Наездник - Радик Соколов

— В наступившей звенящей тишине из-за двери раздался вопрос заданный шипящим голосом, — Ну что, готов? Не забудь. Сусанна говорила про два чемодана.

Не дождавшись ответа, мужичок заглянул внутрь, сжимая изо всех сил нож. Перехватив руку с оружием, Паша одним рывком втащил любопытного бандита внутрь. Удар ребром ладони под ухо отправил того в беспамятство.

Часть 3

Глава 1

Мы лишь одно из бесчисленных отражений мирозданья. Человек живет на своей крохотной планете почти не представляя, что творится чуть дальше от порога его дома. Он совсем не пересекается с обитателями других пространств и измерений полагая, что единственен и неповторим. Правда в том, что, даже, внутри этого крохотного по сравнению со вселенной мирка, одновременно существуют несколько абсолютно независимых жизненных потоков. Одни текут гордо, ни с кем не пересекаясь, какие-то сливаются вместе или разделяются вновь. Можно оказавшись в одном из них плыть, повинуясь судьбе, а можно барахтаться, пытаясь выбраться. Только немногим дано скользить по их поверхности, не боясь быть захваченным непрерывным движением. Для живущих внутри потоков это целые галактики, со своими уникальными законами, окруженные незримыми, прочными границами. Они возникают и рушатся без остановок, зачастую, погребая под своими обломками незадачливых обитателей, причем мир людей в свою очередь лишь отражение того, что происходит во всей живой природе планеты. Все как на железной дороге. Одни мчатся вперед, другие стоят на станции, а третьи и вовсе отправились в обратную сторону. Кто прав? Рельсы сбегаются и разбегаются.

Вот какие «умные» мысли бродили в голове юной сестрички, когда она смотрела на пробегающие мимо полустанки. Сейчас ее космос состоял из десяти вагонов. Штабной, с операционной и перевязочной, вагон хоз. служб с аптекой, кригеровские для тяжело и жесткие вагоны для легкораненых. В этот раз к поезду подцепили пять дополнительных вагонов с лендлизовским грузом для столичных больниц.

Санитарный поезд медленно двинулся по уже знакомому всей многочисленной бригаде маршруту с востока на запад. С минуты на минуту должна была начаться погрузка на центральном вокзале, а затем домой, в столицу.

Закончились долгие военные годы, оставившие ужасные воспоминания первых страшных неустроенных месяцев, тяжело прошедший первый год, когда стресс заставлял работать без устали на износ. Затем долгая суета и неорганизованность. Быт за эти годы вполне обустроился. Экипаж привык, что после авралов по доставке раненных до госпиталей, когда приходилось не спать ночами, постоянно находиться в напряжении, а порой и засыпать за хирургическим столом приведется месяцами двигаться в сторону удаляющегося фронта и маяться от безделья. Вроде, обжились, втянулись. Как-то незаметно обзавелись живностью, научились экономить продукты, медикаменты, употреблять внутрь эфир и спирт. Желающие попасть на фронт покинули бригаду еще в сорок первом, а оставшиеся благодарили бога, что дал им возможность остаться в живых. Находясь близко от передовой и попадая под бомбовые удары, особенно остро ощущаешь насколько хрупка человеческая жизнь.

Удача повернулась лицом к начальнику поезда, когда специализированный госпиталь на колесах перестали посылать близко к фронту, а раненных перегружали из летучек, которые и мотались на передовую.

Отшумели праздники побед сначала над Западом, затем над Востоком надо было переворачивать страницу. «Великий Рим», под гордым именем санитарный тыловой поезд Љ…, с грохотом колес, прекращал свой путь, но басилевс готовился к созданию новой империи.

После длительного ремонта в депо, продолжавшегося четыре месяца состав наконец принял относительно благопристойный вид. Внутри царила «чистота и порядок», постельное белье впервые за последние пару лет можно было с натяжкой назвать более белым, чем серым, запах перестал напоминать смрад перемешанного пота, крови, гноя и лекарств. Пахло просто хозяйственным мылом и слежавшимися матрацами, несмотря на безостановочное мытье полов, протирку стекол, перетряхивание белья.

Теперь все. Погрузка и рейс через всю страну.

Взаимоотношения в коллективе за эти годы сложились своеобразные, точнее, вертикально-индуистские. В касту непререкаемых жрецов входил начальник поезда, комиссар, старшая и операционная сестры фармацевт и завхоз. Слово их — закон. Жизнь и судьба каждого покорно трепетала в их руках. Одним росчерком пера они могли «казнить и миловать». Неугодные и непокорные испытали это на собственной шкуре. Под аккомпанемент решений общих собраний они отправлялись кто проосто на фронт, а кто и в штрафники.

Вторая каста-средний медперсонал. Сплоченная в травле изгоев и разобщенная как всякий женский коллектив. Жизнь здесь бурлила более всего. Конфликты были громкие, а происшествия, относящиеся к весовой категории украденной наволочки раздувались до мегагалактических масштабов.

Третья — санитары и технический персонал во главе с паровозной бригадой. Жизнь этой группы была вне медицинских рамок и текла несколько обособленно. В тихих уголках при молчаливом согласии руководства проходили, как сказали бы сухим языком протоколов, распитие спиртных напитков, игра в карты на деньги и мелкие хищения казённого имущества.

Была и своя низшая каста общаться с представителями которой допускалось только по делу. Неприкасаемые — временно реабилитированные враги справедливой власти, пожелавшие своей кровью искупить вину перед народом: Ординатор, с весьма сомнительным дворянским прошлым, даже своим ухоженным вешним видом, напоминал старорежимную сволочь. Два сухоньких фельдшера из лагерной больницы приданные в усиление. Оба были какими-то медицинскими светилами в прошлом, но шпионили на мировую буржуазию. Была бы возможность так и вовсе бы не появились они в поезде, но только на этих подозрительных лицах держалась вся лечебная работа и писанина. В свободное время неприкасаемые общались почти исключительно между собой, ели и спали отдельно от всех остальных. Была в них, и особая необходимость именно у начальника поезда, о которой знали немногие. Основываясь на результатах работы за годы войны они должны были подготовить ряд статей для медицинских журналов и «помочь» написать диссертацию. За их содействие Александр Сергеевич, а именно так звали начальника поезда обещал устроить всех троих в приличные клиники.

Любаша, уткнувшись носом в стекло продолжала вспоминать о том, что же привело ее сюда, в этот госпиталь, как она оказалась в этом мирке. Еще меньше года назад она сидела за школьной партой в десятом классе и мечтала поступить в медицинский.