Как уничтожили «Торпедо». История предательства - Иван Тимошкин

Этот эпизод, кстати, стал решающим аргументом, повлиявшим на решение Тишкова стать футбольным агентом – дабы бесправие и юридическая незащищенность наших футболистов превратились в право. И вновь – слово Юре:

«Пока шло разбирательство, я попробовал свои силы в родной команде – «Торпедо-ЗИЛ». Увы, Борис Игнатьев посчитал, что я не потяну. В обиде не был, понимая, что не иду ни в какое сравнение с тем Тишковым, который играл в начале 1990-х. Да, я недоиграл, элементарно недоиграл свое. Но и в те три сезона, когда мне довелось выходить на поле, успел пережить немало счастливейших мгновений.

Помню, когда мы приехали из Монако, Сергей Шустиков на вопросы молодых футболистов из дубля еще долго отвечал в свойственной ему эмоционально-юмористической манере: «Ребята, мы победили, и Веа плакал после игры – сидел и плакал. И даже не плакал, а рыдал». И показывал в лицах, как рыдал Веа – один из лучших в то время футболистов Европы.

Наконец, я благодарен футболу за то, что он свел меня с такими людьми, как Виктор Балашов, Валентин Иванов, Константин Бесков, Вадим Никонов, Валерий Газзаев, Борис Игнатьев, Николай Толстых и многими, многими другими, несомненно, повлиявшими на мое становление как игрока и личности. Когда я окончательно решил завершить свою по большому счету едва начавшуюся карьеру, все-таки не остался один. Володя Кобзев, работавший в то время в СДЮШОР «Торпедо-ЗИЛ», предложил мне попробовать себя в роли детского тренера. Я согласился и 1 сентября 1999 года принял ребятишек 1991 года рождения. В прошлом году Сергей Ческидов предложил мне испытать себя на телеканале ТВЦ в качестве футбольного комментатора. А совсем недавно я решил попробовать свои силы в роли спортивного функционера в структуре «Медиасоюз», президентом которой является Александр Любимов, один из основателей телекомпании «Взгляд».

Я ничего не упомянул о своей семейной жизни. Думаю, не открою Америки, если скажу, что для футболиста жена – больше, чем жена. Это его крепкий тыл, его спокойствие, сосредоточенность на поле. В общем, то, без чего подчас футболист не может состояться как мастер. С моей Леной мы познакомились 12 лет назад, когда я только-только начал играть за основной состав. На ее долю выпало немало сложностей и переживаний, и в самый тяжелый момент в моей судьбе, связанный с травмой, она не только была всегда рядом, но стала еще ближе, роднее. Знаете, когда людей сближает радость – это одно, а когда испытания – совсем другое. Мы поженились 1 сентября 1994 года, отпраздновали свадьбу в ресторане «Пекин» – в присутствии верных и преданных друзей из «Торпедо» и «Динамо». А через год у нас родился сын Евгений. Когда недавно его спросили, хочет ли он стать футболистом, Женька вдруг, не по годам серьезно, но по-детски искренне, ответил: «Нет. Я не хочу, чтобы у меня болела нога так же, как у папы». Вот ведь как…

На этом мы с Юрием Тишковым распрощались. Кем он в итоге станет – детским тренером, телекомментатором, юристом, спортивным журналистом или функционером – не знаю. Время покажет. Но хочется верить, что его послеигровая карьера окажется, не в пример футбольной, долгой и счастливой…

Увы. Ночью 11 января 2003 года Юра был убит. Его тело со множественными ранениями было обнаружено в 2 часа 30 минут у дома на Дмитровском шоссе. Убийство Юры до сих пор не раскрыто…

Юрий Тишков у кромки поля торпедовской арены

Дальше же начались уже совсем другие дела, о которых, если честно, и говорить-то не хочется. Но точка не поставлена, а значит, нужно продолжать.

Итак, «Норильский никель» стал полноправным владельцем «Торпедо-ЗИЛ». «Не знаю, – делился своим сомнениями Василий Петраков, – может, Абрамович – а Мамут был его человеком – действительно вкладывал бы в команду деньги, и продажа «Торпедо-ЗИЛ» именно ему была бы наилучшим вариантом. Но что теперь об этом говорить? А как только хозяином стал «Норникель», тут же появился такой персонаж, как Юрий Белоус, – с глобальными идеями и грандиозными планами. До него коллектив клуба всегда состоял из 6–8 человек. Каждый отвечал за свой участок работы, помогая и поддерживая других. С приходом Белоуса все поменялось. Всех, кто пытался возражать ему, высказывать свою точку зрения, выгоняли сразу, без лишних разговоров. Главенствующим стал принцип: «Недоволен? Иди отсюда». Появилось и много новых людей. Все это не могло не внести нервозность в работу. Стало процветать стукачество, наушничество. Сверкающие глаза Белоуса были, казалось, повсюду. Я, например, несколько месяцев ходил с готовым заявлением об увольнении по собственному желанию. Как только Белоус начинал на меня орать, я клал заявление на стол. Что касается работы с болельщиками, то началось все то же, что было при Плахетко. Белоус, помню, говорил: «Я пришел, и теперь на каждом матче будет минимум по 10 тысяч зрителей. У меня знакомых 10 тысяч – и все они будут ходить на наши матчи». Чем все закончилось мы знаем – посещаемость снизилась до 500 человек на игре. Мы еще пытались биться за то, чтобы в названии команды оставить слово «Торпедо» и сохранить ее эмблему. Но становилось все хуже и хуже. Появились нелепые легионеры, а своих воспитанников начали выгонять – как, например, того же Сашу Рязанцева, ставшего в 2008 году чемпионом России в составе «Рубина». Белоусу, откровенно говоря, надо было убить в команде автозаводский дух – и тем самым проявить себя. Вдобавок к этому, как я понимаю, Владимир Алешин не переставал жаловаться Юрию Лужкову: зачем, мол, он позволил возродить «Торпедо»?»

