Войны Миллигана (ЛП) - Дэниел Киз

Через два дня после решения Флауэрса, социальный работник, стоявший в павильоне, попросил Кевина подписать формуляр, позволяющий Танде Бартли посещать его. Кевин не понимал, что ему делать и чего от него хотят. Тем не менее, он любил лакомства, которые приносили посетители, поэтому подписал формуляр и направился в приемную.

Он быстро осмотрел посетителей, и его взгляд остановился на девушке в короткой юбке, одиноко сидящей в углу. Когда он подошел, она скрестила ноги. Он провел взглядом от ее тонких лодыжек до округлых бедер.

— Кого вы хотели увидеть? — спросил Кевин.

— Вас — ответила она, кокетливо проведя языком по губам.

Кевин подумал, что эта Бартли определенно знает, как использовать свою привлекательность.

— Мой брат Дон много рассказывал мне о вашей истории. Я нахожу это очаровательным. Вы не возражаете, если я буду приходить к вам? Мы могли бы беседовать… — продолжала девушка.

Кевин посмотрел в глубокие черные глаза девушки и вздохнул:

— Честно говоря, я не уверен, что мое сердце сможет сильно сопротивляться этому.

Танда Бартли рассмеялась, оценив шутку Кевина, после чего сказала:

— Я видела вас много раз, когда приходила к Дону. Однажды я спросила его: «Эй, Дон, кто этот высокий красавчик, похожий на брошенного щеночка?» С тех пор он много рассказывал мне о вас.

— Неужели? И что же вы знаете обо мне? — вызывающе откликнулся Кевин.

— Я знаю, что люди совершают ошибки. А еще я знаю, что вас обвиняют в преступлении, но меня это мало заботит. Скажите, я могу помочь вам чем-нибудь?

— Вы тоже психиатр? — спросил Кевин.

Она отрицательно покачала головой.

— Тогда, думаю, что вы одна из тех женщин, кому нравятся преступники, которых они собираются вывести на путь праведный.

Она прыснула, и ее смех был звонким и привлекательным.

— Я просто хотела сказать, — вкрадчиво сказала девушка, сексуально улыбаясь Кевину. — Что если у вас есть какие-то комплексы, ну, скажем, сексуального характера, то я могла бы помочь избавиться от них.

Кевин с энтузиазмом кивнул и положил руку на ее бедро.

— Так-то лучше. Кажется, это именно то, что большинство женщин видит во мне. Но сразу предупреждаю: в моей голове целая толпа, нуждающихся в помощи, — заигрывая, продолжал Кевин.

— Мой брат мне рассказывал об этом. Честно говоря, это даже возбуждает, — ответила Танда. Она снова провела языком по губам, сверля Кевина своими черными глазами.

Несколько дней спустя, когда Томми был доставлен под конвоем в комнату для посещений, он нашел там раздраженную Танду. Один из охранников у входа попытался заигрывать с девушкой, когда она проходила через металлодетектор.

— Представляешь, этот сукин сын в открытую кадрил меня! — возмущенно рассказывала она Томми. — Он облизнулся, и сказал мне: «Почему бы тебе не бросить этого насильника и не попробовать настоящего мужчину?». Еле сдержалась, чтобы не прикончить этого ублюдка! Ничего, когда-нибудь я подстерегу его на парковке, позволю ему распустить свои грязные лапы, а затем воткну в него нож!

Томми понял, что бойкая и игривая Танда, несмотря на невинную кукольную внешность, на самом деле женщина куда более решительная, чем те, кого он встречал раньше. Она явно была из тех, кто не получая приглашения, врывается силой.

— Не увлекайся насилием, Танда — настороженно предупредил ее Томми.

— Думаю, что ты-то уж точно умеешь контролировать свои эмоции. Ты занял пятно. Расскажи, на что это похоже изнутри?

Томми отчаянно пытался найти способ объяснить ей это.

— С тобой случалось такое, что во время прогулки по лесу, ты встречала мертвое животное и чувствовала запах падали настолько отчетливо и сильно, что тебя начинало тошнить?

Она покачала головой:

— Нет, но я могу представить себе каково это.

— Хорошо. Ты отворачиваешься и пытаешься представить другой запах, например, мороженого, или что-то другое приятно пахнущее: просто для того, чтобы не чувствовать этот зловонный запах смерти, чтобы увести свои мысли от него. Примерно такие ощущения я испытываю, когда выхожу из пятна. Ты сходишь с ума от того, что ты видишь. Это перестает существовать и ‒ бум! — ты спишь. Ты забираешь с собой часть себя, где-то еще храня другую часть — рано или поздно она вернется к тебе, но ты никогда не станешь цельным человеком. Вот что чувствовал Билли. Он ушел, потому что чувствовал отвращение. Он не хотел больше что-либо видеть или чувствовать…

С самого начала Томми знал, что Танда его использует. Но пока он не понимал, какие цели она преследует. Он видел, что Танда Бартли весьма умна, хитра и знает, как расположить к себе человека. Однажды, Томми заметил, как она умело манипулирует одной из медсестер, которая, по всей видимости, питала слабость к ее брату. Танда встретила девушку на парковке и через нее передала Дону то, что он просил. Через несколько недель, Танда вновь встретилась с медсестрой на той же парковке и передала ей немного марихуаны для брата.

Через неделю начальник охраны, мистер Гаррисон, ворвался в сектор «D», в сопровождении двух громил. Гаррисон нес в руках свою записную книжку. Аллен заметил, что они шли как-то подозрительно быстро. Гаррисон со своей свитой вошли в комнату санитаров, задали несколько вопросов, после чего начали рыться в медицинских тележках, чтобы узнать графики пациентов.

Что-то явно должно было произойти.

Гаррисон подозвал дежурную медсестру, Милли Чейс:

— Велите всем вашим пациентам собраться в гостиной.

Она мрачно посмотрела на него.

— Мне приказано не покидать сектор без разрешения офиса медсестер и уж тем более без замены.

— Это не наша проблема. Мы обыщем камеры и сделаем это прямо сейчас!

Лицо медсестры покраснело от гнева. Она включила свой микрофон:

— Внимание! Объявляю всем пациентам корпуса «D», прибыли охранники, которые собираются обыскать ваши палаты. Если у вас есть что-то, что нужно спустить в унитаз, то лучше сделать это сейчас немедленно!

Гаррисон оборвал ее и быстро выключил микрофон, но было уже поздно: гостиная опустела, все разбежались по палатам, чтобы скрыть то, что не должны были найти охранники. Вскоре в пустом коридоре из каждой палаты был слышен звук смываемой воды.

По клинике пошел слух, что Миллиган подговорил пациентов написать в администрацию жалобу на охрану, и уже отправил копию губернатору и разослал в прессу. Когда директор запретил охранникам проводить незаконные обыски в палатах, Гаррисон, судя по всему, решил, что все эти беспорядки дело рук одного человека.