Туман войны - Алексей Колентьев

Отыскав в подступавших прямо к обрыву зарослях тропинку, мы снова двинулись в путь. Все немного нервничали, ведь никто не мог поручиться, что впереди нас не поджидает засада. Сколько раз бывало так, что связник нарывался на группу федералов, тихо сидевших на тропе или так же тихо шедших следом за ничего не подозревающим связным. А потом — либо удар с воздуха, либо в условленном месте тебя ждут не тюки с продуктами, а взвод головорезов. И измотанная дорогой группа, вышедшая пополнить запасы провизии и патронов, ложится под огнем устроивших засаду карателей. В нашем случае бой получится очень коротким.

Ди Мадре — глухой участок, изобилующий оврагами. Даже среди местных индейцев он считается местом непроходимым. Поэтому мы шли по тропе медленно, проверяя перед собой каждый сантиметр, заглядывая под каждый камень. Вокруг смотрели только через прорезь автоматного прицела.

Я поднялся на пригорок, с которого хорошо был виден перекресток, лежащий в полутора сотнях метров внизу. Припав на колено, дал отмашку Славке двигаться к месту рандеву. Сам же взял на прицел кустарник левее и выше подножия белой скалы, там тропа, ведущая к горам, поворачивала к перекрестку, и именно там мог кто-то затаиться. Дуга залег справа, пристроив свою «машинку» так, чтобы отсечь тех, кто попытается взять Славку живьем. Тишина просто звенела, даже пичуги приутихли. Потекли мгновения, складывающиеся в секунды, в минуты, время словно превратилось в застывшую патоку… Вот Славка спустился к перекрестку, повертел стволом автомата, неожиданно опустил его и упал на колени. Нас разделяло больше двухсот метров, разглядеть что-либо в подробностях было невозможно. Вожу стволом слева направо по сектору, но нет признаков даже вспышки, не слышно и эха выстрела. Что случилось?! Нож метнули? Но я ничего не заметил!

Первая мысль — причесать заросли перед упавшей фигурой Детонатора парой недлинных очередей. Может быть, тогда противник выстрелит в ответ и обнаружит себя. Это даст Дуге точную наводку на позицию засевшего где-то впереди хитреца. Рука уже выбирала люфт спускового крючка, когда неожиданно громко раздался крик совы. Потом еще и еще раз. Этот сигнал знали только бойцы нашего небольшого отряда. Кричавший давал знать, что он свой. На догадки не было времени, но несколько секунд промедления избавили меня от роковой ошибки. Через пару долгих мгновений, пока палец мой ныл от напряжения на спусковом крючке, из леса справа от лежащего на боку Славки выбежала одинокая тонкая фигурка. Человек лихорадочно размахивал пустыми руками. Опускаю автомат, левой рукой нашариваю карман с биноклем, вскидываю окуляры к глазам. Щуплые плечи. Чернявая голова с красной грязной лентой банданы, узкое лицо… Это Симон!..

Осторожно, все еще не веря в удачу, мы с Дугой спускаемся к тропинке, которую все тут зовут перекрестком Ди Мадре. Кроме Славки и нашего проводника, на поляну выходят еще двое индейцев из саперного взвода отряда Рауля. Видимо, Славка их узнал, вот и расслабился, чуя, что подставы нет. Симон подбежал к нам и срывающимся голосом отрапортовал:

— Команданте Мигель, боевая группа в составе трех человек поставленную задачу выполнила. — Его лицо осветилось улыбкой. Это был второй такой случай, Симон на моей памяти вообще никогда не улыбался. Я ни разу не слышал его смеха. — Мы вас дождались!

Ничего не оставалось, как только улыбнуться в ответ, что со мной тоже случается довольно редко. Возникло ощущение, что мы действительно выкарабкались, и я ответил:

— А мы вернулись, как я и обещал. Веди в расположение, я устал бегать, пора для разнообразия пожить нормальной жизнью.

Протянув руку Детонатору, помогаю ему встать. Подошедший Дуга мотнул неодобрительно головой, процедил сквозь зубы, обращаясь к нашему балагуру и весельчаку:

— Ты, клоун тряпичный, чего сразу не маякнул, что ровно все, а? Щас по твоей милости без сопроводилова к Раулю бы шли, я этих чудиков уже на мушке держал.

— Да нервы, — Славка отвернулся, я заметил, что Детонатор смахнул слезинку со щеки. — Как увидел мальчишку, все из башки выветрилось. Обрадовался я…

С севера налетел необычно холодный для этого времени года ветер, запахло озоном. Наши проводники залопотали что-то на своем птичьем языке, а на мой вопросительный взгляд ответил Симон. Мальчишка выглядел встревоженным, от радости на его лице не осталось и следа:

— Они говорят, что в сельву идет Ветер Судьбы. Беда… Большая беда случится скоро, команданте.

— Согласен с твоими друзьями, парень. — Я дал сигнал своим строиться и начать движение. — Если будем тут торчать и трещать, как попугаи перед случкой, беда непременно случится. Выдвигаемся, время дорого. Вперед, колонной по одному! Дистанция три метра, я замыкающий. Дуга, идешь след в след за местными в голове.

Наш прибавивший в численности отряд взял неплохой темп, и спустя пару минут мы уже скрылись в высоких зарослях. Холодный ветер подгонял, задувая порывами в спину, вдалеке на северо-западе слышались раскаты приближающейся грозы.

