Литературные первопроходцы Дальнего Востока - Василий Олегович Авченко

картирование по методическим указаниям разрешается инженерному составу. Студент-практикант числится коллектором, то есть техником, не имеющим права самостоятельно проводить съёмку, – вспоминал геолог, старший коллега и друг Куваева Андрей Попов. – При создавшихся условиях было сделано исключение: к ведению самостоятельных полевых работ как наиболее подготовленный был допущен Куваев… Все маршруты Олега были приняты как кондиционные и контрольных проверок не потребовали».

Вспоминая этот первый полевой сезон на Чукотке, на всю жизнь определивший его географические и творческие ориентиры, Олег Куваев писал: «Над заливом каждый вечер повисали ужасные марсианские закаты на полнеба. Всё это меня окончательно доконало». На обратном пути в Магадане студент-дипломник договорился о том, чтобы отсюда на него отправили заявку в Москву – в институт.

Олег Куваев учился не пять лет, а почти шесть. «Олега готовили к решению одной из главных задач того времени – поиску урана, который требовался для создания ядерного щита. Началась подготовка инженеров-спецгеофизиков. Всех, кто кончал профильные вузы – Ленинградский горный, Московский геолого-разведочный, – заставили учиться дополнительно. У них были закрытые лекции и лабораторные занятия, секретные библиотеки. Иностранцев на эту специальность не брали, за секретность доплачивали к стипендии», – вспоминал магаданский геофизик, доктор геолого-минералогических наук Борис Михайлович Седов[416], знакомый с Куваевым с конца 1950-х.

В феврале 1958 года Куваеву, с отличием окончившему курс по специальности «Геофизические методы разведки месторождений полезных ископаемых», присвоили квалификацию горного инженера-геофизика.

Уже весной он оказался на Чукотке – в Чаунском районном геолого-разведочном управлении (ГРУ), после ликвидации Дальстроя НКВД подчинённом Северо-Восточному геологическому управлению (последнее базировалось в Магадане). Располагалось райГРУ в Певеке, в Чаунской губе – на берегу Северного Ледовитого океана. Певек, ставший Посёлком в самой известной куваевской книге «Территория», вырос на залежах олова, но незадолго до прибытия Олега Куваева в этих местах открыли золото. Его поиски станут одной из главных сюжетных линий названного романа.

В Чаунском райГРУ Олег Куваев работал в 1958–1960 годах. Вспоминал: «Материальная база управления была слабой, и всякий начальник партии и сотрудники её в значительной степени стояли в зависимости от собственной энергии, энтузиазма и… физической выносливости… В управлении царил здоровый дух лёгкого полярного суперменства, что только помогало работе. Работа, собственно, была основным занятием, и просидеть до двенадцати ночи в управлении не считалось чем-то необычным, особенно когда подходил срок сдачи отчёта».

Геология строила страну, осваивала далёкие пустынные территории. В глухие края первыми приходили геологи, а уже за ними – все остальные: военные, строители, молодые специалисты…

В сезон 1958 года Олег Куваев – начальник геофизического отряда Ичувеемской партии, занимавшейся разведкой первой чукотской золотой россыпи. Этот опыт впоследствии позволит ему детально описать в «Территории» нюансы разведки россыпей. Но задача самого Куваева состояла в другом – во внедрении на Чукотке вертикального электрического зондирования (ВЭЗ). Этот метод – пытка Земли током при помощи электродов – позволял быстрее и дешевле, чем шурфовка, определить глубину залегания плотика – плотных пород, где концентрируется россыпное золото. Борис Седов считает: согласившись на эту работу, Куваев проявил себя либо безрассудным, либо очень смелым человеком. Во-первых, у молодого геофизика не хватало опыта; во-вторых, в возможностях применения метода ВЭЗ на Чукотке были серьёзные сомнения; в-третьих, контингент, которым пришлось руководить, был специфическим – бичи, нередко бывшие зэки… Но Куваев с задачей справился, ВЭЗ стали широко применять при разведке. Позже он вспоминал: «С удовлетворением узнал, что в древнем тальвеге (погребённом русле) ручья Быстрого, впадающего в Ичувеем, который мы обнаружили электроразведкой в прошлом году, найдена крупная золотая россыпь… Геофизические методы в геологических работах Чукотки только начинали разворачиваться, но уже давали ощутимые результаты».

