Черное знамя - Dmitrii Kazakov

Осталась в стороне башня того же имени, затем впереди появился мост через Золотой Рог.

- Ах, красавцы! – воскликнул Энвер, когда они оказались над водой, и Олег не сразу понял, к чему это.

Но переводчик махнул рукой, и стало ясно, что смотрит он на в сторону Босфора – там, разрезая могучим форштевнем серые волны, шел огромный военный корабль, ощетинившийся жерлами пушек, дальше виднелось несколько судов поменьше, и свежий ветер трепал черные флаги с белым трезубцем.

- «Мухали», ээээ… - прочитал переводчик, зрение у которого было не хуже орлиного. – Кто это?

- Один из первых сподвижников Чингисхана, завоеватель Китая, его правитель-наместник, - ответил Олег.

Судя по названию, из Черного моря в Эгейское направлялся линкор из новейшей серии.

И один взгляд на его величественный силуэт поднимал в сердце волну торжествующей гордости – вроде бы не так давно, каких-то десять лет назад никто не считался с Россией, многие полагали, что как политическая и военная сила она перестала существовать, зато теперь ее не просто уважают, а еще и боятся!

Черное-бело-золотое знамя внушает страх половине мира!

Еще бы – бескровное «воссоединение» с Украиной, победа над Японией, не особенно яркая, но неожиданная для всех, вторая германская, окончившаяся развалом Австро-Венгрии, и третья германская тридцать пятого – тридцать шестого, настоящий триумф и в Азии, и в Европе, молниеносное наступление, с одной стороны сбросившее японцев с материка, а с другой окончившееся в предместьях Берлина.

И теперь русские части стоят на берегах Хуанхэ и в Словакии, военные базы появились на Адриатике и Индийском океане… Кстати, где-то в Иране несет службу Кирилл, выпущенный из военного училища подпоручиком в Несвижский гренадерский полк.

При воспоминании о сыне Олег испытал новый прилив гордости.

Затем из памяти непонятно почему начали всплывать эпизоды командировки в Силезию во время прошлой войны – фотокорреспондент снимает бойцов за чтением газет, пересаживает их так и эдак, перевешивает каски с одного на другого, заставляет брать в руки винтовки, по всякому поворачиваться, и пехотинцы сносят все это с необычайным терпением; тянущаяся по дороге колонна, плюхают по грязи лошади, ревут моторами грузовики, у запасливых артиллеристов на лафетах чего только нет, вон целая коровья туша, вон выводок связанных за шеи гусей, что метут лапами землю; город, что издалека выглядит целым, видны дома, костелы, ратуша, но когда подъедешь, становится понятно, что все дотла разрушено – каждое здание можно сравнить с решетом, в них пробоины, большие и малые, от снарядов всех калибров, на улицах валяются искалеченные машины и убитые люди, в воронок столько, что «НАЗ» то и дело подбрасывает…

Да, немцы там бились отчаянно, но переломить ход войны не смогли.

Словно выныривая из прошлого, впереди на мост вырулил мощный грузовик, под завязку загруженный солдатами, за ним показался еще один. Проехали еще немного, и стало ясно, что у причалов напротив вокзала Сиркечи разгружается большой военный транспорт – кричали офицеры, по трапам бегали люди, росли штабеля ящиков.

Тут же было множество машин с символикой Имперского строительного управления на бортах – белый кречет империи, древний символ Чингизидов, но с молотком в одной лапе, и с лопатой в другой.

- Э, сколько их… - протянул Энвер. – Зачем приехали, не знаешь?

Олег только плечами пожал.

Да, странно это выглядело – город и так забит войсками, куда добавлять еще, и что тут делают люди из ведомства Иваницкого, обученные строить дороги и временные порты, тянуть железнодорожные пути, сооружать противотанковые рвы, Доты, Дзоты, укрепленные районы и целые оборонительные линии?

Неужели мы готовимся отражать наступление на Стамбул?

Но чье?..

Болгария в союзе с нами, греки в войну не полезут, союзная им Англия далеко… разве что турецкие войска могут попытаться освободить старую столицу, но после месяца с лишним мира это выглядит маловероятным.

Пока Олег ломал голову, они оставили Золотой Рог позади, и слева выросла серо-бурая громада Айя-Софии.

Многие века султаны пытались выстроить мечеть, что величием превосходила бы бывшую церковь императоров Константинополя, но все усилия мусульман не увенчались успехом. Грандиозное здание подавляло, странным казалось, как земля вообще в состоянии носить такую тяжесть, и недоразумением выглядел золоченый полумесяц на куполе.