Земля. Республика Колумбия, заброшенный храм Солнца — мобильный центр управления оперативной группы АНБ США «Коготь». 27 февраля 1990 года, 10:30 по местному времени. Майор Шон Эндерс.

Майор… С тех пор, как ему присвоили это звание, Эндерс так и не приучил себя к мысли, что карьерный рост продлится дольше, чем пару недель. Дважды он уже был понижен в звании и дважды восстановлен, последнее понижение даже не отразили в личном деле, поэтому Шон относился к появлению и исчезновению регалий философски. Внутренне сжавшись от предчувствия резкой боли, майор сделал еще с десяток шагов, отделявших его от выхода из подземного бункера управления. Влажная духота и прямые солнечные лучи сделали свое дело довольно скоро: на лбу выступила испарина, в виски тукнули молоточки мигрени. Предвидя такой поворот событий, Шон бросил в рот и с хрустом разжевал голубую тайленоловую пилюлю. Темные каплевидные очки и козырек пятнистого кепи не защищали от солнца так, как спасительная горечь. Силы стали потихоньку возвращаться, в голове прояснилось, и двести метров до вертолетной площадки майор преодолел уже бодрым пружинистым шагом. Вертолет с полковником Тэлли и сенатором Николасом Барнетом должен был прибыть с минуты на минуту. Эндерс с облегчением шагнул под навес, топорщившийся бахромой нашитых на маскировочную сеть кусочков зеленой и коричневой ткани. Из-за отсутствия ветра тень никакой прохлады не давала, но так хоть солнечные лучи не докучали.

— Доброго вам утра, майор!

Начальник охраны Рид, словно в насмешку, вырядился в парадный темно-синий мундир, на голову нацепил лихо заломленный на ухо берет, а от ботинок пахло дорогой ваксой.

— Ничего доброго в нем не вижу, майор. Сейчас, вместо того чтобы лизать жопу начальству, мы с вами могли бы уже четыре часа наблюдать за действиями прототипов. Или исполнение ваших прямых обязанностей не доставляет вам удовольствия, мистер Рид?

Все это Шон процедил сквозь зубы, намеренно встав так, чтобы насупившийся Рид не смог зацепить его боковым в челюсть. Жара и простой в работе бесили Эндерса, как и этот напыщенный «пес войны», неизвестно зачем свалившийся ему на голову и отнявший часть полномочий.

— К чему эта грубость, майор Эндерс, сэр? — Рид, вопреки ожиданиям, не полез в драку и даже перешел на подчеркнуто уважительный тон, показывая, что понимает, кто главный на базе. — У нас разные обязанности и полномочия. Каждый отвечает за свое. Я, как и вы, выполняю приказ. И буду это делать, пока не поступит другой.

— Неужели вы не видите, Рид, что нас приехали закрывать?! — Тупость этого солдафона действовала Шону на нервы. — Вы хоть понимаете, какие люди окажутся на улице после росчерка пера прилетающего сейчас куска говна в дорогом костюме? А главное, сколько времени и усилий пойдут прахом! Русские нам ошибок не простят. И где же будет сенатор и ваше начальство?! Они уж точно не намерены подставляться под пули грязных оборванцев, понукаемых коммунистами. Разгребать дерьмо опять пошлют вас и меня. Да еще сотни парней, у которых нет солидного трастового фонда в банке и богатых родителей.

— Мне ничего неизвестно о цели визита сенатора Барнета, сэр. Но…

В этот момент со стороны океана послышался стрекот вертолетных винтов, и дискуссия прекратилась сама собой. Вскоре серое брюхо палубного вертолета повисло над небольшой площадкой, пригибая волнами разгоняемого винтами воздуха обступившие поляну джунгли. Эндерс незаметно для Рида бросил в рот еще одну таблетку. Дожевывая ее, новоиспеченный майор пригнувшись поспешил к трапу уже приземлившегося вертолета. Первым вышел полковник Тэлли. Его коротко стриженная седая макушка сверкнула в люке, и вот уже шеф Эндерса, небрежно козырнув, отскочил в сторону, пропуская вперед высокопоставленного гостя. Полковник был неестественно бледен, пальцами обеих рук он вцепился в матовый металлический кейс, прикованный наручником к левому запястью. Следом вышел тот, кого Шон заочно ненавидел: высокий, сухопарый господин с зачесанными назад соломенно-желтыми волосами и залысинами на высоком морщинистом лбу. Физиономия политика, так нравившегося домохозяйкам, должна была демонстрировать доверие и открытость, но Эндерс видел только холодные, глубоко посаженные голубые глаза под кустистыми, явно выщипанными до благородных очертаний бровями. Сломанный и впоследствии плохо вправленный нос в сочетании с поджатыми тонкими губами и вздернутым подбородком не добавляли сенатору шарма. Дорогая, сшитая на заказ светло-серая пиджачная пара, словно вторая кожа, облегала сухощавую фигуру Барнета. Поморщившись, когда на его модные бежевые мокасины набежал клочок гонимой ветром сухой травы, сенатор, легко ступая, прошел к месту, где стояли оба майора и бледный как смерть полковник Тэлли. Картинно отсалютовав взявшим под козырек офицерам, но не подавая им руки, Барнет кивнул в сторону двери бункера: