Сон о принце - Эсфирь Серебрянская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ты бы, идиот, прикинул, как это звучит! Словно я на горшок этой твоей придуманной силой хожу!»
– И когда их божественность дорастет до применения своих сил? – с хорошей долей издевки поинтересовался король.
– А когда ты научился перекидывать проблемы со своих плеч на чужие?
«Так его!» – поддержала я друга.
– Думай, что несешь! – вспыхнул Эса, – Я никогда не бежал от ответственности!
– Да? А кто только что жаловался, мол, богиня не пришла и не решила проблем вашего народа?
– Да как ты можешь сравнивать! – король еще не кричал, но был близок к этому, – там внезапно ненависть между народами началась. Вчера соседи добрые, а сегодня в горло друг другу готовы вцепиться! Ты хоть понимаешь что это такое?!
– Представь себе, понимаю! А вот ты! – Валерка резко повысил свою громкость, – ты реально понимаешь, что хотел сотворить? Вытащить молоденькую девчонку из ее привычного мира и бросить в озверелую толпу. Да ее бы в момент разорвали на мелкие кусочки! А если б у нее сила проснулась, так она б весь ваш мир на мелкие тряпочки порвала! Тоже, знаете ли, решение проблемы. Хреновый мир? Тогда мир на свалку. Нечего на меня такие глаза таращить. Можешь посидеть и подумать на досуге, какие еще решения сможет свершить перепуганная девчонка с огромной силой в руках, – и добавил гораздо спокойнее, – после этого стукнись головой о стену и начни думать о самостоятельных решениях своих проблем.
– Но зачем она тогда пришла в мир?
– А зачем растет трава? Зачем летают бабочки? Зачем мы грустим или радуемся? Это просто часть жизни. А если и есть у этого предназначение, то кто мы такие чтоб его знать?
– Краски заката красивы на небе, может быть для того чтоб их видела ты? – пробубнил Эса.
«Это что Экзюпери?»
И Валерка тут же вслед за мной:
– Это что перефразировка «Маленького принца»?
– Почему сразу маленького? – настороженно спросил гость.
– Это просто название книги «Маленький принц».
– А, книги… – мне послышалось в его голосе облегчение.
– Там герой говорит что-то типа: «Если зажигаются звезды, значит это кому-то нужно»19.
– Да, есть что-то похожее, но… – он резко оборвал себя и замолчал. Валерка тоже не торопил события. Я же изнывала в ожидании. Наконец спустя вечность гость снова заговорил:
– Значит, она простая девчонка?
– Ага.
– И что она делает?
– Просто живет…
– Как я и ты?
Валерка усмехнулся:
– Ну, скорей как ты, чем я.
– Что так?
– Ну, если верить тебе, я уже лет десять как мертв.
– Что? – товарищ явно не ожидал такого поворота, – это у вас юмор такой? Мне нужно рассмеяться что ли?
– Если бы! – вздохнул мой паладин, – Тот вечер, когда ты решил заявиться со своей просьбой-требованием, Червоточинка посвятила прощанию со мной.
– Я не верю тебе. Докажи.
– А ты примешь за доказательство подробное описание аварии, в которой я погиб? Как я видел сминаемый корпус машины и ничего не мог сделать, кроме как испугаться за жену и дочку?
Валеркины слова внезапно создали и оживили ужасающую картину. Я ощутила этот удар, почувствовала, как холод страха охватывает все тело, услышала вывернувший душу плачь ребенка… И как наступает полная бесповоротная беспомощность, которая взорвалась моим искренним негодующим «Нет!»
И я проснулась.
Ночное небо над головой, абсолютно равнодушное к бешено стучащему сердцу. Тлеющие угли как антонимы к выступившему холодному поту. Плачущий ребенок, активно требующий внимания. Он, кстати, ухитрился развернуться поперек нашей «кровати» и теперь, выпутавшись из своих пеленок, настойчиво колотил меня ножками. Его голова упиралась в мамашину щеку, но она «мужественно» продолжала спать, игнорируя неудобства.
Кинуть пару ветвей на угли для света, растолкать девицу, чтоб позаботилась о сыне, сменить мокрую постель… – простые необходимые действия, берущие бесконечно много времени и отдаляющие меня приснившегося. И с каждым мгновением реальности все глуше звучит вопрос: «Хочу ли я вернуться обратно к той беседе, или нет?» Зато сильней звучит другой вопрос: «А был ли сон реальностью?» И нет ответа…
Дела закончились и я, упав на свое место, отключилась.
Больше мне никто не снился.
Глава XXII
Утро началось спокойно, но зябко. Костровище, укрытое слоем светло-серого пепла, создавало впечатление, что сладкий утренний сон сморил уставшее за ночь пламя. Возможно, его еще можно было разбудить, если б еще оставался запас дров. Оказывается, мы ухитрились сжечь все собранное накануне вечером. Теперь на месте груды хвороста лежало несколько тонюсеньких прутиков. Ежась от утренней прохлады, я оглядела своих сопостельников. Мама и малыш лежали нос к носу, синхронно посапывая и причмокивая. «Сразу видно – родственники», – подумала я и, порадовав лицо невольной улыбкой, укрыла спящую парочку остатками трофейной одежды. В ответ до меня докатился запах признательности за заботу с довольно занимательным привкусом: девочке явно снились объятья любимого. Градус моего настроения перешел в положительную область. Трофейные сапоги, обеспечив защищенность ног от росы и мелких сучков, усилили доброту утра, а небольшой перекус даже прибавил оптимизму, которого хватило на то, чтоб решиться поискать свои шмотки.
Вот тут не обошлось без маленького минуса. Мне очень захотелось опоясать себя одним из оказавшихся в моем распоряжении ремней, но их застежка не была рассчитана на девичью талию. Пришлось повесить на плечо наискосок, чтоб было сподручней выхватывать тесак из ножен. Свою дикарскую дубинку, то есть ножку от стола, я после недолгого раздумья тоже взяла с собой.
Опыт следопытства в моей жизни ограничивался игрой в индейцев в загородном детском лагере, куда меня сплавляли на месяц аж три лета подряд. А знакомство с лесом ограничивалось двумя поездками за грибами и тремя пикниками. Однако мой оптимизм, вспоминая об опустошенном красном кувшинчике, ожидал увидеть следы вчерашних блужданий четче, чем черное пятно на чистой белой скатерти. И в принципе он оказался прав – место моего выхода нА-берег крутой отыскалось довольно быстро. Не с первой попытки, но быстро. Только радость от встречи с родной одеждой оказалась омраченной присутствием пернатых, активно делящих мои сладкие лепестки. Ножка, кажется, сама рванулась в сторону наглых грабителей, но ни один летун не пострадал.
– А жаль, – резюмировала я вслух, подумав о мясной добавке к нашему меню.
Пришлось ограничить желанное разнообразие тремя спасенными лепестками, которые немедленно были избавлены от насекомых и убраны про запас.
Слегка отсыревшая за ночь одежда не остановила моего желания избавиться от вынужденной наготы. Правда, прежде чем надевать халат, я внимательно рассмотрела дыру на подоле. Если вчерашнее сновидение
