Инженер страны Советов - Евгений Владимирович Панов

чуть больше, и ее помощницу, молоденькую операционную сестру Светлану Суханову. Ну и последний боец этого маленького отряда – рядовой Алексей Волков, второй номер пулеметного расчета. Во время боя рядом разорвалась авиабомба, и их с первым номером засыпало в ячейке. Жив остался лишь он один. Когда пришел в себя и откопался, то вокруг уже смеркалось и где-то рядом слышалась немецкая речь. Ползком смог добраться до леса, по пути подобрав чью-то винтовку, и вскоре примкнул к таким же бедолагам, как он сам.

– Ну а это, – я кивнул на Домнина, деловито резавшего добытое из своего вещмешка соленое сало на толстые ломти, – Гризли, в миру Вячеслав. Меня зовут Михаил, позывной Шершень.

Земляной как-то уж больно пристально посмотрел на меня, чуть заметно кивнув каким-то своим мыслям. Немного позднее он подсел ко мне и чуть слышно спросил:

– Вы ведь из ОСНАЗА[68]? Я ваших видел перед войной. Они точно в таком же снаряжении были, – он кивнул на наши маскхалаты, – мы их из-за «ленточки» встречали.

– Нет, мы не ОСНАЗ. – Я повернулся к разочарованному пограничнику. – Бери выше, мы – спецназ. Почувствуй разницу! – Я хлопнул его по плечу и встал. – Уходить отсюда надо.

– Так мы и собирались пробираться на восток… – Земляной встал следом за мной.

– На востоке сейчас опасно. Мы там с Гризли пошумели слегка, и немчура там дюже злая сейчас. Так что вы как хотите, а мы пойдем другим путем. – Я хмыкнул своей невольной шутке.

– Шум, что немцы устроили, и мы слышали, потому и решили переждать здесь, когда успокоятся. Что это вы там натворили, что они бомбят каждую елку в лесу?

– Да так, – я с показным безразличием пожал плечами, – Гиммлера шлепнули с парочкой генералов.

– Да ну?! – глаза у Земляного стали размером с блюдце. – Нет, правда, что ли?

– Правда-правда. Вон, Гризли ему лично из своего карамультука башку отстрелил напрочь. Так что дорога на восток сейчас закрыта, и надолго. Да и отсюда надо убираться побыстрее, пока немцы район прочесывания не расширили.

– И куда?

– Уйдем южнее. – Я разложил карту, оставшуюся еще от немецких летчиков с «юнкерса», на котором меня пытались вывезти в Германию. – Вот смотри, здесь есть крупный Выгонощанский лесной массив. Думаю, там будет возможность укрыться и переждать всю эту шумиху. Ну а потом и на восток можно податься. Надо только взять языка и уточнить обстановку.

На том и порешили и после быстрого перекуса тронулись в путь. К вечеру вышли к шоссе в районе станции Лесная. Переходить через него решили ночью. Да и проблематично было это сделать в светлое время, так как по шоссе в обе стороны шло непрерывное движение. Я с тремя пограничниками и Гризли в придачу расположился на небольшой, поросшей лесом возвышенности и наблюдал в бинокль за дорогой. Эх, сюда бы эскадрилью «шершней», и разнести здесь все в труху.

Словно услышав меня, откуда-то со стороны послышался все нарастающий гул. Высоко в небе показались летящие с востока бомбардировщики. В бинокль смог разглядеть хорошо знакомые мне силуэты наших пикировщиков Ар-2. Вот они сорвались в пике и, преодолевая сильный зенитный огонь, высыпали свой смертоносный груз куда-то за лес. Похоже, что бомбили железнодорожную станцию.

Одновременно откуда-то из-за деревьев на малой высоте выскочили несколько штурмовиков Та-3 и словно огненной косой прошлись по шоссе, сметая все на своем пути. Нет, я, конечно, видел на полигоне работу «таиров», но вот так, вблизи, зрелище было просто апокалиптическое. Залпы из блоков НУРСов представляли собой сплошные потоки огненных стрел, впивающихся в танки, бронемашины и грузовики. Рядом со мной вполголоса восторженно матерился Земляной, а в глазах Гризли горел какой-то адский огонь. Штурмовики тем временем зашли на второй заход и причесали дорогу и обочины пулеметно-пушечным огнем. А в небе появились новые действующие лица.

Откуда-то сверху на «таиров» свалилась четверка Ме-109. Что там происходило с бомбардировщиками, я не видел, они скрылись из видимости, но думаю, их тоже не оставили без внимания. Боюсь, что сейчас повторится сцена из фильма «Живые и мертвые», когда немцы как на полигоне сбивали летящие без истребительного прикрытия советские бомбардировщики. Я аж зубами заскрипел от бессилия, но, как оказалось, зря.

«Мессеры» вдруг резко вильнули в сторону, а им наперерез устремилась пара И-185. Хм, боевой радиус у этих истребителей чуть больше 400 километров. Не думаю, что кто-то пошлет их в прикрытие на предельную дальность без возможности вести бой. Значит, до линии фронта не более трехсот километров, а это, в свою очередь, означает, что история окончательно пошла по другому сценарию, и немцев все же смогли остановить.

На дороге тем временем творился форменный хаос. Немцы в беспорядке бегали туда-сюда, а мой взгляд приковало к себе легковое авто, съехавшее в кювет и опрокинувшееся на бок. Удачно было то, что авто ехало в западном направлении и съехало с дороги с нашей стороны.

На постановку задачи Земляному с его пограничниками ушло буквально несколько секунд, и вот они уже скрылись в высокой траве. Гризли расположился поудобнее, расставив сошки на «Незабудке» и приготовившись в случае необходимости прикрывать наших.

Земляной со своими вернулся минут через тридцать, гоня пинками немецкого офицера в чине майора с витыми погонами на лимонно-желтой подкладке и таща на себе какого-то гражданского, на животе которого сквозь белую рубашку проступала кровь.

– И зачем ты его приволок? – кивнул я в сторону гражданского.

– А вдруг кто-то важный? – Земляной вытер пот со лба. – Вот этот вот, – он кивнул на майора, – уж больно защищал его. Да и портфель у него очень уж большой. Может, там что нужное содержится.

– Ладно, хрен с тобой, – я махнул рукой, – но потащишь его ты сам.

В нашем импровизированном лагере раненый гражданский пришел в себя. Перед этим его осмотрела наша хирург Наталья Вейдель и только покачала головой: не жилец. К тому времени я скинул с себя маскировочный костюм и расхаживал в форме немецкого ефрейтора, периодически ловя неприязненные взгляды со стороны некоторых членов нашего маленького отряда.

– Кто вы? Назовите себя? – по-немецки обратился я к раненому.

Увидев перед собой немецкого солдата, тот немного успокоился.

– Меня зовут Вальтер Френц. Я личный фотограф фюрера. В моем портфеле – заснятая и проявленная кинопленка с убийством русскими бандитами рейхсфюрера Гиммлера. Ее нужно немедленно передать командованию, чтобы ее поскорее доставили в Берлин. Я сам хотел это сделать, но, видимо, фортуна отвернулась от меня. Поспешите. Фюрер должен знать, как все произошло… – С каждым словом он говорил все тише и тише и, произнеся последнюю фразу, отключился.

Вот так да. Можно сказать, у нас в руках – документальное подтверждение совершенного нами. Эх, хотел бы я посмотреть это кино.

Теперь остро встал вопрос, как переправить пленку