Логово белого червя - Брэм Стокер

Осмотрев меня примерно минуту, он попросил мадам позвать отца.

За ним немедленно послали слугу, и отец, войдя, с улыбкой сказал:

— Ну, доктор, не собираетесь ли вы обозвать меня старым дураком за то, что я вызвал вас сюда? Надеюсь, что так оно и есть.

Но его улыбка сразу пропала, когда доктор молча, и с мрачным лицом, жестом попросил его приблизиться.

Отец и доктор некоторое время разговаривали, стоя в той же оконной нише, где я недавно исповедовалась врачу. Судя по всему, разговор у них шел на грани спора. Комната была очень большой, а мы с мадам, сгорая от любопытства, стояли у ее дальней, противоположной стены. Однако мы не смогли разобрать ни слова, потому что разговаривали они очень тихо, а глубокая ниша полностью скрывала фигуру доктора и почти целиком фигуру отца — мы видели лишь его ногу, плечо и руку. А ниша, образованная окном и толстой стеной, еще больше приглушала голоса.

Через некоторое время отец выглянул из ниши. Лицо его было бледным, задумчивым, и, как мне показалось, встревоженным.

— Лаура, дорогая, подойди к нам на минутку. А вас, мадам, доктор просит выйти.

Я послушно подошла, впервые за все время немного испугавшись. Хоть я и испытывала слабость, но Все же не ощущала себя больной. Что же касается сил, то любому кажется, что их можно набраться всегда, стоит лишь захотеть.

Когда я приблизилась, отец протянул ко мне руку, но глядя при этом на доктора, и сказал:

— Все это, несомненно, весьма странно, и я не совсем это понимаю. Лаура, иди сюда, дорогая, и ответь на вопросы доктора Спилсберга. Ты упомянула, что в ночь, когда тебе приснился первый из страшных снов, тебе показалось, что кожу где-то на шее пронзили две иглы. Это место болит?

— Нисколько, — ответила я.

— А можешь ты показать пальцем где, как тебе кажется, находится ранка?

— Чуть ниже горла.

На мне было утреннее платье, прикрывающее то место, куда я указала пальцем.

— Теперь вы сможете убедиться сами, — сказал доктор отцу, — Лаура, ты не возражаешь, если отец чуть-чуть опустит тебе воротник? Это необходимо, чтобы определить симптом болезни, от которой ты страдаешь.

Я не стала возражать, потрму что это место находилось всего на дюйм или два ниже края воротника.

— Боже праведный! Это оно! — воскликнул отец, бледнея.

— Теперь вы все видите собственными глазами, — с мрачным триумфом подтвердил доктор.

— Но что это? — воскликнула я, начиная бояться.

— Ничего, моя дорогая юная леди. Всего лишь синее пятнышко размером с кончик твоего мизинца. А теперь, — продолжил доктор, обращаясь к папе, — вопрос в том, каков наилучший план наших действий?

— Мне угрожает опасность? — испугано спросила я доктора.

— Полагаю, что нет, дитя мое. Не вижу причин, почему бы тебе не поправиться. И не вижу также причин, почему твое состояние не может улучшиться немедленно. Это именно то место, вокруг которого возникает ощущение удушья?

— Да.

— А также, как ты сегодня поведала, тот самый центр, откуда исходит ощущение холода, точно ты плывешь против холодного потока?

— Возможно… Пожалуй, так оно и есть.

— Вот видите? — повернулся он к отцу. — Могу я сказать несколько слов мадам?

— Несомненно, — отозвался отец.

Когда подошла приглашенная отцом мадам, доктор сказал ей:

— Как я обнаружил, наша юная леди нездорова. Надеюсь, серьезных последствий не будет, но необходимо принять кое-какие меры, которые я подробно опишу, но тем временем, мадам, прошу вас ни на секунду не оставлять мисс Лауру одну. Таково мое единственное пока распоряжение. И исключений быть не может.

— Я знаю, мадам, что мы можем положиться на вашу доброту, — добавил отец.

Мадам пылко заверила его, что это именно так.

— И еще я знаю, что ты, дорогая Лаура, станешь соблюдать указания доктора.

Я кивнула.

— Хочу спросить ваше мнение насчет другой пациентки, чьи симптомы слегка напоминают симптомы, проявившиеся у моей дочери, и, хотя они выражены намного слабее, я все же полагаю, что их причина того же сорта. Это наша юная гостья. Поскольку вы сказали, что вечером будете возвращаться мимо нас, то приглашаю вас отужинать с нами, а потом вы сможете и осмотреть ее. Она не спускается из своей комнаты раньше полудня.

— Благодарю, — ответил доктор. — В таком случае, я буду у вас вечером около семи.

Затем доктор и отец повторили указания для меня и мадам, после чего покинули нас. Выглянув вскоре в окно, я увидела, как они расхаживают между дорогой и рвом по травянистой лужайке перед замком, явно поглощенные оживленной беседой.

Доктор не вернулся. Я увидела, как он забрался в седло и поехал на восток через лес.

Почти сразу же я увидела, как из Дранфилда прискакал почтальон, спешился и вручил отцу пакет.

А мы с мадам тем временем были заняты отгадыванием причин, из-за которых доктор отдал единствен — ное и недвусмысленное распоряжение, столь весомо поддержанное отцом. Мадам позднее поведала мне, что решила, будто доктор предвидел внезапный припадок, который мог стоить мне жизни, если мне немедленно не окажут помощь, а если и не жцзни, то, как минимум, серьезного вреда для здоровья.

Подобная интерпретация меня не удивила. Сама же я вообразила (возможно, к счастью для своих нервов), что смысл всего этого состоял в том, чтобы навязать мне компаньона, который не дал бы мне переутомиться на слишком долгой прогулке, или не позволил съесть незрелый фрукт, или совершить полсотни прочих глупостей, стремление к которым приписывают молодым людям.

Примерно полчаса спустя отец вошел с письмом в руке и сказал:

— Это письмо только что доставили. Оно от генерала Шпильсдорфа. Он должен был приехать вчера, но может приехать сегодня или завтра.

Отец протянул мне открытое письмо, но вид у него вовсе не был таким довольным, когда к нам ожидался гость, особенно столь любимый, как генерал. Наоборот, выглядел он так, словно желал генералу очутиться на дне Красного моря. Отцу явно что-то не давало покоя, но он предпочитал не высказывать это вслух.

— Папа, дорогой, ты мне все расскажешь? — спросила я, беря его за руку и умоляюще глядя в глаза.

— Возможно, — ответил он, нежно поглаживая мне волосы.

— Доктор думает, что я очень больна?

— Нет, дорогая. Он полагает, что, если предпринять верные шаги, ты полностью поправишься через день-другой. Или, во всяком случае, встанешь на путь к полному выздоровлению, — ответил он чуть суховато, — Я лишь хотел бы, чтобы наш добрый друг генерал выбрал любое иное время для визита и чтобы ты встретилась с ним совершенно здоровой.