Время снимать маски - Татьяна Панина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Поговорим об этом позже, – нисколько не смутившись, произнес Шутер и поднялся. – Освободи фургон, и пусть он едет своей дорогой.
Все еще улыбаясь, Прайс спустился на землю и встал лицом к врагу.
– Неудачный денек? – поддразнил он его, указав на свежий кровоподтек, потом перевел взгляд на второго монаха, который устало откинул голову и тем самым позволил себя опознать. – Майк Бишоп! – забавляясь, воскликнул шериф и снова уставился на стрелка. – Так это он тебя так? Одна на двоих не делится, да?
Глаза Майка приоткрылись и в них сверкнула ненависть. Губы представителя закона растянулись в гадкой улыбке.
– Приполз к нему отмаливать грехи?
– Сколько же в тебе желчи! – медленно проговорил Шутер, заглядывая в самые глубины его темных глаз. – Оглянись, Гарет, и хотя бы попытайся увидеть то, что видят другие. Может на тебя снизойдет озарение и ты поймешь, наконец, насколько низко пал.
– Ненавижу проповедников! – прошипел Прайс. – Уверен, это ты лишил меня дочери, святоша! Что вы ей наплели, что она отвернулась от собственного отца?
– Она сама к этому пришла, – объяснил стрелок. – Вспомни ночь, когда я впервые сказал про Ксавье. Ночь, когда твой гонец оказался мертвым и ты держал в руках кусок сургуча от письма, что не достигло цели. Уже тогда твоя дочь начала осознавать всю гнусность происходящего. Разве ты не слышал, как она просила меня повернуть назад?
На скулах шерифа заиграли желваки, но он промолчал. Глаза пылали гневом.
– Я пришел без оружия, Гарет, – твердо произнес Шутер. – Отпусти фургон и покончим с этим.
Постояв с минуту, Прайс приказал людям связать долгожданную жертву, затем снова взобрался на козлы и заглянул внутрь. Фитчер сидел в том же положении и прижимал руку к груди. На бледном лице выступили тени. Казалось, что еще немного и сознание покинет офицера. Револьвер его лежал рядом, забытый под чуть накинутым на гладкую рукоятку краешком одеяла.
– Вот и все, Алан. Последнее слово за тобой.
Глава 46. Кнуты и пули
Предательство офицера было ожидаемым, хотя Шутер до последнего надеялся, что раненый, почти уже мертвец, чудом выбравшийся из могилы, пересмотрел свои взгляды на жизнь. Оказалось, не все люди способны меняться. Фитчер, как выяснилось, был немногим лучше Прайса. И это ставило под удар весь успех предприятия. Солдаты, попав под влияние офицера, могли совершить ошибку, да и все остальные, которые теперь считали его своим человеком. Увы, червивый плод не сделать полноценным. Рано или поздно изъян покажет себя во всей красе.
Накрепко связанный, Шутер плелся за конем шерифа, подгоняемый плеткой и грязными насмешками. Споткнувшись, стрелок едва не упал. Веревка натянулась – Прайс дернул ее, чтобы подогнать пленника, – и снова впилась в плечо, добавив темных пятен на грубой ткани рукава. На пару секунд Шутер зажмурился, преодолевая боль, потом взглянул на Майка, сидящего верхом на одной из лошадей, хозяин которой теперь правил фургоном. Нездоровый вид друга вызывал беспокойство. Он сидел, склонившись в седле, почти уткнувшись в шею животного. Руки ему связали впереди, чтобы дать возможность хоть как-нибудь держаться без посторонней помощи. Несмотря на это, он постоянно заваливался на бок, рискуя упасть.
– Господи… – вырвалось у стрелка, когда тот в очередной раз чуть не сорвался вниз. Прайс даже не обернулся. Шутер почувствовал, как слабость от кровопотери неукротимыми волнами начинает накатывать и на него самого. Он поднял глаза на шерифа и проговорил: – Пошли за врачом, Гарет, прошу тебя как человека.
Наконец тот остановился и бросил взгляд на пленника сверху вниз.
– Боишься за свою шкуру?
– Посмотри на него, – Шутер кивнул в сторону Майка. – Ты привезешь покойника. И офицера ты видел – второй раз ему с того света не вернуться. Разве этого ты хотел, когда замышлял свой заговор?
– Какое тебе дело до моих желаний? – грубо ответил шериф. – Ты был прав, когда говорил про дорогу в ад. Мне уже все равно.
– Не лги хотя бы себе, – устало произнес Шутер. – Фитчер предан тебе, как старый пес. Подумай же о нем. И как отнесется к его смерти Кэтлин. Пошли за врачом, Гарет.
Стрелок стоял перед ним, покачиваясь от усталости и глядя на него затуманенными глазами. Пот тонкими струйками стекал со лба. Ткань, перетянутая веревкой, терлась о рану, вызывая при каждом движении нестерпимую боль. На щеке горела ссадина, подаренная Купером, а по спине бегал холодок, то и дело бросая в озноб ослабленный организм.
Какая-то тень пролетела по лицу Прайса, так что он невольно поморщился. Шутер заметил эту перемену.
– Гарет, – снова сказал он и покачал головой. – Никогда не поздно остановиться. Еще не поздно все изменить.
Шериф усмехнулся какой-то мимолетной мысли и быстро отвернулся от пленника, словно испугавшись ее. Конь нетерпеливо перебирал копытами. Удерживая его на месте, Прайс опять повернулся к Шутеру.
– Когда-то я уже слышал эти слова… Странно. Второй раз за сутки мне напоминают… – тут он осекся, не решившись продолжить. Потом развернул коня и встал перед Шутером другим боком. – Ведь ты не из Колорадо. К тому же, хорошо знаешь здешние места. Откуда ты?
Сердце глухо застучало в груди стрелка. В висках пульсировало так, что закружилась голова.
– Откуда ты, Генри Бланко? – с напором повторил вопрос шериф.
– Моя родина здесь, – грудным голосом произнес стрелок. – Я уехал, когда мне было пятнадцать.
– Ты жил в нашем городе?
– Неподалеку.
– Где? – настаивал шериф.
Шутер промолчал и пристально всмотрелся в его лицо. Настойчивые вопросы, на которые так резко перешел Прайс, казались в эту минуту не совсем уместными. И вновь подозрения хлынули в его измученную голову. Он разглядывал шерифа, а шериф сверлил глазами его.
– Где, стрелок?
– Это был Оуксвилл, – медленно проговорил он.
Рука Прайса взлетела к горлу, чтобы ослабить ворот. На неожиданно побледневшем лице прочитался страх. Зрачки расширились. Несколько мгновений шериф оставался недвижим, словно статуя. Потом наконец выдохнул.
– Я слышал про него, – выдавил Прайс и покосился на фургон, где совсем недавно Фитчер раскрыл ему тайну о выжившем старике. – Вероятно, тебе повезло уехать раньше, чем…
– Вряд ли это можно назвать везением, – глухо отозвался Шутер.
Возникла минутная тишина. Четверо всадников держались поодаль, но с любопытством прислушивались к разговору.
– Кто твой отец? – спросил шериф, перебирая поводья.
– Не слишком ли много вопросов за раз? – в голосе пленника вновь появилась усталость, он глубоко вздохнул и перешел на другую тему. – Так что там с Сандерсом? Пошлешь за ним?
Прайс оторвал тяжелый взгляд от собеседника и подозвал свою
