Ушма - Алексей Наумов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эйфория, которую он испытывал при просмотре этих «фильмов» была настолько сильной, а желание столь жгучим, что он неизменно возбуждался и временами не выдерживал и набрасывался на свою жену, утоляя свою похоть жестоко и грубо, как никогда прежде.
Когда он навалился на Людмилу в первую же ночь после исчезновения дочери, она окаменела от ужаса и негодования, а затем попыталась вырваться и даже ударила его несколько раз в лицо. Но это только подстегнуло его желание. Он прижал её к кровати, как прижимал своих жертв, сдавил горло, раздвинул ей ягодицы и изнасиловал, мало заботясь о последствиях своих действий.
Это стало последней каплей. С той ночи, Людмила стала другой, безучастной и замкнутой. Она более не сопротивлялась ему и была покорна как манекен, позволяя Олегу делать с её телом всё, что ему заблагорассудится. И он делал это. Каждую ночь. По нескольку раз. Молчаливо и неистово, как одну из тех связанных женщин в залитом кровью подвале, где среди изуродованных живых и мёртвых тел на него смотрели обезумевшие глаза привязанного к стулу убийцы его дочери…
В «фильмах» он насиловал их снова и снова, а когда выдыхался, использовал вместо члена ножку от стула, палку, бутылку, а затем — длинный охотничий нож…
Возбуждение и сейчас охватило его. Он пододвинулся к Людмиле, привычно перевернул её на живот и взгромоздился сверху. Он входил в неё резко и беспощадно, но она, кажется, даже не замечала этого. Быстро утолив свою похоть, он сполз на свою половину кровати и вновь погрузился в кровавые грёзы, даже не удосужившись прикрыться одеялом.
Когда, в конце концов, все родственники убийцы были мертвы, Олег начинал методично расчленять их на куски, сваливая руки, ноги, торсы и головы в большую груду посреди комнаты. Только затем наступал черёд убийцы. Олег мучил его с особым вниманием, не желая давать тому ни малейшего шанса на скорую смерть, и с каждым разом у него это получалось всё лучше и лучше.
Он сажал своего оскорбителя на кол, рубил пальцы, сдирал кожу, расплющивал мошонку, жёг его, варил, давил, кромсал, душил и снова сажал на кол и проделывал это всё так долго, что сам терял счёт времени. Кровавый туман застилал всё вокруг, и он плыл в нём, как в тёплом море, невесомый, счастливый и абсолютно свободный…
А ещё, он пожирал своего пленника. Пожирал в самом прямом и примитивном смысле этого слова. Он чувствовал неудержимое желание ощутить на вкус плоть и кровь своего обидчика и вгрызался в него с остервенением и страстью, стараясь, однако, не убить жертву, по возможности растянув своё свирепое удовольствие.
Олег мурлыкал точно кот, представляя себе, как будет содрогаться каждый раз тело убийцы, когда он будет вонзать в него свои зубы и отрывать куски мяса, и жалел только об одном, что человека можно убить лишь один раз, и что как бы он ни старался, смерть, в конечном итоге, получит своё.
«Ничего… — ухмылялся он. — Она получит лишь объедки, что получает шакал, после трапезы тигра… Только кости и ошмётки… Ошмётки и кости… Больше ничего…
Глаза он не трогал до последнего момента. Убийца должен был до самого конца видеть то, что с ним происходит. У Олега даже было припасено большое зеркало, чтобы человек мог видеть, что стало с его спиной, ягодицами и анусом.
Лишь когда убийца полностью терял силы и ни прижигания, ни переломы, ни перетирание конечностей верёвкой более не могли заставить его страдать должным образом, Олег укладывал его на пол, садился сверху и вырывал ему глаз. Он делал это голыми руками, всё также медленно и основательно, и вопли жертвы, что звучали сквозь забитый войлоком и зашитый рот, казались ему победным маршем. Он вслушивался в них с наслаждением и восторгом, стараясь не упустить ни единого звука, ни одной ноты, понимая, как они недолговечны.
Второй глаз он вырывал быстрее, так как человек под ним становился всё более и более походить на ватную куклу, и терял способность реагировать на причиняемую ему боль.
Плеснув в кровоточащие глазницы кипяток, он наскоро вспарывал зашитый рот жертвы, вытаскивал кляп и проталкивал вырванные глаза ему в глотку и заставлял проглотить их. Следом шёл давно отпиленный член и яички, которые, впрочем, более походили на фарш.
Далее он уже не церемонился. Он набрасывался на убийцу, точно голодная крыса, рвал и терзал его зубами, прогрызая в конечном итоге дыру в животе, вырывал внутренности и разбрасывал их по подвалу. Это был апофеоз, после которого, «экран» начинал меркнуть и Олег постепенно возвращался в реальность.
«Я найду тебя… — улыбался он, лёжа в кишащей призраками темноте. — Найду и буду терзать целую вечность… Я буду пить твою кровь и твой ужас… Ты пройдёшь весь долгий путь и познаешь ад, но сначала, ты увидишь, как этот путь пройдут твои близкие… Твои друзья… Все до единого!.. Ты мне не веришь?.. Ты смеёшься?.. Ты думаешь, что ты особенный?.. Что тебя не выследить?.. Не найти?.. Не узнать в толпе?.. О, как ты ошибаешься!.. Я обязательно отыщу тебя… И я узнаю тебя, можешь мне поверить… Узнаю из миллиона… Узнаю из всех людей на свете… Узнаю, и тогда ты заплатишь за всё, что сделал… За всё… За всё…»
— Я знаю, где она… — внезапно сказала Людмила, прервав его размышления. Её голос был сух и скрипуч.
— Где? — спросил он и его глаза сверкнули во тьме.
— Она рядом… Я слышала её голос несколько раз… Ночью… Она приходит сюда иногда… Стоит на крыльце… Я слышу её… Нужно просто открыть дверь и она вернётся… Почему ты мне не веришь?.. Почему не разрешаешь открыть дверь?.. Почему не позволяешь ей войти?.. Нашей девочке… Она же совсем рядом, моя маленькая девочка, совсем рядом…
Она заплакала, а он выдохнул и закрыл глаза. Рано утром он собирался вновь отправиться на болота и хотел хоть немного отдохнуть.
— Не думай, что я сошла с ума… — заговорила Людмила настойчивым тоном, приподнимаясь в кровати. — Она рядом!.. Я и сейчас её слышу! Разве ты не слышишь сам?! Вот сейчас, на пороге! Она стоит у двери! Поэтому там каждое утро лужа воды! Это с неё капает! Ей холодно! Она промокла на болота! Умоляю тебя, впусти её!.. Она совсем близко!..
— Я слышу, — негромко ответил Олег и Людмила вздрогнула так сильно, что закачалась кровать. — Но это не она… Тебе нужно отдохнуть…