В 1959 году Олег Куваев – начальник Чаунской рекогносцировочной геофизической партии. Задача – изучить тектоническое строение Чаунской впадины геофизическими методами, понять строение дна Чукотского и Восточно-Сибирского морей. «Весь этот район относился к наименее изученным даже географически», – писал потом Куваев. Из его отчёта о сезоне: «Заброска партии началась 25 апреля тракторами до бывшего пос. Усть-Чаун (база)… Основные затруднения заключались в отсутствии транспорта, поэтому первоначально рейс намечалось выполнить пешком. Однако в последний момент всё же удалось нанять собачью упряжку, и рейс по льду Чаунской губы был выполнен на собаках… Наступившая в первых числах июня распутица вынудила прекратить работы… Для производства повторного рейса вертолёт не явился, и после 6 дней ожидания было принято решение отправиться к месту летних работ пешком… Этот рейс протяжённостью 110 км занял 8 суток ввиду чрезвычайной трудности перехода по весенней тундре… Сплав по рекам Угаткын и Чаун проходил в условиях острого недостатка продуктов, т. к. организация заброски базы для партии в районе холмов Чаанай руководством райГРУ не была сделана…»

В дни, когда партия безуспешно ждала вертолёта, Олег впервые увидел редчайшую птицу – розовую чайку, ставшую для него символом Арктики.

Отдельный сюжет – упомянутая история с упряжкой. В колхозе собак не оказалось, и Куваев ночь напролёт уговаривал местного охотника, чукчу Василия Тумлука, дать упряжку в аренду. В итоге тот сделал из Куваева настоящего каюра.

В записных книжках Олега Куваева находим джек-лондоновские детали, не попавшие в отчёт. 16 июня: «Снег. Ветер. Продукты распределены на 3 дня. Норма выдачи сахара: кусок в день, галет: по три штуки на обед…» 20 июня: «Люди предельно устали, по нескольку минут стоят по пояс в ледяной воде, и только окрик заставляет двигаться дальше». 7 июля: «Утром плыли, температура была +3°. Ветер тянет лодку назад, против течения, и от мокрого весла невообразимо стынут руки».

С Айона возвращались на фанерной лодке: «Мотор наш окончательно перестал уже тянуть… Мы сделали из плавника мачту и сшили парус из джутовых мешков… У берега был сильнейший накат… Аппаратуру мы спасли, но всё остальное вымокло безвозвратно».

В Певек партия вернулась 15 сентября. Из отчёта Олега Куваева: «…Получены первые на Чукотке данные гравиметрической съёмки, изучена в электрическом отношении значительная часть комплекса четвертичных отложений Чаун-Чукотки, составлен продольный профиль мощности отложений по долинам р. Чаун… Сотрудникам партии пришлось пройти пешком в маршрутах более 500 км, около 250 км было сделано по рекам на лодке, пятьсот по морю и свыше 300 пройдено на собачьих упряжках». Выписка из протокола техсовета: «Результаты весьма интересны. Желательно дальнейшее проведение работ. Считаю, отчёт заслуживает хорошей оценки.

Главный инженер Чаунского райГРУ Н. И. Чемоданов[417]».

Ветеран чукотской геологии Яков Севастьянович Ларионов вспоминал: «Такой комплекс методов… по всей Чукотке применялся впервые… В процессе работы проявилась связь нескольких сторон натуры Куваева. Первая – его энергия, настойчивость… Не менее важным оказалось его умение действовать оперативно. Когда не появился… вертолёт, он ведь мог сидеть и ждать его… но Куваев решился на пеший переход… Предельно тяжёлый переход в верховья на минимальном рационе питания». Воспоминания ещё одного ветерана, Льва Константиновича Хрузова: