Горбачев и Ельцин как лидеры - Джордж Бреслауэр

итоги, можно сказать, что после декабря 1993 года Ельцин пересмотрел свои приоритеты и политические стратегии. Но переход от строителя системы к системному менеджеру не избавил его от необходимости иметь дело с противоречиями, заложенными в эту систему правления.

Системный менеджер как государственный деятель

Прозападная внешняя политика Ельцина образца 1992 года подвергалась критике, что подвигло российского президента задуматься о возможности синтеза прозападной, либеральной международной политики с мерами, направленными на продвижение и защиту национальных интересов России как «великой державы». Однако после думских выборов 1993 года он почувствовал необходимость еще более чутко реагировать на очевидные неудачи и недочеты на международной арене. В 1994 году Ельцин был уже не столько напористым лидером, наводящим мосты с Западом, сколько менеджером, защищающим фрагментированную и часто непоследовательную внешнюю политику. Изначально он возлагал на свою прозападную внешнюю политику неоправданно высокие надежды. Позже он вознамерился взять лучшее из двух подходов. К 1994 году западные державы действовали совсем не так, как обещал ранее Ельцин. Оппоненты, во главе с возглавляемой В. В. Жириновским Либерально-демократической партией России и Коммунистической партией Российской Федерации, господствовавшие в новоизбранной Думе, обрушились на Ельцина с критикой за якобы заискивание перед Западом в целом и США в частности.

Ельцин ради укрепления своего авторитета создавал нереалистичные ожидания. Теперь, в свете критики его политических решений в сочетании с личной изоляцией и не приносящими пользы международными событиями, его оптимистичный образ «брачного союза» России и Запада стал казаться и менее желательным, и менее осуществимым. В результате Ельцин как государственный деятель занял оборонительную позицию, изо всех сил пытаясь не только справиться с противоречиями между ожиданиями и реальностью, но и защитить свой политический авторитет как эффективного деятеля во внешней политике.

Россия и Запад (1994–1996)

Ельцин на всем протяжении своего пребывания на посту президента Российской Федерации искал помощи Запада для финансирования переходного периода. В первые годы Москва возлагала большие надежды на то, что богатые демократии предоставят ей огромные суммы, как в знак признательности за антикоммунистические взгляды правительства Ельцина, так и из опасения того, что может прийти ему на смену. Вскоре стало очевидно, что эти надежды не оправдались, и после этого началась «игра» на западной боязни российского реваншизма с целью побудить к предоставлению любых кредитов, займов, гарантий и политических уступок, в необходимости которых можно было Запад убедить или которые можно было выпросить. Джерри Хаф в своем исследовании показал, как Ельцин и его правительство сыграли на увязывании Западом политического выживания Ельцина с продолжением так называемых реформ. Риторические выпады против оппонентов Ельцина в России и разговоры о предполагаемых угрозах «реформам» часто совпадали с моментами, когда Международный валютный фонд рассматривал вопрос о предоставлении новых займов. Эти займы, утверждает Хаф, в основном использовались для выплаты заработной платы рабочим в государственном секторе экономики, чтобы таким образом предотвратить потенциально возможные общественные волнения [Hough 2001].

Клинтон и Ельцин встретились в Москве в январе 1994 года. На совместной пресс-конференции Ельцин, хотя и был полон оптимизма и энтузиазма, озвучил длинный список беспокоивших Россию недостатков США как партнера в международных делах, пожаловался на дискриминационные торговые ограничения и обращение с русскими в странах Балтии (он говорил, что не должно быть двойных стандартов, будь то Гаити или Прибалтика)[326]. После саммита, провозглашая на обеде тост в честь Клинтона, Ельцин дополнил обширный перечень этих жалоб, обозначив раздражение и нетерпение по отношению к своему американскому партнеру и выразившись в том смысле, что Соединенные Штаты не вносят свой вклад в помощь России[327].

После того как утих прозападный романтизм начала 1992 года, Ельцин почувствовал необходимость заручиться финансовой поддержкой Запада, не отдавая слишком много взамен. Его пересмотренная стратегия укрепления авторитета требовала, чтобы он разрешил противоречия между множеством целей. В своем послании «Об укреплении Российского государства» от 24 февраля 1994 года Ельцин пошел дальше, чем когда-либо прежде, определив огромное количество противоречивых целей, которых он обещал достичь:

В интересах России создание благоприятных внешних условий для развития страны. Этого необходимо добиваться корректной и дружественной, но вместе с тем твердой и последовательной внешней политикой, в которой стремление к сотрудничеству не вступает в противоречие с национальными интересами страны и чувством национальной гордости россиян[328].

Это была чрезвычайно сложная задача!

Помимо торговли, займов и сокращения вооружений, затрудняли реализацию этого видения и другие проблемы. Непосредственно в то время война в бывшей Югославии привела к кризису в американо-российских отношениях. С конца 1993 года НАТО грозило начать бомбить Сербию, если она не будет соблюдать установленную ООН «безопасную зону». Однако президент Сербии Слободан Милошевич отказался покоряться. Когда НАТО ответило бомбардировкой позиций боснийских сербов, несмотря на протесты России и без одобрения Совета безопасности ООН, Ельцин временно отложил свое обращение к Федеральному собранию и после этого неоднократно публично жаловался как на двойные стандарты Запада в Югославии, так и на «однобокость» действий Запада[329]. После долгих внешнеполитических интриг российские войска заняли позиции бок о бок с войсками НАТО, но под командованием ООН, что оказалось неудачной попыткой защитить безопасные зоны. Однако произошло это при неоднозначной поддержке Министерства обороны России. Лидеры НАТО все больше разочаровывались в Милошевиче и были готовы нанести авиаудары в ночь на 17 февраля 1994 года. Но в тот день русские неожиданно для НАТО в одностороннем порядке заключили соглашение о прекращении огня и высадили российский десант в Сараево и его пригородах. Ельцин выступил с заявлением, в котором разрекламировал «триумф» России, а позже призвал к проведению под руководством России саммита США, Великобритании, Франции и Германии для разрешения сербско-боснийского кризиса. Саммит этот так и не состоялся.

Югославский кризис совпал с расширением НАТО, что открывало перспективу присоединения к альянсу восточноевропейских стран. Этот вопрос еще больше осложнил усилия Ельцина по достижению многочисленных целей его пересмотренного взгляда на внешнюю политику и способствовал укреплению антизападных сил в политическом истеблишменте России и в среде интеллигенции. Западные державы предложили несколько компромиссов: «Партнерство ради мира», в котором будут участвовать Россия и все бывшие коммунистические государства; умеренные темпы расширения НАТО, учитывающие затруднительное политическое положение Ельцина; и наконец, хартию «Россия – НАТО», институционализирующую формы сотрудничества между расширенным блоком и не входящей в него Россией. Хотя эти компромиссные шаги были в конечном итоге согласованы, в Москве они рассматривались как не более чем паллиативы. Проблема расширения НАТО на восток (чего Москва не могла предотвратить) и вероятного отказа Москве в членстве серьезно осложнила поддержание Ельциным своего авторитета на