Ну да, многие ура-патриоты еще в апреле предлагали сбросить его наземь, вернуть крест, разрушить пристроенные во времена владычества османов минареты… счастье, что эта безумная идея не нашла поддержки у премьер-министра и его ближайших помощников.

Пойди русские на такое, они могли бы забыть о дружелюбном отношении со стороны местных.

- Вот мы и приехали, - вскочивший с сиденья Энвер похлопал извозчика по плечу, и тот натянул поводья.

Ресторанчик Абдуллаха-эфенди выглядел не очень презентабельно – никакой вывески, грязноватое стекло, дверь висит на одной петле, но зато кормили тут просто божественно, и за сущие копейки, если сравнивать с Россией.

Олег переступил порог, и его окутало облако чесночного запаха, всегда витающее там, где готовят ишкембе-чорбасы. Навстречу поспешил хозяин – жилистый, приземистый, с усмешкой в недрах седовато-черной бороды.

- Может быть, «львиного молока»? – поинтересовался Энвер, когда они уселись за стол. – Кувшин-другой, э…?

- Нет, - Олег покачал головой.

Ракы, анисовую водку, которую турки мешают с водой, отчего она становится молочно-белой, он пробовал, но сегодня еще работать, проводить вторую часть занятия, и негоже делать это, будучи под хмельком.

- Ну, как скажешь, - и переводчик вздохнул с показательной скорбью.

Абдуллах-эфенди принял заказ и удалился, и Олег откинулся на стуле, прикрыв глаза.

Кто бы мог подумать лет пятнадцать назад, что его занесет так далеко от дома, да еще и в чине статского советника? Удивительно повернулась судьба… начал он этот путь в Питере, в «Новой России» на нищенском жаловании, а к настоящему моменту добрался до Стамбула и высокого поста в министерстве!

Много кого встретил за эти годы, и кое-кого уже нет…

Севка Багров умер в тридцатом от болезни печени, Олег еле сумел вырваться на похороны…

Дмитрий Успенский возглавляет волостное управление ПНР где-то в Прибалтике…

Игнат Архипов убит осколком авиабомбы в Манчжурии на последней войне, похоронен в братской могиле где-то под Харбином…

Новгородец Аркаша поймал пулю в голову во время путча «левых» в Москве весной двадцать девятого…

Голубов… ну да, этот непотопляем, командовал «опричниками» на Кавказе, после «воссоединения» руководил созданием НД на Украине, стал секретарем управления казачьих войск, к настоящему времени уже генерал-майор и начальник штаба Отдельного корпуса жандармов.

Давид Ортенберг возглавляет отдел печати в министерстве…

Сотрудники по губернскому управлению – Роман перебрался в Киев, вроде бы у него все хорошо, Эрик остался в Питере, но от партийных дел отошел, и уже много лет о нем ни слуху, ни духу.

Как и о Торопце, сгинувшем после ликвидации Большого Заговора…

Ну, с Лисицыным все ясно… с ним Анна.

При воспоминании о бывшей супруге Олег поморщился – так и не смог забыть ее, не женился вновь, хотя они развелись и формально он был свободен, да и интересных, приятных женщин вокруг хватало.

Но нет, понимал, что это будет суррогат, фальшивка.

За все эти годы они виделись несколько раз, и в последний – в Москве летом тридцать седьмого, когда оба приехали на торжественны выпуск Александровского военного училища, посмотреть на сына в новенькой офицерской форме, сияющего, такого счастливого.

Анна тогда была холодна с бывшим супругом, а он…

Нет, лучше не вспоминать!

Может быть, все-таки заказать кувшинчик ракы?.. Энвер обрадуется…

Но зато в глазах слушателей будет разрушен образ знающего и авторитетного лектора, безупречного пропагандиста.

- Где там наша еда? – спросил Олег, поднимая веки, и в этот момент сам Абдуллах-эфенди приволок хлебницу, и официанты начали подтаскивать тарелки.

С ишкембе-чорбасы, с имам-байылды, «обмороком имама» из баклажанов и прочих овощей, с котлетками-кюфте, нежными, прямо-таки тающими во рту, с пийязом, салатом из белой фасоли, непременным кебабом.

А запивать все это изобилие полагается свежайшим айраном.

- Вот и она, э… - сказал Энвер, вооружаясь ложкой. – Э, друг, ты уедешь от нас толстый! Вернешься домой, и никто тебя не узнает. Соседи спросят, родственники спросят – где был? Отвечай правду только!

Олег рассмеялся:

- Отвечу правду, не сомневайся.

Они прикончили закуски-мезе и принялись за суп, когда дверь ресторанчика открылась и внутрь шагнул русский офицер в мундире пехотинца.