История спасения - Елена Другая

— Как беременна? Как беременна?!

Осознание заявления Эльзы расцвело в мозге Краузе ошеломлением, и свою фразу он уже проорал, вскочив со стула.

— Как?! Ты что же, шутки со мной вздумала шутить?! С каких чертей она может быть беременна?! Ты хочешь сказать, что к ней сюда кто-то ходил?! Да вы все спятили! Да я… Да вы…

Он задохнулся от негодования. Эльза тоже вскочила и отступила подальше, оставив между ними преграду в виде стола.

— Это случилось еще до того, как вы взяли ее в дом, господин офицер, — нашла в себе силы пояснить Эльза. — Девушка говорит, что у нее была связь с каким-то капо из мужского барака.

— Связь?! — брызгая слюной продолжил орать Стефан.

Он возбужденно забегал по кабинету, непроизвольно размахивая руками, словно хотел взлететь.

— Да твою ж мать! — высказался он и с чувством добавил еще несколько эмоциональных фраз на загадочном русском языке. — И какой у потаскушки срок?

— Пятый месяц…

Стефан остановился и принялся беззвучно что-то считать, шевеля губами.

— Постой, — он нахмурился. — Вы все живете у меня в доме четыре месяца и три недели. Эльза! Говори мне правду. Кто и когда обрюхатил эту суку?

— Но это правда, господин офицер. Здесь, в доме, у Сары не было ни с кем отношений.

— Не было… — медленно, раздумывая произнес Стефан, а потом оглушительно крикнул. — Равиль!

Равиль, который, трясясь от страха и волнения, околачивался возле дверей гостиной, тут же появился на пороге.

— Признавайся, сученыш, это ты ей вдул? — яростно набросился на него Стефан.

— Нет! — твердо и как можно более бесстрастно ответил Равиль. — Господин офицер, я не причем. Как бы я смог, ведь мы же были совсем не знакомы!

— А для этого и не нужно знакомиться, — истекая ядом заявил Стефан. — Даже разговаривать не обязательно. Ладно, пошел вон. Вечером буду тебя пытать и все равно выведу на чистую воду, все мне расскажешь.

Равиль бесшумно испарился, а Стефан вновь уставился на Эльзу.

— Так. Пятый месяц…

При всех своих скудных познаниях в области медицины, у него хватало ума понять, что срок значительный, середина беременности.

— Слушай, Эльза. Ты же опытная женщина. Может быть, знаешь, как от этого избавиться?

— Я слышала, что в больницах вызывают преждевременные роды, но как это делается, даже не представляю, — виновато вздохнула Эльза.

— Ладно, — Стефан вновь взглянул на часы. — Да будьте вы все прокляты. Стараюсь, стараюсь для вас, и никакой благодарности, одни неприятности и проблемы. Скажи брюхатой шлюхе, чтобы готовилась. Вечером приеду и сам вытрясу у нее из живота жидовского ублюдка!

В знак вескости своих угроз Стефан грозно потряс кулаком, а потом вскричал, озаренный новой мыслью:

— Так, постой! Эльза, я точно знаю, что мужчинам в лагере добавляют в пищу бром, а женщинам какой-то другой препарат, от которого у них прекращаются месячные, нам это говорили на инструктаже. Так как же тогда Сара могла забеременеть?

Эльза всхлипнула и развела руками, показывая своим жестом, что пути господни неисповедимы.

— Дас ист фантастиш! — мрачно подвел итог Стефан их разговору.

Он вышел из дома, оглушительно хлопая всеми дверями, которые попались ему на пути. Когда он отъехал, дом еще некоторое время сотрясался от грохота и ора.

Неимоверно злющий, офицер прибыл в комендатуру. Ярость и обида клокотали в его раненой груди. А он-то думал, что спас невинную девушку, которая находилась на грани истощения, почти умирала, однако еврейская сука, как оказалась, крутила роман с мужиком, и уже тогда, получается, была с приплодом. Так-то оно так, но немыслимо было, чтобы в доме у него обнаружилась беременная служанка. Если данный факт станет достоянием общественности, то не трудно догадаться, на кого укажут стрелки, а там недалеко и до трибунала. От ужаса и злости у него кровь стыла в жилах. Широким шагом он ворвался в свой кабинет.

— Добрый день, господин офицер, — учтиво поздоровался с ним Маркус. — Как ваши дела?

— Зо-зо ля-ля! — яростно гаркнул Стефан так оглушительно, что секретарь с перепугу отшатнулся в сторону. Было очевидно, что дела совсем не так хороши, как он только что высказался. Стефан уселся за стол и потянулся к стопке с документами, мысли его путались, но нужно было работать.

— Так, что здесь? Ага, акт на уничтожение ста двадцати евреев. К черту, в топку их. Ненавижу евреев. Дьявольское семя, будь оно проклято. А это? Цыгане? Тоже в топку, ко всем чертям. А что тут? Сто пятьдесят поляков? И их туда же.

— Стойте! — на свой страх и риск вскричал Маркус. — Что вы творите, Краузе? Я же вам говорю, что это специальная команда из крепких мужчин, отобранная для работ на химическом заводе, а вы меня не слушаете!

— Н-да? — скептически усмехнулся Стефан. — Откуда, интересно, в Польше в середине войны нашлись сто пятьдесят физически крепких мужчин, могу я поинтересоваться?

— Это антифашисты, диверсанты, господин офицер.

— То есть диверсантов поставили строить химический завод? — злорадно хохотнул Стефан. — И кому пришла в голову такая гениальная идея?

— Инициатива принадлежит Отто Штерну.

— Отлично, в топку Штерна вместе со всеми поляками и с химическим заводом в придачу. Дай-ка, Маркус, мне лист бумаги, я напишу донос про его сотрудничество с польским сопротивлением.

— Господин офицер, — заискивающе засуетился Маркус, — давайте потерпим с доносом, ведь сейчас у нас много работы. Скажите, если у вас какие-то проблемы, быть может, я смогу помочь?

— Можешь. Было бы замечательно, если бы ты заткнулся со своими советами, этим бы и помог.

Стефан вздохнул и откинулся на стуле. Его жизнь на глазах превращалась в ад. Никогда еще Стефан Краузе не был так близок к провалу.

И все почему? А потому, что пожалел прекрасную еврейку, тонкую, как тростинка, с глазами огромными и доверчивыми, будто у лани, прекраснее которой он никогда не видел… Он пытался собраться мыслями. Что там говорила Эльза? Можно прервать беременность, спровоцировав выкидыш. Только вот как это сделать?

Понятно, что требовалась помощь акушерки или, по крайней мере, профессиональной медсестры. Стефан немедленно вспомнил об Анхен, однако мог ли он довериться ей? Он никому не решился бы рассказать об этой щекотливой ситуации. Одно дело — баловаться с мальчиками, так как никто свечку не держал, и доказать такую связь было невозможно, а совсем другое — иметь в качестве неопровержимого доказательства возможной связи с узницей-еврейкой надутый живот его личной служанки. За такое могли под горячую руку и расстрелять!!!

Что касается Анхен, то офицер уже составил о ней свое мнение. Девица была родом из нищей семьи. Отец — ткач на фабрике, мать там же работала буфетчицей. Анхен сломала рамки,