Дом корней и руин - Эрин А. Крейг

губах вкус пряного чая и миндаля. Я уже не успевала следить за нашими руками, которые гладили и ласкали, хватали и притягивали. Я даже не думала о том, где они, и мне хотелось лишь одного: чтобы он не останавливался. Он потянул меня и опустил к себе на колени. Я прижалась спиной к его груди, и он снова начал покрывать мою шею влажными, жаркими поцелуями.

– Ты так восхитительно пахнешь, – проворковал он низким, густым голосом, слегка касаясь губами мочки уха.

Я не смогла бы сейчас вымолвить ни слова, даже если бы очень постаралась. Его поцелуи опьяняли, словно шампанское, вызывали шипучие всплески радости; мне хотелось еще и еще. Разум затуманился, и я чувствовала легкое головокружение, словно летела по ветру, как падающий с цветущего дерева лепесток.

– Какие же безобразные духи выбрала для тебя Дофина… Такие приторные… Это совсем не твое. – Он легонько укусил меня за мочку уха и обхватил ее губами. – А это… это настоящая ты. Идеально.

Окончательно осмелев, он провел руками вверх по корсету и даже расстегнул несколько крючков на блузке, а затем без стеснения положил ладонь прямо на обнажившуюся грудь, словно хотел почувствовать сердцебиение. Он прижимался лицом к моей щеке, и я почувствовала его улыбку, когда он наконец уловил бешеное биение сердца.

– Я так долго этого хотел, Вер, – прошептал он, играя с кружевами на корсете. – Какая же ты нежная… прямо как я себе представлял.

Я крепче прижалась к нему спиной и обернулась посмотреть на его профиль, но тут его рука соскользнула ниже. Одним движением он откинул мою пышную юбку и самым бесстыдным образом провел пальцами вверх по ноге.

– Алекс, я… – Я ухватила его за руку, и он застыл, оставив горящую, словно раскаленное железо, ладонь у меня на бедре. – Не… не спеши.

Я посмотрела в его потемневшие полуприкрытые глаза. Зрачки расширились от вожделения, и на мгновение мне захотелось отпустить его руку, снова ощутить эти губы и утонуть в дурманящем удовольствии от его поцелуев. Что будет, если я позволю его пальцам подняться чуть выше? И еще чуть-чуть?

Внезапно у меня перехватило дыхание. Я заметила в его глазах что-то странное. Что-то непривычное. Радужная оболочка была другого цвета! Бронзовое колечко вокруг зеленого. Этот нюанс был едва различим, но я потратила много часов и дней на изучение лица Александра и в мельчайших подробностях знала его черты: пухлые губы, выразительный нос… Я знала его глаза лучше, чем свои собственные. И это были не они. Это не Алекс.

В попытке вырваться и скорее оказаться на безопасном расстоянии я упала на пол. Мне хотелось сбежать как можно скорее. Молодой человек, который оказался не Алексом, с интересом, но без тревоги наблюдал за тем, как я спешно застегиваю блузку. Ему было весело и явно не страшно. Он понял, что я знаю. И расплылся в улыбке.

– Кто… кто ты такой?

33

– Что ты имеешь в виду, Вер?

Внезапно, когда он снова непривычно сократил мое имя, я сразу все поняла. Разглядела все черты этого лица, которые были так похожи на черты Алекса, но едва заметно отличались. Чуть более густые брови, чуть более высокие скулы. Неудивительно, что он не совпадал с портретом.

– Ты не Алекс.

Уголки его губ приподнялись в самодовольной ухмылке. Он положил ногу на ногу и непринужденно откинулся в кресле. Алексу никогда не удавалось принять такое расслабленное положение.

– А ты молодец, – одобрительно сказал он.

– Кто ты?

– Виктор, – ответил он, как будто это могло все объяснить. – Я, честно говоря, не думал, что ты меня так быстро раскусишь. Что меня выдало?

– Глаза. У тебя зеленые глаза с ореховым окаймлением.

Он цокнул языком, как будто это не имело никакого значения.

– Надо было отправлять Жюлиана.

– Жюлиана?

Виктор кивнул:

– Это мой братец. И братец нашего дражайшего Александра.

Я нахмурилась:

– У Алекса нет братьев.

– А я тогда, по-твоему, кто?

У него были такие же уши, как у Жерара.

– Кузен, – неуверенно пробормотала я.

– У отца нет братьев и сестер.

– Жерар не твой отец.

Виктор расплылся в улыбке:

– Как бы мне ни хотелось, чтобы твои слова были правдой, но, к великому сожалению, мой папаша именно он.

– Нет. – Я упрямо замотала головой. – У Алекса нет брата.

– Ладно, ты права, – к моему удивлению, согласился Виктор. – У него сразу два брата. Мы тройняшки.

– Тройняшки… – глухо повторила я, вспоминая тех младенцев в детской. Их тоже было трое.

Три растения Жерар назвал в честь Констанс. Он что-то говорил об этом числе, когда мы общались ночью в оранжерее. Я напрягла память.

«Три. Всегда три. Один образец – это слишком мало. Любой результат может быть чистой случайностью. Двух тоже недостаточно. Оба могут не удаться, и придется начинать все сначала. А три – это ровно столько, сколько нужно».

Я ощутила нарастающую тревогу, которая растекалась внутри меня, словно разлитое отравленное масло. Три растения. Три младенца. Три сына. Жерар явно ставил какие-то эксперименты. Но чего он добивался?

Мне хотелось взвыть от отчаяния, выплеснуть все, что не давало мне покоя, и вывалить это на кого-нибудь другого. Если бы только Констанс показала мне больше… Внезапно меня осенило.

– На самом деле тебя здесь нет, – выпалила я, даже не успев подумать, но эта мысль была слишком сильной, чтобы держать ее в себе. – Ты призрак.

Виктор моргнул, будто мое предположение его чрезвычайно заинтриговало.

– Неужто?

Я неуверенно кивнула. Он прищурился:

– И часто у тебя такое бывает? Часто видишь призраков, говоришь с духами? – Он немного откинулся назад, с интересом изучая меня. – Вер, ты только что сидела у меня на коленях. Целовала меня. Чувствовала мои губы… Тебе ли не знать, насколько я материален.

Как будто в доказательство этого он подался вперед и провел пальцами по моей щеке, вниз по шее, задержался у ключицы, нащупывая мой учащенный пульс. Его прикосновение было более чем реальным. Я резко вздохнула и отпрянула от его соблазнительных прикосновений.

– Ну получается, ты живой.

Он снова придвинулся ко мне и бесстыдно, пристально посмотрел мне прямо в глаза.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Я целовалась с тобой только потому, что приняла тебя за Алекса, – огрызнулась я, целенаправленно переводя разговор в другое русло.

Ухмылка Виктора стала еще шире и выглядела уже немного пугающе.

– И часто Александр так тебя целует?

Я скрестила руки на груди, с трудом подавляя желание отвести взгляд. Он расхохотался:

– О-ох, братец мой! Был бы я здесь, многому бы тебя научил!

– Кстати, а где ты был? – резко спросила я. – Алекс тебя не помнит, Жерар и Дофина никогда не упоминали о тебе.

Кряхтя и хрустя суставами, Виктор встал с кресла и выпрямился во весь рост.

– Боже, как он сидит в нем целыми днями? У него, наверное, спина отваливается.

– А у него есть выбор?

Виктор посмотрел на кресло, обдумывая мои слова, затем пожал плечами и отошел к окну. Я осторожно поднялась с пола,