Оливковое дерево - Люсинда Райли

– Я так и поняла. Хорошие или плохие?

– Зависит от того, как посмотреть, полагаю. Может быть, понемножку и того и другого.

– Ну давай же, выкладывай.

– Ладно-ладно, сейчас. Минуточку…

Порывшись во вместительной сумочке, Сэди наконец вытащила белую пластмассовую палочку и подала Хелене.

– Смотри сюда. Твое мнение?

– Это тест на беременность.

– Я в курсе. Посмотри на него.

– Смотрю. Две розовые полоски, что означает… Боже мой! Сэди!

– Именно! – Сэди сжала руки. – Это означает «да», правильно? Здесь у тебя опыт больше, чем у меня.

– Ну, все тесты разные, но… – Хелена присмотрелась, – во втором окошке определенно есть полоска.

– Значит, таки да. В смысле я беременна.

– Судя по этому, да. Ого. – Хелена посмотрела на подругу и попыталась буквально прочитать по этим полоскам ее состояние. – Ты рада?

– Я… не знаю. В смысле я узнала всего несколько часов назад. Наверное, это произошло в первый раз, когда мы переспали – после того апокалиптического праздника на винодельне. Мы оба были довольно пьяны и не осторожничали, сама понимаешь. Просто поверить не могу. По правде говоря, я потеряла надежду, что это когда-нибудь произойдет. В конце концов, мне тридцать девять. Но произошло, произошло! – глаза Сэди внезапно наполнились слезами. – У меня будет ребенок, Хелена. Я стану матерью.

Хелена вспомнила, как девочками они мечтали о встрече со своим Прекрасным принцем, о красивых домах, где они будут жить, и детях, которых родят. За прошедшие годы Сэди часто говорила, как ее печалит, что последнее с ней никогда не случится. Но реальность происходящего сейчас – особенно в нынешней ситуации Сэди – это было совсем другое.

– А как Андреас? Что он думает?

Сэди помедлила.

– Не знаю. Я ему еще не сказала.

– Ясно.

– В сущности… – Сэди глубоко вдохнула. – Я еще не решила, говорить ли ему.

– Мне кажется, он может сам заметить через несколько месяцев, ты не думаешь?

– Нет, если я вернусь в Англию, он не заметит. – Сэди водила пальцами по ободку бокала.

– Вы поссорились?

– Господи, нет. Все-таки спорить на разных языках довольно трудно. У нас все хорошо.

– Так в чем проблема?

– Разве не очевидно? Он плотник в крохотной кипрской деревушке, знает едва пару слов на английском и на четырнадцать лет младше меня. В смысле, мне надо смотреть на вещи трезво. Ты вправду можешь представить наше совместное будущее, эдакую счастливую семейку?

– Ты любишь его?

– Нет.

– Это звучит очень решительно, – Хелена была ошарашена честным ответом Сэди.

– Я испытываю весьма нежные чувства к Андреасу. Он такой славный юноша. И в физическом плане лучше всех.

– Это серьезное заявление, особенно от тебя.

– Суть в том, что это было чудесное летнее приключение. Ты же знаешь, я была по-настоящему подавлена, когда приехала, и Андреас обеспечил превосходнейший массаж для моего эго. Но я всегда знала, что вернусь в Англию. На следующей неделе на работе начинается крупный проект. Этот роман должен был стать чудесным воспоминанием.

– Дорогуша, если ты сохранишь беременность, у тебя останется живое, дышащее напоминание об этом отдыхе до конца твоих дней, – напомнила Хелена. – Честно говоря, я в шоке. Просто не знаю, что сказать.

– Зато я знаю. Самое главное – я решила рожать. Возможно, это мой единственный шанс иметь ребенка, и я знаю, как сожалела бы в старости, если бы избавилась от него.

– Да, – сказала Хелена с чувством, – вполне возможно.

– Весь вопрос в том, сообщать ли Андреасу, что я беременна. Ты не думаешь, что это незаконно, а? Он не может обвинить меня в краже спермы или еще в чем-нибудь эдаком?

– Сэди, понятия не имею. Хотя, если он узнает, он, вероятно, может потребовать право доступа к ребенку. – Хелена сделала глоток крепкого кофе. – Послушай, не хочу разрушать твои иллюзии или учить тебя жить, но, как ты знаешь, я через это прошла.

– В смысле?

– Одинокая и беременная. И это трудно – во многих отношениях.

– Не знаю, каково пришлось тебе, Хелена, ты на самом деле никогда не рассказывала, как тебе жилось в Вене, когда Алекс был маленьким. Но что в этом трудного? Я финансово независима, живу в собственном доме и работаю на себя. Найму няню, это просто.

Хелена глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. У Сэди получалось, будто иметь ребенка – это просто мелкое неудобство, с которым легко справиться, наняв побольше сотрудников. Хелена чувствовала, что начинает волноваться, вспоминая темные дни, когда страдала в одиночестве.

– Сэди, это вопрос не только целесообразности или быта – это еще и эмоции. Тебе придется пройти через беременность и роды без всякой поддержки. А потом, каждый раз, когда ребенок заплачет посреди ночи или заболеет, ты будешь нести за него единоличную ответственность.

– Да, буду. Но Хелена, я беременна! Чего бы это ни стоило, я справлюсь, правда-правда.

– Я в этом уверена. Прости, что поучаю. Чудесно, я за тебя рада, правда. Просто пытаюсь сказать: подумай хорошенько, прежде чем полностью сбросишь со счетов Андреаса. И для протокола: с моральной точки зрения, я думаю, он имеет право знать.

– Может быть. Я вернусь в Англию – оторвусь от него – и потом решу, говорить ему или нет. Но провести жизнь с человеком просто потому, что я от него забеременела, это возвращение в темные века и неправильно для всех причастных. Я справлюсь сама. Я уверена.

– Что ж, удачи, – Хелена сумела улыбнуться. – Ты знаешь, что я поддержу тебя всем, чем смогу. Когда ты едешь домой?

– Чем раньше, тем лучше, учитывая обстоятельства. Возможно, завтра попрошу Уильяма подбросить меня в аэропорт, если смогу купить билет.

– Андреас будет безутешен.

Сэди удивленно уставилась на Хелену.

– Правда?

– Да!

– Чепуха! Он, возможно, похандрит немножко из-за уязвленного самолюбия, но как только следующее хорошенькое – и, несомненно, более молодое – личико возникнет на горизонте, он забудет обо мне.

– Лично я бы на это не поставила. Судя по тому, что я видела, он влюблен без памяти.

– Ты правда так думаешь? – на лице Сэди внезапно отразилась паника. – Боже мой, ты же не думаешь, что он способен на такую глупость, как поехать за мной в Англию?

– Он мог бы. Кто знает?

– Вот просто типично, черт побери! Мне, кажется, на роду написано влюбляться в мужчин, которые меня не хотят! А когда хотят они, не хочу я! Прости, мне надо в туалет. Меня ужасно тошнит. – Сэди встала, ей явно поплохело. – Я сейчас.

Она убежала в дамскую комнату, а Хелена сидела и пыталась понять, почему она так подавлена. В конце концов, Сэди была явно вне себя от радости.

Потом она поняла, в чем дело: Сэди вела себя как мужчина.

ДНЕВНИК АЛЕКСА

Сегодня у нас в Пандоре день повышенного расхода бумажных салфеток.

Приехала со своим чемоданом Сэди, пустила слезу, прощаясь с мамой, и уехала с папой в аэропорт. Могу только заключить, что верстак плотника снят с повестки дня и Сэди отправляется выпиливать новое будущее обратно в Лондон. Потом слезы