У последней черты - Дмитрий Ромов

Понимаю, эти прекрасные и трогательные стихи немного опережают время, зато вспоминаются очень кстати. Я одним движением вынимаю свою палочку-выручалочку из кармана и, резко шагнув вперёд, приставляю ко лбу этого громилы.

Щёлк. Маленький красный фонтанчик медленно и плавно вырывается из затылка. Всё. Остальные замирают, как громом поражённые. Они просто поверить не могут, что всё происходит вот так просто, без шума и огня. Ну вот, оцените сами.

Щёлк, щёлк, щёлк… Да блин! Ещё раз! Стоять! Щёлк. Вот, теперь порядок.

Я наклоняюсь над первым павшим, вкладываю ему в руку пистолет и дважды нажимаю на спуск, направив ствол вверх. Теперь он в порохе и никому даже в голову не придёт, что это не его рук дело. Я про троих собратьев по перу, лежащих на снегу. Убил их, а потом и сам застрелился.

Творческий кризис, приведший к кровавой драме в ЦДЛ. Ужас!

Думаю, тот что остался на кухне вряд ли в ближайшее время будет требовать сатисфакции и реванша. Дверь открывается и из неё выглядывает дядька в белой поварской одежде. Что же, пора пойти посмотреть, что там с Толиком, а то здесь становится оживлённо.

Я бегу на Герцена, то есть в противоположную сторону той, где находится вход в ресторан. Огибаю здание и подхожу к двери. Захожу внутрь.

— Здравствуйте, на моё имя пропуск должны были оставить. Брагин, посмотрите, пожалуйста.

— Да, есть, — кивает благообразный пенсионер. — Только вы знаете, молодой человек, мероприятие уже закончилось.

— Ничего, меня ожидают.

Мне объясняют, как пройти, и я двигаюсь вперёд. Быстро прохожу насквозь по переходу и снова оказываюсь в той части, где находится ресторан. Сразу бегу в туалет и… вот он мой лауреат, живой и почти здоровый. Умывается. Наверняка, теперь появится новая поэма.

— Егор, — трясёт он головой, разбрызгивая капли.

Хорошая идея, холодненькая водичка будет кстати.

— Что это было? Кто эти люди?

— Думаю, литераторы-неудачники. Ты как? Сильно прилетело?

— Что за неудачники? — хмурится он.

— Ну, поняли, что им премия Ленинского комсомола не светит, вот и решили отыграться, — объясняю я.

— Нет, серьёзно, Егор, надо же в милицию сообщить.

— Они сами друг друга истребили, так что возмездие уже состоялось.

— Как это?

— Да вот, так. Сумасшедшие какие-то. Думаю, лучше нам вообще никому не говорить, что они на нас напали, иначе затаскают нас, Анатоль, по милициям. Слушай, а премия в рублях сколько составляет?

— Десять тысяч.

— Ого, да ты богач! — качаю я головой.

Шумит зараза. Голова…

— У тебя кровь на рубашке, — кивает Толик.

— Ничего, небольшое пятнышко. Ты как? Тебе по башке прилетело?

— Ну, не только…

— Ладно, пошли, — говорю я, поднося руки к шумному фену. — Была мысль писателем стать, но раз это так опасно, не буду даже и пробовать.

— Смешно, — хмуро кивает мой собрат-потерпевший.

Мы выходим из туалета и идём к залу.

— Что ты купил на выигрыш? — спрашиваю я, поглядывая по сторонам.

Не ел, не спал, внимание не то. Жрать охота. Сейчас, пока на адреналине, вроде бодрячком, но стоит только что-нибудь закинуть в топку, сразу пойдёт расслабон.

— Это не выигрыш, вообще-то, — говорит Толик.

— Ладно, если секрет, можешь не отвечать.

Мы заходим в зал. Я останавливаюсь и осматриваюсь. Высоченный деревянный потолок с огромной люстрой, стены обложенные резными дубовыми панелями, массивная деревянная лестница, ведущая на второй этаж. Настоящий замок. А вообще, каждому писателю — по замку!

