Время снимать маски - Татьяна Панина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Розмари?
– Я любил вас обоих, – продолжил старик, не заметив, как на щеках появились мокрые дорожки, – и потерял в один день.
– Ну хватит сантиментов! – не выдержал тот. – Донован – кто он тебе? Друг? Брат? Кто?
– Он был другом для всех, – ответил Джеймс, снова открыв глаза, окутанные бесконечной тоской. – Был человеком. Творил и оберегал. Стоял за правду и бился за троих. Сам Бог помогал ему…
– И прощал грехи, – закончил за старика Прайс. – Ясно как день. Скажи мне вот что, дружок. – Он поигрался револьвером и сунул его в кобуру. – Был ты с ним в деле или нет? Хитрый малый копал там, где не следовало, и наживал врагов. Что скажешь об этом?
– Врагов? Нет, он не наживал врагов.
– Он от них избавлялся, – хмыкнул шериф. – Все мы знаем, как это делается.
Брови Каррингтона сошлись на переносице.
– Билли Донован ненавидел беззаконие, но никогда не убивал!
– Естественно. Необязательно убивать, когда есть другие методы, – отпарировал Прайс. – Отправить под суд, а там уж разберутся, кого в петлю закинуть.
– Безбожник! – вырвалось у старика, он поднялся на ноги. – Порочить честное имя!.. Да знаешь ли ты, щенок, скольких людей он изменил?!
Шериф положил ладонь на рукоятку револьвера, но оружие не потребовалось. Каррингтон подошел к столу и, открыв верхний ящик, извлек оттуда стопку писем, перевязанную лентой. Он держал пожелтевшие от времени бумажки так бережно, будто только что сорвал свою единственную розу и боялся помять ее нежные бархатные лепестки. Взгляд Прайса накинулся на письма с диким интересом.
– Здесь, – дрогнувшим голосом произнес старик, – жизни и судьбы! Истинные истории, написанные ею со слов верного супруга. Да, так все и было. Она не могла лгать.
– Кто? – Шериф шагнул к столу, чтобы вырвать стопку из рук старика. Едва он прочел имя на первом конверте, как глаза его округлились, а дыхание перехватило. Он и сам не понял от чего – то ли от испуга, то ли от подтверждения собственных догадок. – Розмари Бланко?! Так значит… Генри Бланко – сын Билли Донована?!
– Достойный сын, – с гордостью объявил Каррингтон.
– Дьявол и преисподняя! Теперь ясно, почему он так напоминал мне старого дружка. – Прайс кинул на стол письма. – Даже странно, имея такого отца, стать хладнокровным ганфайтером, не оставляющим следов.
– Неправда, – возразил старик. – Он хороший стрелок, но не убийца.
– Он охотник за головами! – упорствовал шериф. – Живыми или мертвыми – неважно. Одному богу известно, сколько несчастных голов он бросил под ноги властям.
– Это ложь!
Прайс засмеялся.
– Святая наивность! Похоже, ты совсем выжил из ума, старик.
– Генри вырос на моих глазах. Я знал его, как собственного сына!
– Люди действительно меняются, Каррингтон, и не всегда в лучшую сторону. – Он ткнул пальцем в стопку с письмами. – Пусть Донован умел убеждать, как ты говоришь, но этот – лишь набивает свой карман. Разве хоть кто-нибудь сказал, что после встречи с Генри встал на путь истинный? Да никто. Зато легенды о его меткости и удачных похождениях разлетаются на ура.
– Что ж тут непонятного? – с удивлением произнес Джеймс, пожав плечами. – Если б вы сами решили ступить на верную дорогу, изменить свою жизнь, выбраться из тьмы на свет, разве стали бы кричать об этом на каждом углу?
Шериф усмехнулся, представив такую радужную картинку, и присел на краешек стола. Его взгляд опять обратился к письмам.
– Так что там с вашим праведником? – Он вынул из-под ленточки верхний конверт и стал открывать, но Каррингтон успел выхватить свое сокровище прежде, чем была развернута бумага. – Кому-то Донован все же пришелся не по душе. Кому?
– Я уже сказал – у него не было врагов.
– Ошибаешься, – стоял на своем шериф. – Он узнал то, что нельзя было знать. Пытаясь докопаться до правды, этот глупец вырыл яму, в которой сам же и погряз.
– Не может этого быть, – отбивался Джеймс, пытаясь трясущимися руками затолкать письмо обратно под ленту, а потом добавил: – Даже если вы и правы – все равно ничего не изменить.
– Думаешь, я пришел сюда просто так?
– Все, что вы делаете, приносит лишь беды. Зачем ворошить прошлое? – недоумевал хозяин дома. – Для чего?
– Хочу восстановить справедливость.
– Вы?!
– Мир тесен, старик, – криво улыбнулся Прайс. – Кое-что коснулось и меня. Так кому Билли Донован перешел дорогу? Вы были друзьями. Ты должен знать.
– Но я не знаю!
– Проклятье!
Потеряв терпение, шериф толкнул ногой кресло-качалку, и оно с грохотом повалилось на бок. В полутьме холодно блеснуло оружие. Письма выпали из рук старика, а сам он отпрянул к стене, догадываясь о том, что сейчас произойдет.
– Последний шанс, Каррингтон! – процедил шериф и встал во весь рост.
– Я же сказал, у него…
– Если не было врагов, – грозно перебил он, сверкнув глазами, – тогда кто же сжег деревню?! – и впился взглядом в лицо собеседника. – Кто, черт побери, отдал приказ?!
Но старик, не в силах больше говорить, лишь качал головой, следя за каждым движением револьвера. Когда дуло наконец остановилось перед его лицом, Джеймс поднял блестящие от слез глаза на шерифа.
– Что ж, я хотел как лучше. – Щелкнул взведенный курок. – Прощай, привидение!
Но выстрела не случилось. За мгновение до того, как палец шерифа лег на спусковой крючок, старик, бледный, как смерть, грохнулся на пол. Может это был обморок, а может душа сама соизволила его покинуть. Прайс не стал разбираться, потому что вдруг услышал быстрые шаги, и решил исчезнуть, пока его не обнаружили. Драгоценные письма старика все еще лежали на столе. Тайны прошлого, хранившиеся в них, могли пролить свет на то, что так интересовало шерифа. Он был уверен, что найдет там ответы, если только выберется отсюда живым. Прайс схватил стопку и кинулся к окну.
– Отец! – послышалось за спиной, когда он уже переваливался через подоконник.
Свист кнута – и ногу обожгло огнем. Едва коснувшись земли, шериф вскочил и юркнул за угол, оставив своего бывшего солдата наедине с полумертвым отцом.
Глава 48. Освобождение
В заброшенном сарае было темно и сыро. Пол, засыпанный влажными опилками и старым сеном, источал запах гнили. Потолок зиял длинными трещинами, через которые во время непогоды хлестали струи дождя. В углу что-то шуршало.
Преодолевая боль, Шутер перекатился на другой бок, стараясь не вывернуть руки, вытянутые над головой и привязанные к железной скобе в нижней части стены. Неподалеку в такой же позе лежал Майк и не подавал признаков жизни.
Надо было выбираться отсюда во что бы то ни стало,
