запасу свежей одежды.

Симмонс переоделся, поставил на плиту еще одну кастрюлю с тушеным мясом и разогрел в духовке замороженный хлеб. Затем вошел в мастерскую и сосредоточился на последних штрихах, соединяя детали вместе. Джефф восхищался работой своих рук – гладкими краями и красивой симметрией предмета. Все, что ему сейчас было нужно, – это копье. Он оставил его в пещере, где Ланеган провел первые несколько дней на острове, и они скоро туда отправятся.

Джефф вернулся внутрь, снял с Ланегана цепи и заставил его принять душ, а потом надеть черную мантию.

– Иди и поешь, – приказал Симмонс, когда Ланеган сунул свои ободранные до мяса конечности в просторную одежду, которую Джефф украл у отца Маллигана.

Лицо священника было изможденным, глаза ввалились и выражали смирение. Ланеган выглядел уже лишь тенью того человека, которым был в ночь похищения, когда Симмонс ворвался в его собственный дом в Корнуолле, накачал наркотиками и отнес в фургон.

– Ешь! Тебе понадобятся силы, – произнес Джефф и оторвал для него кусок хлеба.

Руки Ланегана дрожали. Он взял хлеб и обмакнул его в миску с тушеным мясом. Половина куска упала на пол, когда священник попытался положить его в рот.

– Попробуй еще раз, – сказал Джефф.

Они сидели, пока Ланеган не прикончил миску. Его потерянный взгляд был похож на взгляд побитой собаки.

Джефф налил пленнику немного воды.

– Пей.

Ланеган пил, и теплая вода стекала по подбородку на черную одежду.

– Да что с тобой такое? – спросил Джефф и вытер мужчину.

Ланеган, казалось, нашел что-то забавное в этом замечании. Сухая кожа на его лице расползлась в полуулыбке.

– Значит, ты все еще с нами?

– Я здесь, – ответил Ланеган. Сила его голоса удивила Джеффа.

– Тогда мы можем закончить, – произнес Джефф и заметил, как на лице Ланегана появилось облегчение. – Я хотел спросить, – теперь, когда ты больше не священник, ты все еще можешь слушать исповедь?

– Я все еще частично рукоположен, так что иногда могу выслушать исповедь.

– Хорошо, – кивнул Джефф. – Благослови меня, отец, ибо я согрешил. Прошло тридцать пять лет с моей последней исповеди. Вот мои грехи.

Глава сороковая

Финч позвонил, когда Луиза и Грег выходили из дома Фарнхэма.

– Тимоти? – спросила Луиза и заметила ухмылку Фаррелла.

– Где ты, Луиза? – возмущенно спросил Финч.

– Веду дело как старший следователь. А что такое?

Луиза услышала его резкий вздох. Финч, возможно, и был ее начальником, но формально Блэкуэлл все еще находилась в должности старшего следователя.