Германия на заре фашизма - Андреас Дорпален

Предложение занять этот пост Геслер принял с готовностью. У него уже имелся готовый план, как справиться с кризисом: правительству следовало взять на себя диктаторскую власть. Вооружившись ею, кабинет сможет провести всеобъемлющую реорганизацию страны и принять стремительные меры против катастрофической безработицы. Планы Геслера поддержала и партия Брюнинга. Монсиньор Каас уже давно весьма благосклонно относился к установлению открытой диктатуры при лидерстве Брюнинга. У Геслера также сложилось впечатление, что, по крайней мере, отдельные лидеры социалистов одобряют этот план. Канцлер, однако, был куда менее оптимистичен: план Геслера был очень похож на одну из альтернативных политических линий, которую он обсуждал с Гинденбургом всего лишь несколько недель назад. Брюнинг знал, что Гинденбург ни за что не пойдет на временную приостановку действия конституции, предлагаемую Геслером.

Однако Геслер все же настоял на представлении его плана президенту. Он напомнил маршалу о критическом моменте в прусской истории, имевшем место семьдесят лет назад, когда король и парламент сошлись в ожесточенной схватке относительно расширения прусской армии. Тогда Вильгельм I внял совету Бисмарка продолжать реформу армии. Геслер умело подобрал аргументы, способные преодолеть сомнения маршала: псевдодемократический характер правительства Брюнинга и утверждение Эберта, что, если ему придется выбирать между Германией и конституцией, он выберет Германию. Никто не позволит править безумному монарху только потому, что нет конституционного обеспечения регентства. По этому же принципу нельзя позволять бессильному рейхстагу осуществлять законодательную власть только потому, что конституцией не предусмотрен такой непредвиденный случай. На Гинденбурга слова Геслера произвели впечатление. «То, что вы говорите, – сказал он, – звучит разумно. Я подумаю». Но если он первоначально и был готов всерьез рассмотреть вариант Геслера, Шлейхер его быстро убедил, что он влечет за собой серьезный риск погружения страны и рейхсвера в бездну гражданской войны. И кандидатура Геслера была отброшена.

Тогда Брюнинг предложил пост Эрнсту Шольцу. Его любил Гинденбург, и взгляды Шольца могли иметь влияние на президента. Более того, при посредстве Шольца Брюнинг надеялся получить поддержку немецкой народной партии. Партия Штреземана продолжала держаться близко к «национальной оппозиции», и некоторые ее лидеры, в числе которых был Зект, ставший депутатом рейхстага, должны были посетить предстоящую встречу в Бад – Харцбурге. Через Шольца и народную партию Брюнинг также смог бы восстановить близкие контакты с бизнесом и промышленностью. Такое развитие событий Гинденбургу также понравилось бы, поскольку сбалансировало бы в его глазах поддержку социал – демократов, от которой зависел Брюнинг. Отношения канцлера с промышленными группами оставались чрезвычайно напряженными.

Ему пока удалось убедить только одного промышленника – Германа Вармбольда, директора «И.Г. Фарбен», войти в кабинет в качестве министра экономики. Другие промышленники, которым он предлагал портфели – Альберт Фёглер, председатель правления объединения сталелитейных заводов, Пауль Сильверберг, президент ведущего рейнского концерна по добыче лигнита, и Герман Шмиц – еще один директор «<Фарбен», – все они отклонили предложение. Они не хотели входить в кабинет, расположившийся «(посреди дороги». А Шольц еще добавил, что настало время «ответственного сотрудничества с мощными силами, которые собрались в правых партиях».

В конце концов Гренер временно взял на себя министерство внутренних дел. Этот план родился несколькими месяцами ранее в богатом на выдумки уме Шлейхера и, по словам Гренера, некоторое время был «любимым проектом» Гинденбурга, который принял его с готовностью. С помощью этого стратегического министерства Шлейхер надеялся получить частичный контроль над военизированными организациями. Обеспокоенный насилием со стороны нацистских штурмовых отрядов, он хотел обеспечить надзор за ними со стороны правительства. Специальное агентство, созданное под эгидой министерства внутренних дел рейха, должно было направить их энергию в менее опасное для стабильности государства русло. Имел ли Шлейхер еще более далеко идущие планы, чем упомянутые выше, и хотел ли сделать министерство внутренних дел убежищем для Гренера, а самому занять пост министра рейхсвера, неизвестно.