Вообще Юрий Белоус – так же как и Владимир Алешин – стал своего рода злым гением «Торпедо». Может, и не стоило о нем говорить, поскольку теперь он – политический труп, хотя и ходят разговоры, будто он может объявиться в «Химках». Но ради истории добавлю еще несколько штрихов к его портрету.

Вспоминает Геннадий Пропошин, работавший тогда в клубе.

Об отношении к людям

«Впервые Юрий Белоус появился у нас в 20-х числах ноября 2002 года. Размахивая какой-то бумажкой, якобы подтверждающей его новое назначение, объявил всем, что теперь генеральным менеджером (тогда еще «Торпедо-ЗИЛа») будет он. После проведения своей очередной пафосной выставки «Футбол-Маркет», он приехал в офис вторично – знакомиться с его работниками. Хотя знакомиться по большому счету было особенно не с кем: на тот момент у нас работали всего семь человек. С его приходом крохотное помещение клуба сразу же заполнила разношерстная компания. Кого тут только не было: и разного рода агенты, и представители СМИ (в том числе заместитель главного редактора одной из ведущих газет страны), а то и просто проходимцы какие-то. В другой раз Белоус привел с собой гостей, чтобы показать им, в каких ужасных, на его взгляд, условиях ему приходится работать. Он водил людей по комнатам – а их всего-то было четыре – и все кричал: «Вот посмотрите, посмотрите, что здесь творится!» Кончилось же это тем, что в одной из газет он раскритиковал общественные туалеты Дома культуры ЗИЛа, в котором тогда располагался клуб.

Вообще с приходом Белоуса в команду отношение к людям, которые не один год верой и правдой служили «Торпедо», составляя его славу и гордость, сразу же стало нарочито грубым, а порой – просто подлым. Например, когда, желая поближе познакомиться с ним, в офис зашел Александр Подшивалов, Белоус с порога спросил его: «А кто ты вообще такой?» – «Тренер по вратарям», – спокойно ответил ничего не подозревающий Подшивалов. «Нам такие кадры не нужны», – усмехнувшись, отрезал Белоус. Так, Александр в одночасье без каких-либо внятных объяснений остался без работы.

Тогда мы не сразу поняли, что происходит. Но буквально через месяц – тоже без видимых причин – встал вопрос об увольнении тренера-селекционера Николая Савичева. Всем миром (за него вступились Валентин Иванов и Владимир Овчинников) нам тогда удалось отстоять Николая. Но, как оказалось, ненадолго. Вскоре после Кубка Содружества, где Савичев подыскал для команды несколько хороших игроков – в том числе Рехвиашвили и Асатиани, – Белоус умышленно спровоцировал его на жесткий ответ в свой адрес. Он заподозрил Николая в том, что тот якобы получил за эту почти состоявшуюся сделку кругленькую сумму «отката». Савичев, послав его, куда и следует посылать в таких случаях негодяев, сказал, что никогда не занимался и не будет заниматься подобными делишками. И что господин Белоус, видимо, судит о людях по себе.

В конце марта 2003 года очередь дошла и до Вадима Никонова, открыто говорившего о том, что, на его взгляд, подготовка команды к сезону ведется неправильно, с грубыми ошибками – причем как в комплектовании, так и в тренировочном процессе. Тогда главным тренером «Торпедо-Металлурга» был Сергей Алейников. Никонов говорил это прямо и Белоусу, и коллегам по тренерскому штабу. А надо сказать, одна из главных черт характера Юрия Белоуса заключалась в том, что он всерьез считал себя непогрешимым: мол, все его поступки и решения не подлежат никакому сомнению или тем более осуждению. К любому мнению, отличному от его, он относился крайне нетерпимо. Проявилось это и в данной ситуации. Белоус не мог позволить никому даже подумать, что он или те люди, которых он пригласил, что-то делают неправильно. Именно за это Вадима Станиславовича и выкинули из клуба, который он, между прочим, несмотря на тяжелейшие условия работы, сумел сохранить в Премьер-лиге. Мало сказать, что это было некрасиво – это было подло. Теперь-то всем стало ясно: имеющие собственное мнение долго в команде и клубе не задержатся – останутся только те, кто будет либо лизать задницу начальству, либо молчать в тряпочку».