Глазомер! Быстрота! Натиск! - Андрей Владимирович Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Теперь-то чего нам не идти, теперь гораздо лучшивее прежнего, – приговаривал Южаков. – В июле вона ведь какое пекло было, у меня тогда весь мундир от высохшего пота скукожило.
– Это ночью посвежело, – ответил ему идущий рядом Лыков. – А до сумерек тоже ведь здорово жарило, еще и спешка такая. Ладно хоть в темноте уже не так гонят. Да и брюхо не пустое, кашевары – молодцы, расстарались опять, загодя перед нами далеко выкатились.
– Болтайте меньше, глядишь, и дыхание на дольше сохраните, – посоветовал идущий рядом капрал. – Впереди более кухонь для нас нет, сухим порционом теперяча только будем питаться. А идти в этот раз еще ведь дальше, чем в прошлый. Дюжина верст с хорошим хвостиком до Фокшан добавилась и к тому же переход через две речки.
– Ничего, Лука Назарович, мы, русские, народ двужильный, все выдюжим, главное, чтобы вместе, чтобы всем обществом, – проговорил ветеран отделения Фадей. – А так-то капрал, братцы, прав, сейчас вот подъем начинается, помолчите лучше, а то самим потом тяжко будет. Коли невмоготу станет, так уж на спуске побалакаете.
От идущей в темноте авангардной колонны егерей слышался топот сотен ног и громкое сопение. Разговоры стихли, дорога пошла на крутой подъем.
В ночь на девятое сентября 1789 года третья дивизия прошла мимо городка Текучи. За ним австрийцы должны были выстроить мост через реку Серет. Но оказалось, что моста в этом месте нет, и русским пришлось идти в обход еще лишние 28–30 верст. Пройдя в итоге семьдесят верст за двое суток, утром 10 сентября войска Суворова соединились у Фокшан с войсками принца Кобургского. Австрийская армия состояла из 18 тысяч человек при 73 орудиях. В дивизии Суворова было 7042 человека и 20 полевых орудий. Таким образом, союзная армия имела двадцать пять тысяч человек при 93 полевых и полковых орудиях.
Турецкая армия, подошедшая от Дуная, сосредотачивалась на высотах между реками Рымник и Рымна и насчитывала на тот момент более ста тысяч человек.
Принц Кобургский, видя столь огромное численное преимущество неприятеля, предлагал Суворову выжидать и встретить турок на удобных для обороны позициях или же отойти на север к основным русским силам. Александр Васильевич требовал наступать, и немедленно, пока еще турки не знают о подошедшей к принцу подмоге. Как он заявил на общем совете: если турки не наступают, обладая таким огромным преимуществом в своей численности, то, значит, они не уверены и не готовы пока драться. А таковых надобно решительно бить!
Разгоревшиеся долгие дебаты ему быстро наскучили, и он поставил союзникам ультиматум: если австрийские войска отказываются наступать, то он будет атаковать турок только лишь силами своей дивизии, и пусть они сами объясняют потом своему императору, почему им не перепала часть славы от великой виктории!
Австрийская сторона взяла паузу в затянувшемся споре, после чего принцем Кобургским было объявлено, что он согласен с предложением Суворова атаковать противника. Но вся ответственность в случае неудачи ложится только лишь на него лично.
– Егоров, вам сутки на рекогносцировку, – ставил задачу командиру полка егерей генерал-аншеф. – Я и сам с казачками буду местность проезжать, но близко до себя нас турки не допустят, а вот твои ребятки, они ведь ходаки ушлые, привыкли тайно всюду пробираться и все вокруг примечать. Вот и оглядитесь хорошенько у неприятеля, посмотрите, где он свои лагеря разбил, какие укрепления где выстроил, где мосты навел. И потом ко мне сразу же на доклад.
– Братцы, в поиск идет вся ваша рота, – Алексей обвел глазами замерших в строю егерей. – Командованию нужно позарез знать место расположения сил неприятеля за рекой. Если у нас будут точные сведенья, значит, и свой удар по туркам оно спланирует верно, а от этого будет зависеть сама победа и жизни многих наших товарищей. Времени на поиск у вас мало, ровно через сутки все вы должны вернуться на эту сторону реки и доложиться, что видели. Делать все предстоит вам осторожно, чтобы не возбудить подозрение неприятеля о том, что помимо австрийцев под Фокшанами находятся и наши войска. Потому в бой никому не вступать! Вы все должны быть как тени, невидимые и неслышимые. Сейчас командиры разобьют вас по отдельным отрядам, а там уже выдвигайтесь с Богом. Тимофей Захарович, теперь тебе слово, – и вперед вышел командир дозорной роты.
– Так, слушай меня внимательно, с командирами отрядов участки для поиска у нас уже намечены. Я сейчас их сюда вызываю, и они сами будут выкликивать себе людей и сбивать их в отряды. Всего же их будет числом пять. Мой, стало быть, первый. Второй у подпоручика Воронцова.
И из строя вышел заместитель командира роты.
– Третий и четвертый у прапорщиков Луковкина и Травкина. Пятый у старшего сержанта Лужина. Первое отделение, ко мне, – махнул он рукой, и весь десяток егерей во главе с капралом переместился из общего строя за его спину.
– Третье, ко мне, – выкрикнул Воронцов.
– Второе, ко мне, пятое, ко мне, шестое, ко мне, восьмое… – слышались приглушенные команды, и из общего строя выбегали гуськом егеря.
Накинув маскировочные сети, налегке, взяв с собой только лишь носимый боевой припас, дозорная рота убыла в сторону реки. Дольше всех до места переправы через нее пришлось бежать отряду Лужина.
– Бяжим, бяжим, не ленимся! – подгонял два десятка своих людей сержант. – Нам, братцы, еще пять верст вверх по реке бежать. Лучше мы ее там перескочим, чем возле нашего лагеря.
От следующей впереди всех дозорной тройки послышался условный свист.
– Тихо! Залегли все быстро! – скомандовал Лужин и сам же, упав, накинул на голову край маскировочной сети.
До ушей донесся дробный топот. При неярком свете луны невдалеке мелькнули силуэты всадников. Очень скоро они пропали из виду, и отряд продолжил движение.
– Федор Евграфович, османский разъезд это был, – докладывал старший передовой тройки. – Пара десятков их бродом через реку с того берега на наш перешли
