История спасения - Елена Другая

же отведу тебя в лагерь. Пристрою в бригаду на строительство химического завода, в ней как раз сегодня все передохли. Тебе понравится. Пятнадцать километров туда, пешочком, пятнадцать обратно, рабочий день длится десять часов, будешь махать лопатой и таскать на себе кирпичи. Ты и неделю там не продержишься!

— Как скажете, господин офицер! — тихо отозвался Равиль, не поднимая глаз и погружаясь до самого подбородка в теплую воду.

Стефан решительно тряхнул головой и скрылся, захлопнув за собой дверь. Равиль в напряжении ожидал очередную сцену, понимая, что этим дело не закончилось. Так и есть, через пару минут наступило явление номер два.

— А почему, собственно, химический завод?! — вскричал офицер. — Есть и другие, еще более теплые места. Я определю тебя в зондеркоманду! Будешь вырывать у мертвецов золотые зубы, потом таскать трупы из газовой камеры в крематорий и заталкивать в топку! Очень подходящая работа, раз тебе так плохо здесь, у меня, живется, и с тобой жестоко обращаются!

— Как скажете, господин офицер!

— Да, и это последний день, когда ты ешь вместе с моими слугами. С завтрашнего дня будешь стоять в общей очереди за теми помоями из гнилых и червивых отходов, которыми здесь питаются все заключенные! Ясно?

— Как скажете…

— Да что ты заладил одно и то же?! — в бешенстве заорал на него Стефан. — Забыл все другие слова, придурок? Утопить бы тебя в ванне, как щенка, и хорошо бы было!

Стефан вновь ушел и хлопнул дверью. Услышав последние слова фашиста, Равиль резво вскочил и принялся поспешно смывать с себя мыльную пену. Нужно срочно делать отсюда ноги. С придурка станется — ведь в самом деле мог запросто утопить! Парень завернулся в теплый халат и вышел из ванной, не отваживаясь предположить, что его ждало дальше.

К его удивлению, Стефана в спальне не было. Равиль обнаружил его в гостиной. Тот уютно расположился на диване поближе к камину, читал газету, пил чай и с видимым наслаждением жевал булочку. Выражение лица его было уже гораздо более благодушным, но, увидев Равиля, он вновь сурово сдвинул брови и состряпал свирепую морду.

— И даже не умоляй меня, как я сказал, так и будет, — произнес офицер и сладко зевнул.

«Может, сейчас он набьет брюхо булками и успокоится?» — с тоской подумал Равиль, а вслух сказал, решив ему подыграть:

— Умоляю вас, господин офицер, не наказывайте меня так строго, дайте мне еще хоть один шанс доказать преданность! Я буду очень стараться, и готов сделать все, что бы вы ни приказали!

— А куда ты денешься? — с самодовольной улыбкой отозвался Стефан. — Сделаешь, и еще как. Будто у тебя огромный выбор. Слушай, будь добр, принеси мне ручку и тетрадь из кабинета, я нашел цитату для доклада, нужно ее выписать.

— Можно я возьму у вас в бюро сигарету? — тут же скороговоркой выпалил Равиль, набравшись наглости.

Стефан снисходительно кивнул. У Равиля значительно отлегло от души. На сегодня, похоже, сольное выступление закончено. Хорошо, что хоть не стал бить второй раз. Наверно, фашист замучился на службе, подписывая кипы смертных приговоров. Но ничего, ведь они еще лягут в постель, и придется терпеть пыхтение за своей спиной. Равиль быстро принес офицеру что требовалось, а потом ускользнул на кухню, где с наслаждением покурил, приоткрыв створку окна.

Угрозы немца отправить его в лагерный барак не на шутку растревожили душу юноши. Даже если Стефан сделал бы это в воспитательных целях только на пару дней, чтобы напугать, Равиль все равно не был уверен, что смог бы это вынести. К тому же, парня давно и не на шутку беспокоило присутствие в жизни офицера его секретаря, Маркуса Ротманса, которого тот регулярно потрахивал, в чем Равиль был абсолютно уверен. Незаменимых, как известно, нет. Если Стефан в нем разочаруется, наступит конец всему благополучию и для него, и для Ребекки, а в койке офицера будет царить этот белобрысый, похожий на крысу Ротманс.

Равиль пришел к выводу, что идея запереться в подвале была крайне неудачной. Стефан зациклен исключительно на себе и абсолютно не поддавался никакому влиянию или убеждению. Вернувшись в гостиную, Равиль попытался подсесть к нему на диван и взять за руку, но тот резко отдернул ладонь.

— Уйди, Равиль, от греха. Я очень и очень злой на тебя, ведь ни одного дня нормально не спал, пока ты сидел в подвале.

— Извините… — прошептал Равиль.

Он уныло поплелся в спальню, снял халат и обнаженный залез под одеяло. Потом вспомнил, что не намазал мазью синяки, но подняться не было сил. Он лежал в ожидании офицера. Жизнь казалась серой и беспросветной и, кроме смерти, похоже, ждать было нечего. Вскоре пришел Стефан, он раздевался в полной темноте.

— Кстати. Слышишь, Равиль? — примирительно заговорил он. — Я ведь перевел Ребекку на другую работу. Мне не нравилось, что она бегала по лагерю с тележкой, да и в том бараке, где они сортировали вещи, я обратил внимание на жуткие сквозняки. Теперь твоя сестра будет шить постельное белье для офицеров и работать в теплом помещении, сидя на стуле, что немаловажно. Правда, там требуют выполнение нормы, но, как мне сказали, сестра твоя очень хорошо справляется.

— Спасибо, господин офицер, — дрожащим голосом, страдальчески отозвался Равиль.

Стефан забрался к нему под одеяло, придвинулся и обнял юношу за плечи. На всякий случай Равиль жалобно всхлипнул.

— Что опять не так? — начал вновь раздражаться немец. — Прекрати уже страдать, давай мириться. Ну, сам посуди, не мог же я оставить твою выходку без последствий! Ты должен был быть наказан!

— Мне этого еще и мало, меня нужно бить гораздо чаще и сильнее, — горестно поддакнул ему Равиль.

— Отрок должен быть бит! — продолжал горячиться немец, но в голосе у него появились заискивающие и виноватые нотки. — Когда у юноши болит задница, у него в его голове прибавляется ума. Разве я не прав?

— Вы совершенно правы, господин офицер, я просто поражаюсь вашей мудрости. Только задница у меня болит постоянно и внутри, и снаружи, а вот ума почему-то до сих пор не прибавилось.

— Все, хватит, — шикнул на него Стефан. — Спи давай, не раздражай меня больше.

— Слушаюсь, господин офицер.

Стефан с чувством, весьма ощутимо врезал ему ладонью по многострадальному заду, и они наконец пристроились спать. Секса не было, и Равиль не знал, радоваться ему по этому поводу или огорчаться. А вдруг Стефан охладел к нему и действительно надумал отправить в лагерь? С этими печальными мыслями парень погрузился в тяжелый и беспокойный сон.

Проснулся он утром и в одиночестве. Итак, для