Публика здесь интеллигентная, что автоматически означает немалое количество чудаков, фриков, как сказала бы моя дочь. Но в целом атмосфера чудесная, пленительная для всех неписателей, большинству из которых никогда не удастся сюда попасть.

Так, вот Злобин с Евой. Чурбанова нет. Твою дивизию. Может, конечно, он в кабинете…

— Я тебе советую взять судака «Орли», — говорит мой спутник. — Это рыба в кляре с соусом тартар, подаётся на серебре, между прочим.

— Хорошо. Так давай, пошли сюда.

— Молодые люди… — вопросительно смотрит на нас метрдотель.

— Да-да, нас ждут друзья, вон за тем столиком.

Мы проходим.

— О, Егор, — улыбается Злобин. — А мы уж думали, ты не придёшь.

— Я не я буду, если не приду, — улыбаюсь я. — Ева, привет. Как дела?

Она быстро поднимает и опускает брови, показывая, что мол по-разному и улыбается:

— Привет.

— Смотрите, друзья, кого я привёл. Это Анатоль Георгиев, выдающийся поэт, между прочим, лауреат премии Ленинского комсомола.

— Просто Толик, — улыбается он, — Егор немного преувеличивает мой вклад в литературу.

— Не скромничай. Тебе ещё придётся читать нам свои стихи. Он написал эротическую поэму про комсомол.

— И за это премию? — удивляется Де Ниро.

— Ну, а как же, Леонид Юрьевич? Это ж самое оно. Это Ева, а это Леонид Юрьевич. Знакомьтесь. Друзья, мне страшно неловко, но я должен на несколько минут вас оставить.

— Только не ходи в туалет, — говорит Толик. — И она не эротическая, моя поэма. Егор шутит. Он недавно получил встряску, и у него обострилось чувство юмора.

Я смотрю ему в глаза. Смеётся. Молодец, парень.

— Ева, что у вас такое красивое в тарелке, пожарская котлета? — спрашиваю я.

— Она самая, с соусом из белых грибов и сморчков.

— О! Волшебно. Друзья, закажите мне такую же. Или даже две… Да, две. И я скоро вернусь, простите.

Отойдя от этого столика, я иду к лестнице и поднимаюсь наверх, оглядывая зал с высоты второго этажа.

— Вам подсказать что-то? — снова встречает меня мэтр.

— Да, будьте любезны. Я ищу Чурбанова Юрия Михайловича с супругой.

— Ах, да-да, — кивает он. — Я предупреждён. Проходите за мной, прошу вас, они в галерее.

Он открывает дверь и я захожу в небольшой салон, с длинным дубовым столом посередине.

Там сидят трое. Чурбанов в штатском, его жена Галя и… дед Назар. На Назаре шикарный костюм.

— Какой сюрприз! — восклицает Галя.

Вот уж действительно. Впрочем, для меня это уже не сюрприз.

— Егор! Сто лет тебя не видела! Садись с нами, мы уже, правда, заканчиваем…

— Галина, моё сердце поёт, — улыбаюсь я. — Ты выглядишь сногсшибательно. Спасибо за приглашение, но я здесь с компанией и не могу их бросить.

— Ах, вот ты какой, изменщик, — улыбается она. — Знакомься, это приятель Юрия Михайловича, Сергей Олегович.

— Здравствуйте, Сергей Олегович, — киваю я. — Вы писатель?

— Читатель, — Отвечает дед Назар со смехом, но в глазах его бушуют бури.

Кажется, он хочет сказать, мол, кирдык тебе, недопёсок. Ну что же, это мы ещё посмотрим, кому кирдык. Если по пять человек в день прибирать, скоро от тебя рожки да ножки останутся, Лимончик. Война началась и не я её начал.

И, похоже, он ожидал увидеть меня в багажнике автомобиля, а не рядом