Новый кабинет Брюнинга несколько отличался от своего предшественника. Из него ушли два «либерала» – Вирт и Куртиус, тем самым снизив представительство партии «Центра». Новые члены кабинета – министр экономики Вармбольд и министр юстиции Джоэль – были людьми консервативных взглядов, хотя и без партийной принадлежности. Но общий вид кабинета вряд ли изменился. Брюнинг не смог существенно сдвинуть кабинет вправо. Главными умами нового кабинета остались те же люди, что и в прежнем, – сам канцлер, министр финансов Дитрих и министр труда Штегервальд.

Таким образом, реорганизация не достигла двух главных целей Гинденбурга: она не удовлетворила его критиков из правых партий и не предотвратила отступничество народной партии и промышленных групп, интересы которых эта партия выражала. В итоге новый кабинет стал еще более зависимым от доверия Гинденбурга, чем предыдущий, а президент с самого начала не был удовлетворен его составом. Это стало ясно сразу. Гинденбург был очень недоволен неудачей Брюнинга в установлении близких связей с бизнесом и сельским хозяйством, то есть именно теми группами, которые постоянно донимали его бесконечными жалобами. Поэтому он предложил создать экономический совет, призванный помогать правительству в решении экономических проблем страны. Этот совет должен был служить «своего рода придатком, направленным вправо», чтобы добиться более близкого контакта с аграрными и промышленными группами, который не удалось установить изменением в составе кабинета.

План был предложен Гинденбургу бывшим канцлером Куно, директором «<Гамбург – Америка лайн». Куно предложил президенту реорганизовать правительство, введя в кабинет ряд видных промышленников и государственных деятелей правого крыла. Это новое правительство, канцлером которого останется Брюнинг, должно было позволить односторонний пересмотр трудовых договоров, чтобы устранить их «(большевистскую уравниловку»; уменьшить масштаб программ социального страхования; понизить процентные ставки и реорганизовать программу помощи восточным регионам, а кроме того, обеспечить снижение зарплат, налогов и социальных пожертвований, что позволит Германии восстановить свою конкурентоспособность на мировом рынке. Что касается совета, ему предстояло стать, по словам одного из ораторов, представлявших промышленность, «своего рода тронным советом под покровительством президента, а не правительства. Он не должен был подчиняться правительству, скорее наоборот – стоял над ним, как… постоянный институт».

Брюнинг согласился с требованием президента пойти на сближение с представителями бизнеса и сельского хозяйства посредством создания такого совета, но он сумел отговорить президента от создания органа, который по составу и программе будет защищать интересы работодателей в одностороннем порядке, как это предлагал Куно. В итоговый состав совета также вошли представители малого бизнеса и профсоюзов. Сам Гинденбург, как всегда, проявил личную заинтересованность только в назначении аграрных представителей и предложил две кандидатуры крупных землевладельцев. В конце концов Брюнингу удалось включить в его состав и представителей мелких фермеров.

К большому разочарованию президента, совет не сумел наладить связи между правительством, бизнесом и сельским хозяйством. Он собрался на три недели в ноябре, дал несколько рекомендаций и распался. Аграрии вышли из него еще раньше.

Брюнинг находился под угрозой и с другой стороны. С первых дней своего канцлерства он зависел от поддержки и доброй воли Шлейхера. Как личный помощник Гинденбурга, Шлейхер занимал уникальное положение, которое Брюнинг не мог игнорировать. Сотрудничество этих двух государственных деятелей вначале проходило без особых проблем, хотя канцлеру никогда не позволялось забыть о присутствии генерала. Один из соратников Шлейхера – бывший капитан Эрвин Планк – занимал ключевой пост в канцелярии и информировал Шлейхера обо всех планах Брюнинга. Через Планка Шлейхер пытался тонко руководить планами Брюнинга. Понятно, что эти попытки проследить почти невозможно, но на основании существующих немногочисленных записей можно сделать вывод, что до весны 1931 года Шлейхер и Брюнинг были согласны по основным вопросам. По щепетильному аграрному вопросу мнение Шлейхера полностью совпадало с мнением канцлера, кроме того, Шлейхер понимал и принимал сотрудничество Брюнинга с социал – демократами и с прусским правительством Брауна и Северинга. Он, так же как и его доверенные лица, постоянно заверяли офицерский корпус в том, что канцлер – «превосходный человек», который, «в дополнение к своим другим положительным качествам, проявляет неустанную заботу об армии».